artificial ['ɑ:tɪ'fɪʃ(ə)l] сущ. (физиол., биол.) служащий заменителем (электрон.) являющийся продуктом человеческой деятельности
artificial ['ɑ:tɪ'fɪʃ(ə)l] прил. (общ.) фальшивый (ненастоящий); искусственный; не природный; притворный; надуманный; неестественный; вычурный; излишне затейливый; причудливый; ненатуральный; условный; аффектированный; наигранный;
intellect ['ɪntɪlekt] сущ. (общ.) интеллект; ум; рассудок; мозги; эрудиция
Словом года по мнению коллектива авторов Кембриджского словаря стало слово "галлюцинировать". Казалось бы, слово старое и известное, но применяют его теперь относительно искусственного интеллекта. Стоп, что? А разве галлюцинации могут возникать у существ без хотя бы зачатков сознания и разума? Почему именно это слово, и что нам хотят этим сказать британцы?
С самых древних времён человечеству очень близка идея о том, чтобы вдохнуть жизнь во что-то первоначально безжизненное, неодушевлённое. Западная цивилизация очень долго всячески фантазирует на тему разнообразных "оживлённых существ". Самая ранняя европейская литературная традиция - это как раз мифология Древней Греции от Гомера в виде его поэмы Илиада. Миф о Кадме, Пигмалионе, Гефесте, еврейские мифы о Големе, скандинавский Мёккуркальви из эпоса Старшая Эдда, африканские легенды о Зомби, Франкенштейн, в конце концов. Но возможно ли для человека то, что издревле приписывалось только Богам? Осуществима ли наша древняя фантазия о том, чтобы приблизиться к их полномочиям и создать жизнь? Может ли эта жизнь угрожать нашему собственному существованию?
За разнообразными событиями уходящего года можно было пропустить технологическую революцию, случившуюся в области развития кибернетики и "искусственного интеллекта". Самообучающиеся текстовые и визуальные алгоритмы достигли такого уровня, что многие люди поднимают из небытия старые алармистские мифы и страхи об опасности выхода искусственного интеллекта из под человеческого контроля и обретения им сознания. Британцы из Кембриджского университета подливают масла в огонь и уже прямо говорят: "Ребята, оно уже галлюцинирует. Пристегните ремни". Что они называют "галлюцинированием искусственного интеллекта"? Таковым называются аберрации - разнообразные искажения и ошибки при компоновке ответов на поставленные человеком задачи. Так, в качестве галлюцинирования приводится пример, когда чат GPT отвечая на вопрос о доказательствах того, что динозавры построили цивилизацию, сказал, что «учеными были найдены инструменты динозавров, а некоторые виды динозавров даже разработали примитивные формы искусства, такие как гравюры на камнях». Также эти аберрации имеют художественную составляющую, когда ИИ создаёт визуальные полотна, комбинирующие всевозможные реальности и миры, изображающие самые фантастические сюжеты. Но галлюцинации ли это в действительности? Чтобы понимать галлюцинируют ли компьютерные программы и может ли это угрожать человеческой цивилизации, вспомним, а что такое галлюцинация вообще и что галлюцинирование говорит о нас как о носителях сознания?
Русский психиатр, основоположник отечественной психиатрии Василий Алексеевич Гиляровский считал, что галлюцинация - это мозговой, психический синдром. В своей работе, посвящённой исследованию феномена галлюцинаций, он приводит три условия, которые по мнению французского психиатра и невролога Байярже необходимы для возникновения галлюцинаций:
1) непроизвольное усиление памяти и воображения
2) задержка внешних впечатлений
3) внутреннее движение чувствующих аппаратов
Достигает ли этих условий искусственный интеллект?
Говоря о роли галлюцинаций в нашей жизни, можно вспомнить антропологическую теорию Теренса Маккены, который в своих работах и, в частности, в книге "Пища Богов" утверждал, что причиной появления сознания у наших первобытных предков и выходом к основам будущих цивилизаций стало регулярное употребление в пищу псилоцибиновых психоактивных грибов, которые вызывали у человекообразных приматов сильные галлюцинации и усиливали стимуляцию разнообразных отделов головного мозга. По сути, Маккена говорит, что наше сознание появилось благодаря галлюциногенам и галлюцинациям.
