Я устала терпеть боль в коленном суставе и решилась на медицинское вмешательство. Записалась на приём к травматологу, в местную областную травматологическую больницу. В день приема я находилась в радостном предвкушении того, что скоро колено «починят» и я перестану хромать. Зайдя на прием, я увидела здорового детину, с внешностью ерегя, больше походившего на охотника за медвежьими шкурами, нежели врача ортопеда. Нагловатого вида врач скомандовал разуться и лечь на кушетку для осмотра. На секунду я засмущалась и замешкалась, понимая глупость своей идеи - надеть на прием зеленое мини платье. Но делать было нечего, тем более наглый врач уже вставал из-за стола и направился к кушетке. Я послушно легла, травматолог скомандовал лечь на спину и согнуть колени. Он словно мясник начал ощупывать коленную чашечку, как будто искал кость в мясном разрубе. Грубый осмотр продолжался под мои тихие выкрики ой и ай. Закончив, врач, заключил, что ротация движения в коленном суставе ограничена, поврежден мениск и требуется операция.
Далее обговорили день назначенной операции и я в смешанных чувствах покинула кабинет.
Я достала телефон и набрала Кристину, потому что она являлась лучшим мастером педикюра у нас в городе. Прослушав гудки и услышав - алло, я поведала об операции, и что мне жизненно необходимо сделать педикюр. Иначе что обо мне может подумать персонал больницы? Разве я могу прийти и лечь на операционный стол не ухоженная?
В день операции ко мне в палату зашла полненькая и слегка неуклюжая медсестра Марина, со словами: «раздевайся красотка, я пошла за каталкой». Я покорно улеглась на каталку, в чем мать родила. Мне поставили расслабляющую капельницу, накрыли простыней и повезли в операционную.
В операционной в этот день был полный ажиотаж, то вывозили пациентов после операции, то привозили новых. Капельница расслабила меня и я практически заснула, ожидая своей очереди. Но заснуть не удалось, подошла моя очередь оперироваться.
Завезли меня в предоперационную, где стоял жуткий запах паленого мяса. Как объяснила медсестра, это запах от прижигания, чтобы раны не кровоточили. Тут ко мне подошел анестезиолог, мужчина с очень неприятной внешностью. Возрастом, примерно лет сорока. Хотя возможно его лишний вес прибавлял не нужного возраста. Он распахнул простынь и было видно, как его глаза заблестели. Поставил первый укол в пах, легкая судорога пробежала по моей ноге, затем он сказал перевернуться на живот, и поставил ещё один укол под ягодицу. Здесь уже было значительно больнее и нога начала подпрыгивать на кушетки от резкого сокращения мышц.
Приятное тепло растеклось по всему телу и резко потянуло в сон. Врач сказал перевернуться на живот и направился на выход, из предоперационной. Дойдя почти до двери, анестезиологу бросился в глаза мой ярко-оранжевый педикюр. Он ласково взял мои пальчики и потрепал их, высказывая свое восхищение красотой педикюра. В тот момент, я уже плохо соображала и не предала значения, такому поступку, со стороны врача. Потом медсестра завезла меня в операционную и несколько человек одновременно взявшись за руки и ноги, переложили меня не операционный стол.
Очнулась я в палате, солнце заливало все пространство ярким светом. И было приятно пробуждаться после наркоза. Отчего-то потянуло соседкам по палате прочитать Ахматову, начала я конечно же с любимого стихотворения: «Так беспомощно грудь холодела, но шаги мои были легки. Я на правую руку надела, перчатку с левой руки…» а закончила свой «литературный посленаркозный бенефис своими стихами». Женщины растрогались, а я проголодалась… На прикроватной тумбочке ждала меня порция картофельного пюре и мясной котлеты, но есть еще было нельзя два часа…
Через полчаса я окончательно пришла в себя. И тут пришел он… Кому так понравился мой педикюр. Бодрым радостным голосом спросил, как я себя чувствую, получив на это положительный ответ, удалился. Однако, через час анестезиолог опять наведался ко мне, с тем же вопросом о моем самочувствии. На следующий день, после обеда, когда мою соседку привезли в палату после операции, опять пришел анестезиолог. Быстро спросил как себя чувствует женщина, преклонного возраста, улыбнулся мне и удалился.
Меня начало пугать, такое «внимание к моей персоне».
В день выписки, когда мои вещи были собраны, а я, одетая в уличную одежду, стояла в больничном фойе и ждала своего отца. В начале коридора, ведущего в холл возник анестезиолог. Уверенной походкой и нескрываемой радостной улыбкой, он направлялся ко мне. Знала бы я какое предложение меня ожидает, я бы сидела в своей палате.
Врач не стесняясь стал просить мой номер телефона. Я стояла просто обескураженная таким поступком, с его стороны. Когда на мой вопрос, для чего ему мой номер телефона, он ответил, чтобы встретится со мной и провести «приятно время», конечно же под этим понятием скрывалось слово «интим». Мое лицо залила краска, я стояла красная, как пожарная машина. Отчего-то мне было стыдно, что мне сделали такого рода предложение. Когда я не давала никакого намека… Ах, да, наверное всему виной был мой яркий педикюр! Или тот факт, что пока он ставил мне анестезию под ягодицу, то успел просмотреть все «прелести» моей фигуры. Так стыдно мне не было никогда в жизни. Я настолько растерялась, что даже не помню, что и ответила на это дерзкое предложение. Вот в такую «срамную историю» я попала.