Через несколько лет после революции оставшаяся в стране русская интеллигенция опять попала под каток репрессий. По всей стране шли массовые аресты. После недолгого следствия арестованные получали несколько лет лагерей, многие расстреливались. Среди первых ссыльных на Соловках были представители научных кругов – профессора и академики, музейные работники, врачи, представители духовенства и военные. Единым общим признаком для всех арестованных была их интеллигентность, а сутью был «крестовый поход» большевиков против науки и культуры.
В декабре 1930 года состоялись закрытые процессы над группой бактериологов во главе с профессором Каратыгиным и над работниками пищевой промышленности во главе с профессором А. Рязанцевым. В газетах от 22 сентября было напечатано сообщение:
- ОГПУ была раскрыта «конрреволюционная, шпионская и вредительская организация в снабжении населения важнейшими продуктами питания (мясо, рыба, консервы, овощи), имевшая целью создать в стране голод и вызвать недовольство среди широких рабочих масс и этим содействовать свержению диктатуры проолетариата». Вредительством были охвачены: «Союзмясо», «Союзрыба», «Союзплодоовощ» и соответствующие звенья аппарата Наркомторга».
В итоге 48 человек были приговорены к расстрелу, в том числе: ведущий специалист в области разведения рыб и рыболовства Михаил Казаков, создатель северного траулерного флота Семен Щербаков, ученый – ихтиолог В. Толстой, старший инспектор государственной рыбной промышленности И. Фишзон, специалист по рыболовным сетям П. Карпов, организатор рыбной промышленности в Дагестане Гамдула Абдулаев, директор рыбной промышленности Волго – Каспийского района Михаил Арцыбушев и другие профессионалы рыбного дела. После ареста ведущих специалистов в Москве, начались аресты в провинции. Сотни специалистов были сосланы в лагеря. Рыболовная промышленность была фактически разгромлена. Репрессиями в пищевой и рыбной промышленности власти пытались объяснить нехватку продовольствия в стране.
В 1929 году начался планомерный разгром Российской Академии наук. В доносе на ученых было заявлено, что они скрывают от правительства документы «большого политического значения», которые якобы могли сыграть важную роль в борьбе «с врагами Октябрьской революции». Было сфабриковано т.н. «академическое дело», по которому только с ноября 1929 по декабрь 1930 года было арестовано 115 человек, почти все - известные русские ученые. На втором этапе разгрома – в 1931 году - из Академии наук было уволено 648 человек (из 960 сотрудников).
Это был сокрушительный удар по русской науке, но и на этом власти не остановились. В 1933 – 1934 годах было сфабриковано «дело славистов» или дело «Российской национальной партии». Членам вымышленной партии ставилось в вину стремление к «свержению Советской власти и установление в стране фашистской диктатуры». Подобные дела были возбуждены в других крупных городах – в Ленинграде, Харькове, Краснодаре, Смоленске, Ярославле. Около трети человек, осужденных по «делу славистов» были расстреляны, остальные умерли в лагерях и ссылках.
Преступные эксперименты большевиков над русским народом затронули и область культуры, причем так же с катастрофическими результатами, причем методы борьбы против культуры принимали иногда уродливые, абсурдные формы. Так, например, в 1930 – м году по инициативе А. В. Луначарского был запущен процесс уничтожения русского языка как такового – началась подготовка к переходу на латиницу, для чего в 1927 году был создан Всесоюзный центральный комитет нового алфавита (ВЦКНА).
Параллельно с латинизацией готовилась реформа русского языка с целью его окончательного умерщвления. По этому проекту упразднялись буквы и, й, ъ, апостроф. Проект предполагал зачем – то введение буквы j (йот). После букв ж, ч, ц запрещалось писать я, ю, ы, требовалось писать: огурцi, революцja, цiган. Упразднялся мягкий знак после шипящих (рож), в середине счетных слов (пятдесят, семсот), в неопределенной форме глаголов, окачивающихся на - ться (он будет учится).
Однако наступление на русский язык встретило сильнейший отпор сохранивших относительное здравомыслие членов правящей верхушки. Главным явилось то, что варварская реформа крайне затруднила бы процессы управления страной. Это послужило причиной специального решения Политбюро от 5 июля 1931 года, запретившую не только «реформу», но и «дискуссию о реформе» русского алфавита.