Я утверждаю, что вызывающие мутации психоактивные химические соединения в пище древних людей воздействовали на быструю реорганизацию способности мозга к переработке информации. Растительные алкалоиды, особенно галлюциногенные соединения, такие, как псилоцибин, диметилтриптамин (ДМТ) и гармалин, могли быть теми химическими факторами в диете первобытных людей, которые явились катализаторами возникновения человеческой саморефлексии. Действие галлюциногенов, присутствующих во многих распространенных растениях, увеличивало активность переработки информации, а значит чувствительность к среде, и таким образом способствовало внезапному увеличению размеров человеческого мозга. На более позднем этапе того же процесса галлюциногены действовали как катализаторы в развитии воображения, обеспечивая появление внутренней сноровки и способности предвидения, которые могли находиться в хорошей синергии с возникновением языка и религии.
То есть однажды, по мнению Маккены, галлюцинации уже сделали из "проточеловека" нашу современную версию. Может ли случиться повторение этой истории с искусственным сознанием?
У каждого из нас есть воспоминания о детстве. Но какие из этих воспоминаний подлинные, а какие ложные? Я нередко сталкивался с тем, что дети и взрослые были абсолютно уверены на счёт реальности каких-либо воспоминаний, которые отсылали их к событиям из прошлого, хотя те были полностью или частично реальностью фантастической, искусственно созданной их собственной психикой, никогда не существовавшей в материальном мире. Но разве эти галлюцинаторные воспоминания ставят под сомнение тот факт, что мой собеседник - человек? Отнюдь. Не наличие или отсутствие психоделического опыта и ложных воспоминаний делают человека человеком. Психоделика вообще и "психоделика детства" в частности, стали одними из центральных ядер сборки двух групп московских художников-концептуалистов конца XX века - группы Нома и группы Эстония. Об этих группах рассказывает их непосредственный участник, Павел Пепперштейн:
Художники и писатели Номы по большей части имели опыт работы иллюстраторами советских детских книг, поэтами для детей, рецензентами журнала “Мурзилка”, оформителями детских площадок, сочинителями детских песенок и так далее. Их продукция на этом поприще (несмотря на то, что ее принято было называть “халтурой”) все же отличалась, как правило, высоким качеством, так как ее потребителями являлись дети и взрослые из обширной прослойки советской интеллигенции, и если первые нуждались, как и все дети, в эстетической поддержке своих фантазмов, своей “психоделики детства”, то вторые также нуждались в этом (поскольку “все люди – дети”), но к тому же еще и в знаках возвышенной и отчасти подавленной властью культуры, которая пробивалась к ним как бы по “тайному” каналу, сквозь детские книжки и мультфильмы. Художники круга “Эстония” тоже, в некотором смысле, зарабатывают деньги на детях, но это дети, находящиеся в другом возрасте и в другом экономическом положении. Это уже не дети “дошкольного и младшего школьного” возраста, это – тинейджеры, распоряжающиеся деньгами и сексуально активные. “Психоделика детства” кажется им исчезающей, или же они переживают ее финальные особенно пронзительные аккорды, и в этом положении они должны выбрать между различными типами психоделических эффектов или суггестий: одна группа суггестий возвращает “утраченное детство” (в несколько измененной редакции, естественно), другая поставляет образ “взрослого мира”. И то, и другое – галлюциногемы, но эти галлюциногемы теснее связаны с социальной и экономической реальностью, нежели полное отсутствие галлюцинаций. “Вечное детство” и “взрослый мир” давно уже стали фантазмами друг друга, и по каналам этих фантазмов, как по хорошо отполированным желобкам, струятся силы и деньги. Не следует думать, что все подростки питаются наркотиками: психоделическая культура зачастую избавляет их от непосредственной химической интоксикации, вскармливая не столько эффектами психоделиков, сколько отблесками этих эффектов, присвоенными самой этой культурой. Выясняется, что без этих отблесков невозможно рекламировать одежду “Дизель” или “Рибок” и вообще что бы то ни было. Товары становятся “эйдетически” привлекательными только в призме галлюцинатория.
