«Паспорт»
(СССР, 1990, реж. Георгий Данелия). IMDb 7.4
Большое событие в грузинской семье: старший сын от еврейской жены хормейстер Яша решает переехать с женой и детьми в Израиль. Очень похожий на него младший брат от грузинской жены, таксист Мераб, провожает его в аэропорт… На границе они нечаянно перепутываются и в Израиль улетает не тот брат…
Многие видели этот фильм, да не многие смотрели внимательно.
Борхес выделил всего четыре вида сюжетов, по которым можно скомпоновать всю мировую литературу:
- Завоевание чего-либо. (Неважно, что это — осаждённая крепость, престижная должность или сердце девушки).
- История о возвращении (домой, к себе, к любимой и т. д.)
- Поиск чего-либо (артефакта, истины, украденного, преступника, себя).
- О самоубийстве Бога (то есть о жертве во имя великой цели).
И в таком раскладе этот фильм — история о возвращении. Современного Одиссея — маленького и, в общем-то, симпатичного человека, которого злой рок забросил черт знает куда — злокозненные демоны и сомнительные божества подбрасывают неприятности, а он, попавший нежданно и случайно в эту кутерьму, идет, сражается, получает по голове и снова идет, стараясь вернуться в свой мир.
Просто пытается выжить под ударами судьбы
Фильм снимался в самый разгар т.н. «Перестройки» и повествует, собственно говоря, как раз об этом времени (хронология событий в фильме: 1987-1990 года). Возможно отчасти поэтому фильм получил меньше внимания, чем того заслуживает — «перестроечные фильмы» настолько быстро набили оскомину, что спустя уже 5-6 лет ничего кроме ироничной улыбки не вызывали… Как музыка «Ласкового мая», как малиновые пиджаки.
Но этот фильм — не малиновый пиджак, он достоин внимательного просмотра и сейчас. События, маленькие казусы-мемы (если угодно) из которых соткано полотно фильма, сйечас смотрятся совсем не так, как в 90-е. Скинув со временем мишуру актуальности, они воспринимаются как памятники той эпохи, эпохи, когда видеомагнитофоны были как волшебный артефакт из сказки, когда заграница воспринималась как путешествие в рай (который при ближайшем рассмотрении оказывался совсем не раем), когда дорога домой оказывалась в буквальном смысле дорогой к себе — к своему имени, к своей национальности, к своей душе.
Интересный факт: главного героя мог сыграть Николас Кейдж (он уже дал свое согласие и готов был вылететь на съемки), но основной спонсор фильма не сошелся с ним по гонорару и главную роль сыграл французский актер Жерар Дармон (и это оказалась лучшая роль в его карьере).
Но изначально, конечно, роль писалась под Вахтанга Кикабидзе… Вообще — сюжет и характер героя как бы совпадают с блистательным Мимино, который, спустя время, оказался во второй половине 80-х, в перестроечном времени и в такой нежданной катавасии.
Предлагаю так и рассматривать фильм. Как дальнейшие похождения Мимино.
Этот фильм называют «самой печальной комедией» Данелия… Собственно, Георгий Николаевич Данелия никогда не заставлял зрителя бездумно хохотать (где? В «Афоне»? , «Мимино»? , «Осеннем марафоне»? «Кин-дза-дза»? , а ведь все это — комедии) … Комедии Данелии держатся не на хохоте, а на сопереживании, в этом — стиль режиссера, отчетливо видимый здесь. Если немного пережать — это была бы драма, но все получилось так как надо и, при всех непростых перипетиях героя, фильм остался лирической комедией, в которой (и зритель в это верит, и первые кадры фильма об этом говорят) все закончилось хорошо.
Фильм снимался очень непросто.
1990 год, СССР трещал по всем швам. Даже такому именитому режиссеру «госкино» могло предложить только мизерный бюджет. Как говорил другой герой другого фильма: «На такие деньги хорошее кино не снять». Данелия отправился на Каннский фестиваль (где его хорошо знали) искать частные инвестиции.
И продюсеры шли на обсуждение. Но выдвигали два основных требования:
- фильм должен быть англоязычным.
- в главной роли должен сниматься голливудский актер выбранный продюсером.
Оба этих условия (совершенно нормальные для европейской и американской киноиндустрии) были для Данелия неприемлемыми. Данелия задумал фильм как многоязычный, в нем говорят на русском, грузинском и иврите. А на главную роль уже был выбран Вахтанг Кикабидзе (помните, я писал о продолжении истории Мимино?).
В конце-концов нашелся продюсер, с которым Данелия смог договориться, им оказался выходец из советского Таджикистана по имени Константин Александров. Но на уступки все же пришлось пойти, режиссёр был вынужден отказаться от Кикабидзе и выбрать на главную роль актера известного за пределами СССР. Нужна была звезда, на которую пойдет европейский (а в идеале — и американский) народ.
Позже Данелия вспоминал:
«Самая большая сумма, которую могли дать на картину – 20 тысяч долларов», — вспоминал режиссер. — «А нам, для того чтобы снять ее в Израиле, надо было минимум 500 тысяч, – так появился у нас западный продюсер. Поначалу мы работали с американцами, и, естественно, их условием было то, что главную роль должен был играть американский актер – они предлагали Тома Круза, Николаса Кейджа – и те были согласны! Но я отказался, потому что хотел снимать Кикабидзе – продолжалось это в течение двух лет. И в итоге сошлись на том, что будет играть французский актер Жерар Дармон. А если бы все было по-другому, "Паспорт" я бы вообще не снял!»
Между компанией Александрова и подразделением Гос. Кино СССР была достигнута договоренность, согласно которой съемки внутри СССР оплачивает СССР, а съемки в Австрии и Израиле — компания Александрова. Не все происходило гладко в этом союзе — из-за попыток вмешательства в творческий проспект Данелия даже разорвал контракт на этапе съемок (потом проект, все-таки, был продолжен), а Николас Кейдж, с которым уже почти подписали договор, был потерян для фильма из-за того, что Александров и агент актера не сошлись в сумме гонорара...
но, тем не менее, фильм был снят.
Сейчас это можно назвать случайной неслучайностью: премьера фильма, который можно назвать эпитафией позднему СССР состоялась 21 августа 1991 года, в день Путча, который, по сути, оборвал историю этой страны.
Такие дела.
А фильм остался. И сейчас, на мой взгляд, он смотрится лучше, чем 20 лет назад, когда меня, честно говоря, откровенно раздражали актерские гэги Ярмольника и Янковского, выбивающиеся из глубины погружения самой истории.