Большевистская власть стремилась похоронить народные традиции и православные обычаи. Так в 1928 году была начата кампания против празднования Нового года и Рождества. Рождественская елка была объявлена мещанским и буржуазным пережитком.
Поэт Семен Кирсанов писал в «Комсомольской правде»:
Елки сухая розга
маячит в глазища нам.
По шапке Деда Мороза,
ангела – по зубам!
Запрещалось отмечать победу в войне 1812 года, которая представлялась как война «реакционного народа» против «республики», наследницы Великой Французской революции.
Сразу после революции была подвергнута варварским преобразованиям система образования, вследствие чего резко упало его качество в школах и высших учебных заведениях. Широко применялся так называемый «бригадный метод обучения», когда верный ответ одного студента распространялся на всю группу. Вступительные экзамены в высшие учебные заведения были отменены и вновь введены только в 1932 году. Поэтому первые выпускники советских ВУЗов отличались крайне низким образовательным уровнем, несравнимым с дореволюционным.
Руководство университетов терроризировались студентами – недоучками с большевистскими мандатами. В своей книге «Окаянные дни» Иван Бунин писал:
- …В Киевском университете все в руках семи мальчишек первого и второго курсов. Главный комиссар - студент киевского ветеринарного института Малич. Разговаривая с профессорами, стучит кулаком по столу, кладет ноги на стол… Комиссар политехнического института постоянно с заряженным револьвером в руке.
В противовес старым университетам большевики создают «кузницы кадров» деятелей «новой культуры» - Коммунистический университет им. Я. М. Свердлова и Институт красной профессуры. Серьезного образования в этих «высших учебных заведениях» получить было невозможно - оно сводилось, в основном, к начетническому изучению трудов основоположников марксизма. Зато выпускники этих заведений делали быструю карьеру в партийных и советских структурах.
Хотя количество ВУЗов постоянно росло – в 1933 году по количеству студентов СССР превзошел Германию, Англию, Японию, Польшу и Австрию, вместе взятые - качество образования продолжало оставаться очень низким ввиду отсутствия высокопрофессиональных преподавателей.
Огромные потери понесла русская литература. В конце августа 1921 года был расстрелян талантливый поэт, муж Анны Ахматовой Николай Гумилев и с ним 56 человек, которые обвинялись в создании «контрреволюционной» организации.
В 1924 году ГПУ фабрикует дело против поэтов А. Ганина, П. Чекрыгина, В. Дворяшина, В. Галанова. В вину им было поставлено «замышление произвести террор над членами советского правительства». Многомесячное следствие не смогло доказать это вздорное обвинение, тем не менее, сам А. Ганин был расстрелян в марте 1925 года, остальные получили большие сроки и впоследствии почти все погибли.
Кампания клеветы и травли развернулась против замечательного русского поэта Сергея Есенина. Один из большевистских вождей – Н. Бухарин видит в творчестве Есенина только причудливую смесь из «кобелей», икон, «сисястых баб», березок, луны и пр. Неудивительно, что в такой атмосфере ненависти со стороны властей поэт прожил недолго – в 1925 году он погиб при невыясненных до сих пор обстоятельствах.
По сфабрикованным обвинениям в 1937 году были расстреляны известные русские поэты: Николай Клюев, Петр Орешин, Сергей Клычков, Василий Наседкин, Иван Приблудный.
Русская культура была большевикам – русофобам костью в горле, потому что учила человечности, прощению, любви. Ничего этого новоявленным хозяевам было не нужно, и потому русская культура была обречена. Вместо неё большевики начали создавать новую культуру – «пролетарскую», основанную на злобе и ненависти. Воспевался «советский патриотизм», суть которого составляла не столько любовь к Родине, сколько «ненависть к врагам рабочего класса».
Самым крупным представителем «новой» интеллигенции стал Максим Горький. С юности привыкший не работать, а бродяжничать, он стал заклятым русофобом. В его представлении русский народ был воплощением темноты и невежества, способным задешево продать свою Родину. На самом деле продавал Родину как раз сам «буревестник революции» - через его ближайших друзей шла продажа музейных реликвий за границу.