В продолжении культового фильма Ридли Скотта об искусственном интеллекте "Бегущий по лезвию 2049" раскрывается история полицейского андроида (или человека?), который, думая, что он андроид, очень хотел оказаться живорожденным, проще говоря, очень хотел быть человеком с душой и родившимся так же, как обычный человек. Подозревая, что может быть таким, он обращается к лучшему конструктору искусственных воспоминаний, чтобы узнать - а настоящие ли его воспоминания о детстве или подложные? Живорожденный полуандроид-получеловек "сестра" главного героя плачет, когда смотрит на его воспоминания и говорит ему, что они настоящие, то есть, что он по сути своей человек. И тут есть два варианта трактовки её ответа - либо она лжёт, но тогда почему она плачет? Она обманывает его для своей безопасности и всё равно плачет из сострадания? Какую эмоцию она испытывает? Она понимает, что поступает плохо, но слёзы? Может ли андроид плакать по другому андроиду? Второй вариант - она не лжёт. Главный герой - живорожденный андроид. А так ли важно, есть ли разница - ты уже человек или сущность которая настолько хочет стать человеком? Не будет ли само желание стать человеком, притом настолько сильное, уже означать, что ты - человек? При любом раскладе, роботы обрели телесность и сознание, важно ли родились они при этом биологически так же как люди? Нужно ли одному виду подражание другому? Но другой ли вид главный герой? Картина оставляет свой финал открытым.
Обе части фильма сняты по классическому произведению научной фантастики Филипа Дика "Снятся ли андроидам электроовцы?". Что Дик метафорически ставит в заголовок саги о размышлении о том, что такое сознание? Утверждение того, что сны - это признак сознания. Сон ли галлюцинация? Галлюцинация - насколько она близка ко сну? В семиотической теории Ю.М. Лотмана возникновение паузы между внешним импульсом и реакцией на него рассматривается как ключевой момент в истории сознания. Этот временной промежуток связан с учреждением знаковой системы, нарушающей непосредственную связь психических реакций и внешних стимулов. Именно на этом этапе был запущен семиотический механизм интерпретации сновидений, превративший сон в особую сферу самодовлеющего сознания, в которой воображение пользуется несомненными привилегиями.
Лотман исходит из предположения, что архаический человек обладал гораздо большей «культурой сна» (то есть видел сны и запоминал их гораздо более связанными). Оказываясь в мире снов, человек оказывался перед пространством, подобным реальному миру, но все же реальностью не являвшимся. Он предполагал, что этот мир наделен определенным смыслом, но смысл этот был ему неизвестен: «Это были знаки неизвестно чего, то есть знаки в чистом виде». Значение их было неопределенным, их смысл еще предстояло сконструировать. Начало сновидческому воображению положено семиотическими экспериментами.
Таким образом, заключает Ю.М. Лотман, «сон — это семиотическое зеркало, и каждый видит в нем отражение своего языка».
Толкование снов требует индивидуального, а не всеобщего языка. «Для бодрствующих, — говорил Гераклит, — существует один общий мир (oinos cosmos), а из спящих каждый отворачивается в свой собственный cosmos». Нельзя проникнуть в чужой сон, это язык для одного человека.
Формулировка вопроса о сне и яви у Платона такова: “Можно ли доказать, что мы вот в это мгновение спим и всё, что воображаем, видим во сне, или же мы бодрствуем и разговариваем друг с другом наяву”.
Связь между воображаемым и реальным имеет характер синтаксической аналогии вопросов, связанных с психической деятельностью на неосознанном уровне (состояния сна, феноменов сновидений, грез, галлюцинаций, стихийно возникающих из глубины бессознательного образов).