После своего возвращения из – за границы в 1928 году «пролетарский писатель» жил в «пошлой роскоши» - он получил особняк заводчиков Рябушинских, в котором остались нетронутой вся обстановка - паркет, ковры, зеркала, картины. Советское правительство положило ему огромное жалованье – миллион рублей в год. Гонорары за свои книги «пролетарский писатель» получал почему – то в валюте.
В 1929 году Горький посетил Соловецкий концлагерь. Ему разрешили посетить все острова, побеседовать с любым из заключенных. В их числе был один мальчик, который откровенно рассказал ему об ужасах, творившихся в лагере. Горький, казалось, проникся проблемами заключенных и обещал помочь, но, вернувшись в Москву, он не только не помог, а написал в «Известиях» откровенно лживую статью, восхваляющую новую систему рабства. А мальчика, рассказавшего ему об ужасах лагерной жизни, никто никогда больше не видел.
Другим певцом «новой культуры» стал Маяковский. В своих стихах он воспевал «прелести» новой власти, восхвалял насилие и безнравственность: «Дайте любую красивую, юную – душу не растрачу, изнасилую, и в сердце насмешку плюну ей!» (Стихотворение «Ко всему»). Но и он не выдержал творившихся ужасов – в 1930 году покончил с собой.
Откровенно издевался над русскими людьми, особенно над крестьянством, придворный певец – графоман Демьян Бедный.
Поэт Михаил Светлов (настоящая фамилия - Шейкман) в своих произведениях пытался романтизировать братоубийственную гражданскую войну, создать романтический образ молодых коммунистов, отдавших свои жизни «за дело мировой революции».
Александр Безыменский, (еврей по происхождению), которого называли комсомольским поэтом, пытался придать романтический ореол событиям Гражданской войны и социалистическим стройкам. В стихотворении «Прежде всего» (1923) он писал: «Прежде всего, я член партии, а стихотворец — потом».
Эдуард Багрицкий, настоящая фамилия которого - Дзюбин (Дзюбан), из одесских евреев, прославился как автор агитационных стихов.
Литература «нового типа» обосновывала и оправдывала массовые убийства и террор властей. Восхищение насилием, кровью, произволом чрезвычаек переходит у некоторых большевистских поэтов в настоящую психопатию. Чего стоят, например, вирши Мариенгофа:
Кровью плюем зазорно
Богу в юродивый взор.
Вот на красном черным:
Массовый террор!
Метлами ветру будет
говядину, чью подместь,
в этой черепов груде
наша красная месть.
В 1934 году литературная жизнь страны была взята властями под жесткий контроль - был создан Союза писателей СССР. Единственным методом советской литературы был провозглашен «социалистический реализм» - сочетание реализма с советской романтикой. Воспевался революционный энтузиазм народных масс в сочетании с очернением всего того, что не вписывалось в рамки коммунистической идеологии. Классическими образцами такого творчества стали книги Николая Островского «Как закалялась сталь», Фурманова «Чапаев», Фадеева «Разгром», сборник новелл И. Бабеля «Конармия» и др.
Чуть позже основной темой советских писателей стала индустриализация. Основным героем книг стал труженик - строитель, организатор трудового процесса, шахтер, сталевар и т.п. Этой теме были посвящены книги Л. Леонова «Соть», М. Шагинян «Гидроцентраль», В. Катаева «Время вперед», И. Эренбурга «Не переводя дыхание», Ф. Гладкова «Цемент» и др. Увы, герои произведений «соцреалистов» бесконечно были далеки от народа, выглядели неживыми, плакатными.
Алексей Толстой еще при жизни стал классиком. В трилогии «Хождение по мукам» (1922—1941) он пытался безуспешно представить большевизм как высшую правду, постигаемую русской интеллигенцией. Его исторический роман «Пётр I» воспевает сильную и жестокую реформаторскую власть и создавался явно в угоду Сталину.
Понятно, что «новые» писатели и поэты были обласканы новой властью. К. Чуковский в своем дневнике записал:
- Похоже, что в Москве всех писателей повысили в чине. Все завели себе стильные квартиры, обзавелись шубами, любовницами, полюбили сытную жизнь. В проезде Худ. Театра против здания этого театра выстроили особняк для писателей.
Писатели, являвшиеся носителями традиционных ценностей (М. Булгаков, А. Платонов, Б. Пильняк, А. Ахматовой и др.), большевистской властью оказались невостребованными, а некоторые из них были репрессированы (Борис Пильняк, С. Клычков, О. Мандельштам, И. Бабель). С многими произведениями читатели смогли ознакомиться только во второй половине ХХ века. Роман М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита был издан только в 1966 году, в 1986-1988 годах увидели свет «Ювенильное море», «Котлован» и «Чевенгур» А. Платонова, в 1987 году опубликована «Повесть непогашенной луны» Пильняка.
В целом, в 30-е годы литературная деятельность в стране полностью контролировалась партийными органами и весьма жестко. Свободного творчества, как такового, попросту не существовало. Свирепствовала жесточайшая цензура - ни одна книга, статья, плакат не могли увидеть свет без разрешения Главлита - Главного управления по делам печати. Главлит составлял список запрещенных книг, газет и журналов, который был весьма внушительным.
Большевистские власти подмяли под себя кинематограф, следуя лозунгу Ленина: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино». Главными героями фильмов становятся Ленин, Чапаев, Щорс, рабочие, колхозники. Под неусыпным контролем партийных органов советский кинематограф создавал идеал для народа - умного, доброго, устанавливающего трудовые рекорды строителя коммунизма, к тому же бдительного и беспощадного к врагам советской власти.
Вскоре в советском кинематографе появился новый жанр – музыкальной комедии («Веселые ребята», «Цирк», «Волга - Волга» и др). К сожалению, и сюжетные линии, и музыка и шутки в них были весьма далекими от критериев хорошего вкуса и утонченности. Но не по этой причине новый жанр пробивался с трудом – большевистская цензура чуть не запретила «Веселых ребят», потому что «вещь блестяще талантлива, но социального хребта в ней нет».
По мнению большевистской верхушки, нуждалась в пересмотре вся русская история до 1917 года, которая подверглась шельмованию и очернению. Организатор освобождения Москвы от поляков осенью 1613 года Кузьма Минин вместе с князем Пожарским считались «контрреволюционерами», «покончившими с крестьянской революцией». Пушкин и Лермонтов считались белогвардейскими офицерами, предлагалось «скинуть их с корабля современности».
Особенно рьяно участвовал в очернении русской истории «красный академик» М. Покровский, который создал свою историческую «школу». Святые для каждого русского человека понятия «Россия», «патриотизм», «русская история» - отрицались. Изучение в школах русской истории в 1922 – 1924 годах было отменено. Во всех высших заведениях были упразднены исторические факультеты.
Разгрому подверглась архитектура и памятники истории. Они были объявлены сооружениями, не имеющими художественной ценности. Первым городом, подвергшимся большевистскому разгрому, стала Москва. Под предлогом «освобождения мест для казарм в Кремле» были взорваны Чудов и Вознесенский монастыри – святыни русского народа. На Красной площади разобрали Казанский собор, построенный князем Пожарским в честь победы над польскими интервентами.
По инициативе вожака «красных безбожников» Минея Губельмана летом 1929 года была уничтожена знаменитая Иверская часовня у входа на Красную площадь. Были снесены великолепные храмы – Никола Большой Крест на Ильинке и Успения на Покровке. В центре Москвы на ул. Никольской взорвали Владимирскую церковь, построенную в память избавления от татарского нашествия.
В декабре 1931 года был взорван храм Христа Спасителя, воздвигнутый в честь победы русского народа над полчищами Наполеона. Решение о взрыве храма было принято на самом верху – Сталиным, Молотовым и Кагановичем. Руководил подготовкой к уничтожению храма Каганович.
Уничтожение храма Христа Спасителя явилось символом величайшего унижения русского народа и апогеем торжества бесовских сил. На его месте было принято решение построить огромнейшее, мегалитическое сооружение - Дворец Советов.