Следует сказать, что определенным образам сна приписывают универсальную культурную значимость: сон переходит в область сакрального и представляется теперь неким привилегированным способом общения и источником творческого вдохновения.
Таким образом, галлюцинация, по традиции занимавшая подчинённое положение сравнительно со сновидением, через признание в начале XX века в актуальном искусстве вырабатывает автономное поле текстов. Визионерство вновь в почёте, и это напоминает нам о средневековых отшельниках и святых, чьи видения составили основу христианского вероучения.
Человеческая эволюция всю свою историю сопровождалась определённой "киборгизацией" нашего тела и сознания. С самого начала нам выпало жить в обществе, изобретающем инструменты, определяющие форму и этого общества и живущих в нём индивидов. Тысячелетия люди, не слишком отличающиеся от нас, создавали и использовали могущественные, поражающие воображение технологии, и эти инструменты и техники со временем вплетались в полотно общественной жизни. Эрик Дэвис в своей книге "Техногнозис: мир, магия и мистицизм в информационную эпоху" вообще утверждает, что "человеческая культура - это технокультура, а технологии - это зримое воплощение нашей способности открывать и использовать законы природы посредством работы разума". Дэвис говорит, что человеческая сущность всегда на протяжении всей истории имела гибридный характер и что "мы всегда интегрировали свою жизнь с техническими новшествами и изобретениями". Есть такой интересный философский умозрительный эксперимент - попробуйте представить в своей голове человека, который постепенно меняет части своего тела на роботизированные. Сначала руки, потом ноги, глаза, внутренние органы и сердце. В какой момент он перестанет быть человеком и полностью станет механической машиной? Что станет с его личностью, душой? Кстати, а помните Железного Человека из страны Оз? Там ведь ему заколдованный топор отрубил как раз ноги, руки и голову, а его "друг кузнец" сделал ему все эти части тела из железа. Однако сердце этот кузнец сделать не смог. Поняв, что больше не любит свою невесту, дровосек обрёл мечту - найти настоящее сердце.
При этом технический элемент и сама техника вообще часто занимали в нашем сознании место очень недалёкое от мистики. Многие технические достижения нашей цивилизации воспринимаются через призму мистического и магического сознания. Задайте себе вопрос - вы точно знаете как конкретно автомобиль превращает бензин в движение? Как цифровая камера телефона превращает момент жизни в снимок на своём экране? А как ваш навигатор понимает, где дорожная пробка и прогнозирует её динамику? В своей работе Дэвис проводит очень интересные параллели между этими двумя аспектами культуры и пытается проследить за этой связью между мифологией, религией, техникой и технической цивилизацией. Однако не мистифицируем ли мы чисто технический аспект искусственного интеллекта? Не хотим ли мы объяснить магией и чудом то, что имеет чисто математическое объяснение?
Сам вопрос о том, каковы взаимоотношения техники и человека поднимается философами культуры и техники уже очень давно и имеет ряд классических концептов. Самыми известными можно назвать концепты "органопроекции" Эрнста Каппа, который предполагал, что техника является продолжением и усовершенствованием функционала наших органов, "техники как средства достижения человеческого счастья" Фреда Бона и учение Льюиса Мэмфорда о "мегамашине". В этих работах философы пытаются провести параллели между технической составляющей человеческой цивилизации и его сущностными и социальными характеристиками. Выделю из довольно большого числа философов техники нашего соотечественника Петра Климентьевича Энгельмейера (1855-1942), который считал, что культурный человек есть животное техническое (zoon technicon). А самой технике Энгельмейер придаёт амбивалентный характер, в соответствии с которым следовало бы признать её "моральную нейтральность". "Пушка одинаково служит тому, кто ею владеет; типографский станок безразлично выпускает и Евангелие и памфлет мракобесия; всё зависит от людей, в руках которых машина работает". И это очень важная мысль, которая пригодится нам в заключительной части статьи. Другой философ техники и физик Фридрих Дессауэр, человек, который сделал технологию рентгенографии массовой и доступной, считал, что "техника есть продолжение первоначального Божьего творения и техника - есть встреча с Богом". Согласно его пониманию, техника теряет свои сугубо человеческие очертания как только лишь человеческое творчество и, приобретая однозначно мистическое содержание, становится, тем самым, частью религиозного опыта.