Здание должно было затмить собой все высотные здания в мире – его высота должна была быть 400 метров, а скульптура Ленина на его вершине – высотой 100 метров. Статуя Ленина должна была быть настолько огромной, что в голове у неё должен был расположиться зал заседаний. Но и это ещё не весь дьявольский замысел – гигантская фигура Ленина должна была вращаться с помощью мощных электромоторов так, чтобы его рука постоянно указывала на Солнце.
Слава Богу, чудовищным планам большевиков не суждено было осуществиться. Пока разрабатывали проект, пока изыскивали средства – началась война. После войны средств тоже не хватало, и в фундаменте храма соорудили открытый бассейн, пока, наконец, в 2000 году храм Христа Спасителя не был построен заново.
Вернемся, однако, в 30 – е годы. В 1934 году, также, несмотря на протесты научной общественности, была снесена Сухаревская башня, в палатах которой размещалась созданная ещё Петром I школа математических и навигационных наук.
Чудом уцелела величайшая православная святыня – храм Василия Блаженного, ныне ставший символом Москвы. Храм, якобы мешал движению трудящихся во время праздничных демонстраций и движению техники во время парадов. С риском для жизни храм отстоял архитектор П. Д. Барановский.
Не отставали от столичных и провинциальные большевики, соревнуясь друг с другом, кто больше уничтожит памятников русской истории.
В Архангельске уцелело не более трети памятников архитектуры. Столица древней Руси Киев лишился многих памятников мирового значения, в частности, Михайловского Златоверхого монастыря с собором Архангела Михаила XII века; Никольского военного собора; Десятинной церкви X века.
В Брянске был взорван собор Свенского монастыря XVIII века, построенного по проекту Растрелли.
В Иваново – Вознесенске был снесен пятиглавый Спасский собор, возведенный по проекту Ф. Шехтеля. При ликвидации храмов иконы в большинстве своем сжигались на кострах или разрубались на дрова.
После ограбления церквей и монастырей большевики принялись за музеи. Первой была разорена Оружейная палата Кремля. Бриллианты и другие драгоценные камни вынимались из окладов икон, вместо них вставлялись стеклянные подделки.
Была ограблена Троице – Сергиевская лавра. Для продажи за границу было изъято 109 шедевров русского искусства, в том числе 48 позолоченных окладов икон. Были разграблены Русский и Исторический музеи.
Самая страшная страница продажи музейных редкостей началась в 1928 году и продолжалась несколько лет. За эти годы было распродано по бросовым ценам огромное количество ценностей из Государственного Эрмитажа и других центральных музеев. Причем продавались они втихомолку, втайне от народа. Немногочисленные протесты ученых и интеллигенции отклонялись, а особо настойчивые – репрессировались.
С укреплением советской власти продолжилось падение нравственности. Особенно пострадала семья, её ценности. Пропагандировалась «свободная любовь» и разрушение семьи. Брак стал носить чисто формальный характер. Любой из супругов мог развестись в течение одного дня, даже не поставив в известность другого супруга. Резко увеличилось по сравнению с дореволюционным периодом количество проституток - проституция стала второй профессией для многих работниц на заводах и фабриках Москвы. Увеличилось количество притонов, домов свиданий, причем проституция приобрела определенную демократичность – от своих традиционных мест – гостиниц, бань, кафе – проститутки перекочевали в рабочие кварталы, а в дни получек – даже к заводским проходным.
Падение нравственности, крушение привычных устоев, прежде всего влияния Церкви привело к повальному пьянству среди рабочих. Процесс спаивания народа был взят в руки государства – была официально разрешена свободная продажа водки, которую по имени Предсовнаркома А. Рыкова, назвали «рыковкой». За четыре года (в 1928 году по сравнению с 1924 годом) доля доходов от продажи водки в госбюджете возросла на 10 %.
В результате большевистского погрома культуры погибли тысячи храмов, монастырей, исторических зданий и сооружений, десятки тысяч произведений искусства, фресок, утеряно более 20 миллионов икон. По образному сравнению Олега Платонова, если оживить все, что было погублено, изгнано, поломано и разрушено, то рядом с существующей страной можно было создать другую Россию с городами, селами, церквями, усадьбами, заводами, кораблями, лесами и реками.