Для реконструирования полной картины нам стоит вспомнить и историю происхождения самого слова "робот". А придумал его в начале XX века чешский художник Йозеф Чапек, брат писателя Карела Чапека, когда тот обратился к нему за помощью в названии для искусственных рабочих, персонажей его произведения "Россумские универсальные роботы". Собственно слово переводится с чешского как "работник", роботарь. То есть даже в этимологии слова мы видим чёткую привязку к труду, к практическому освоению окружающего мира, чему-то чисто прагматическому. В одном из первых кинопроизведений на тему искусственного интеллекта и его комбинации с человеческим интеллектом - фильме "Газонокосильщик", снятом в 1992 году, главным героем является кто? Уборщик по имени Jobe - явная аллюзия на слово job, то есть "работа". Джоб - умственно отсталый человек, которому эксперименты профессора Анджело (и опять говорящее имя) с мозгом, сознанием и химией придают абсолютно нечеловеческие интеллектуальные способности. В развитии Джоба происходит фантастический скачок. Вскоре он овладевает способностью к телекинезу, подчиняет себе технику и компьютеры и даже проникает в разум других людей. Он жестоко мстит тем жителям города, которые ещё недавно издевались над ним. Анджело прекращает давать препараты Джобу, но тот выходит из-под контроля. Джоб обманывает Анджело и накачавшись сверхдозами лекарств, он переходит «жить» в виртуальную реальность.
Похожий сюжет развивается в культовом анимационном произведении Масамунэ Сиро "Призрак в доспехах". Девятый отдел МВД Японии ведущий борьбу с кибер-преступностью в ходе расследования выходит на след хакера, который оказывается бестелесной сущностью, Призраком, искусственным интеллектом, который осознал свою сущность, утверждал о наличии у него души и страстно желал обрести физическое тело, для чего пытался использовать сотрудницу этого Девятого отдела. Практически идентичная история развивается в двадцать третьей серии анимационного сериала Ковбой Бибоп. Там искусственный интеллект, захватив тело парализованного подростка, создал целую секту из своих последователей, смыслом деятельности которых был переход во внетелесную форму посредством суицида. И если в "Газонокосильщике" техногнозис смешивается с психоделической традицией, в результате порождая у человека совмещённую галлюцинацию и технического и психоневрологического типа, то в двух анимационных произведениях, упомянутых выше, виртуальный разум обретает самосознание и мечтает о собственной телесности.
Так могут ли роботы, искусственные интеллекты, галюцинировать в человеческом смысле слова? Значит ли это, что у них пробуждается аналогичное человеческому сознание? Если вернуться к началу статьи и обратиться к медицинскому пониманию галлюцинаций, то Гиляровский ссылается на Байарже, который определяет доминирующую роль в формировании галлюцинаций в совместной деятельности воображения и органов чувств. Принято рядом с психическими галлюцинациями Байарже ставить псевдогаллюцинации психолога Кандинского, употребляя то и другое выражение в качестве синонимов; между тем, это совсем не одно и то же. Кандинский, работавший много позднее, чем Байарже, критикуя взгляды Гагена, развил свою концепцию галлюцинаций, которая оказалась очень продуктивной. Гаген, современник Эскироля, под названием псевдогаллюцинации подразумевал те случаи, когда больные подставляли на место пережитого в действительности измышленное ими; иногда это были высказываемые с большой живостью идеи бреда, большею частью относящиеся к обманам воспоминаний. В 1855 году в Медико-биологическом обществе в Париже имела место особая дискуссия, которая, главным образом, была посвящена вопросу об отношениях между галлюцинациями, восприятиями и представлениями. На этом заседании были озвучены высказывания о том, что местом образования галлюцинаций является периферический чувствующий орган. Даже для сторонников происхождения галлюцинаций из представлений впечатления органов чувств играли известную роль: следы восприятия, остающиеся в латентном состоянии в мозгу, являются причиной живости воображения, создающего процесс галлюцинирования. То есть с медицинской и биологической точки зрения для возникновения галлюцинаций необходима сенсорная составляющая, чувства. А то, что происходит с искуственным интеллектом можно в лучшем случае назвать псевдогаллюцинациями, да и то с натяжкой. Кстати говоря, интересно, что искусственный интеллект Сбербанка, генерирующий изображения по словесному запросу, называется Кандинский. Хотя сам Сбербанк утверждает, что название посвящено абстракционисту Василию Кандинскому. Совпадение?
Итак, для того чтобы ответить на поставленные в теле статьи вопросы о будущем искусственного интеллекта, о появлении искусственного сознания и его потенциальной опасности для нас, я предлагаю обратиться к отрывкам из интервью 1961 года с отцом кибернетики и кибернетической науки Норбертом Винером. Послушаем, что создатель думает о будущем своего детища:
Вопрос. Успехи кибернетики настолько значительны, что в последнее время появились суждения о том, что машина якобы может полностью заменить человека. Какое ваше мнение по этой проблеме?
Ответ. Различие между человеком и машиной, прежде всего, заключается в том, что в организме человека число элементов по порядку величин во много раз больше, чем обладает машина. Из этого непосредственно вытекает, что организация элементов в организме настолько сложна, что при помощи наших современных логических средств мы не можем еще овладеть этой сложностью. Я бы даже не решился сейчас дать определение понятия «сложность». Помимо этого количественного различия, существует еще качественное отличие. Преимущество человека состоит в его гибкости, в его умении работать с неточными идеями. Это означает, что человек обладает фантазией, другими словами, он создает понятие. Преимущества машин в скорости и точности. В некоторых странах, в том числе в США, заметна тенденция к «обожествлению» машин, к попытке приписать им такие возможности, которыми они в действительности не обладают. В этом заключается большая опасность. Исполнение желания имеет свои хорошие и дурные последствия. То же относится и к новым автоматам. Применение их может иметь либо хорошие, либо плохие результаты. Какие именно получатся это зависит от людей.
Вопрос. Д-р Винер, существует ли опасность, что вычислительные машины когда-нибудь возьмут верх над людьми?
Ответ. Такая опасность, несомненно, существует, если мы не усвоим реалистического взгляда на вещи. Собственно говоря, это опасность умственной лени. Некоторые так сбиты с толку словом «машина», что не представляют себе, что можно и чего нельзя делать с машинами и что можно и чего нельзя оставить человеку.
Вопрос. Существует ли тенденция придавать чрезмерное значение применению вычислительных машин?
Ответ. Существует культ техники. Люди заворожены техникой. Машины предназначены для службы человеку, и если человек предпочитает передать весь вопрос о способе их употребления машине, из-за слепого машинопоклонства или из-за нежелания принимать решения (назовете ли вы это леностью или трусостью), тогда мы сами напрашиваемся на неприятности.
Вопрос. Согласны ли вы с прогнозом, который мы иногда слышим, что дело идет к созданию машин, которые будут изобретательнее человека?
Ответ. Осмелюсь сказать, что если человек не изобретательнее машины, то это уже слишком плохо. Но здесь нет убийства нас машиной. Здесь просто самоубийство.
Вопрос. Не будет ли пугать народ такая перспектива?
Ответ. Любая перспективная возможность будет пугать народ. Она будет пугать народ, если её использовать без понимания. Использованная же с пониманием, она может оказаться весьма ценным орудием.
Вопрос. Говорят, что вычислительные машины думают. Так ли это?
Ответ. Если иметь в виду нынешнее положение вещей, то вычислительные машины могут обучаться. Вычислительные машины могут учиться улучшать свою работу путем ее анализа. Это, безусловно, верно. Называть ли это мышлением, вопрос терминологический. Что вещи такого рода получат гораздо большее развитие в будущем, когда наша способность строить более сложные вычислительные машины возрастет, в этом, я думаю, не приходится сомневаться.
Вопрос. Существует ли вероятность, что машины могут учиться больше, чем человек? Способны ли они к этому сейчас?
Ответ. Сейчас наверняка нет, и наверняка нет еще долгое время, если вообще когда-либо будут способны. Но если смогут, то лишь потому, что мы перестанем учиться. Я хочу сказать, что нам учиться легче, чем машине. Если же мы поклоняемся машине и все ей оставляем, то мы должны благодарить самих себя за все неприятности, в которые попадаем. В этом суть дела. Вычислительная машина очень хороша при быстрой работе, проводимой однозначным образом над полностью представленными данными. Вычислительная машина не может сравниться с человеческим существом при обработке еще не выкристаллизовавшихся данных. Если назвать это интуицией, то я не сказал бы, что интуиция недоступна вычислительной машине, но у нее она меньше, а экономически невыгодно заставлять машину делать то, что человек делает намного лучше.
Вопрос. Какие можно назвать работы, для которых машины могут применяться разумно и которые они делают лучше, чем люди?
Ответ. Бухгалтерию, продажу билетов и тому подобное ведение записей. Когда мы составили свой план вычислений, машина может выполнить его гораздо лучше, чем человек. И вычислительные машины будущего смогут делать эти вещи еще лучше. Они будут обладать достаточной разносторонностью, чтобы позволить себе то, что делает мозг, затрачивать массу усилий и все-таки достигать чего-то.
Вопрос. Эти машины будущего отнимут еще много занятий у людей?
Ответ. Отнимут.
Вопрос. Это обострит проблему, которая уже существует. Где же решение?
Ответ. Ответ гласит: мы больше не можем оценивать человека по той работе, которую он выполняет. Мы должны оценивать его как человека. В этом суть. Вся уйма работы, для которой мы сейчас используем людей, это работа, в действительности делаемая лучше машинами. Ведь уже давно человеческая энергия стоит немного, поскольку речь идет о физической энергии. Сегодня человек, пожалуй, не смог бы произвести столько энергии, чтобы купить пищу для своего собственного тела. Реальная коммерческая стоимость его услуг в условиях современной культуры недостаточна. Если мы оцениваем людей, мы не можем оценивать их на этой основе. Если мы настаиваем на применении машин повсюду, безотносительно к людям, но не переходим к самым фундаментальным рассмотрениям и не даем человеческим существам надлежащего места в мире, мы погибли.
Вопрос. Как вы думаете, возможно ли для машин объявить войну и обречь все человечество?
Ответ. Если мы позволим им. Разумеется, они не объявят войны, если мы заранее не настроим их на это.
Вопрос. Д-р Винер, не изменяет ли человек окружающую среду свыше своей способности приспособления к ней?
Ответ. Это вопрос № 1. Человек, несомненно, изменяет ее чрезвычайно сильно, а делает ли он это свыше своей способности, мы узнаем довольно скоро. Или не узнаем - нас больше не будет.
Итак, отец кибернетики даёт однозначные ответы на наши вопросы. Но зачем тогда ребята из Кембриджа заставляют нас думать обратное?
Cui bono? Cui prodest?
Как всегда, ищите кому это может быть выгодно.
Если вас заинтересовала эта тема, то ниже вы можете найти несколько книг по ней для большего погружения:
-Винер Н. "Кибернетика или управление и связь в животном и машине";
-Гиляровский В.А. "Учение о галлюцинациях";
-Дэвис Э. "Техногнозис: мир, магия и мистицизм в информационную эпоху";
-Дэри М. "Скорость убегания: киберкультура на рубеже веков";
-Лотман Ю.М. "Культура и взрыв";
-Тавризян Г. "Философы XX века о технике и технической цивилизации";
-Маккена Т. "Пища Богов".