Здравствуй, Москва! Город суеты и вечно беспокойных людей. У меня месяц каникул после третьего курса института. Второй день живу в служебной гостинице. Попал сюда по звонку и просьбе моего родственника.
Всё определилось, и вот я сижу на персональной койке с постельным бельём в двухэтажном здании в центре Москвы. Один в номере, в здании никого кроме меня и сторожа. Оно заполняется, когда проходят конференции руководящих работников с периферии.
Прилёг на кровать. Всё здорово, и на душе приятная истома, после того, как весь день провёл на ногах. В Москве не был давно, и чаще проездом. Как приятно прилечь, закрыть глаза и ни о чём не думать.
В дверь неназойливо постучали. Неохотно надеваю брюки и направляюсь к двери. В дверном проёме незнакомый мужик.
— Я сторож, заступил на сутки. Интересно узнать, кто здесь поселился?
— Сергей, из Челябинска.
— А я Евгений, сменщик мне говорил, о тебе. — Ну да, ну да...
— Ну тогда ладушки, короче, полный порядок. А я тут у тётки одной засиделся перед сменой. Посидели немножко, выпили, потрепались... Не одобряешь?
— Да нет, это дело личное.
Мы закурили. Он обвёл бегающим взглядом комнату и спросил:
— Слушай, Серега, как бы нам это, ну, короче, сфунциклировать? Ты не обижайся, завтра получка... Ну да ладно, займи, потом сочтёмся. Сволочью я никогда не был и не буду, отдам. У меня тут все свои в магазине напротив. Я там грузчиком подрабатываю. В общем, тебе, Евгений Петрович, будет, когда надо и в любое время, и у-лю-лю, и ладушки.
И он весело по-детски рассмеялся, раскинув руки. Я дал ему деньги, и гость ушёл.
Не успел опомниться, как сторож постучал в дверь и вошёл с тремя бутылками сухого вина. Поставил на стол.
—У-лю-лю и жмурики, — весело сказал он. — Меня тут все знают, — пробубнил и замялся в центре комнаты.
Я пододвинул ему стул и достал из тумбочки стаканы. Трясущейся рукой Евгений налил по полному стакану.
— А чё, оно же слабенькое. Ну, будем, и ладушки.
Залпом выпил всё. Я за ним. Через пару минут глаза сторожа осоловели, и лицо посетила блаженная улыбка.
— Ты мне на вид сколько лет дашь?
— Лет пятьдесят.
—Ну да, ха-ха, — он сипло рассмеялся. — Под сорок.
Как новую станцию метрополитена закончат зимой, так и буду свои сорок отмечать. А ежели они затянут стройку, то и я подожду. Короче, у меня два сына. Один в этом году закончил школу, и поступил в институт. Сам поступил, без моей помощи. У, это мужик ещё тот. Таких больше нет, ну точно, такого в Москве не найти.
Он глотнул из стакана и, затянувшись папиросой, продолжил:
— Не поверишь, я тоже учился в институте, не закончил. Ну чё тут инженером делать, копейки, а ты, Женя, паши, работай. Да этот английский никак не мог пересдать. Я его со школы терпеть не могу. А ещё спортом занимался. У меня первый мужской разряд по боксу.
Я заинтересовался и сказал, что тоже имею некоторое отношение к спорту.
— У, я сразу раскусил, кто ты. Ты ведь спортивный деятель и от общества сюда приехал. Да?
Я не успел и рот раскрыть, как он, резко жестикулируя обеими руками и качая головой, продолжил:
— В общем, занимался я у Щербакова. Ты ведь знаешь такого?
Я утвердительно мотнул головой. Он задумался. В облике Евгения не было ничего особенного, только лёгкая усмешка и блестящие глаза, когда его взгляд пробегал насквозь до дна стакана, да чуть дрожащие пальцы, разминающие «Беломор».
— Ну, там что-нибудь есть? Не пора ли выпить? — Он налил и залпом выпил, скорее всего в надежде, что в стакане останется больше места, которое вскоре заполнится. Видно, это была профессиональная привычка.
Наступила ночь. Мы молчали, курили. Каждый думал о своём.
Я думал о родителях: «Как они? Всё ли нормально? Сегодня позвоню».
Евгений пьяным взглядом смотрел в пустоту белой стены комнаты и ухмылялся. С женой они прожили четыре года. Она пыталась бороться с его болезнью, но запои не прекращались, а количество трезвых дней сокращалось. Всё бросила и ушла, и было это давно, десять лет назад. Детей у них не было, она побоялась рожать. В институте он не учился. Боксом занимался два года, никаких достижений на ринге тоже не случилось. Часто менял работу. Сумел приспособиться к своему положению, перешёл на более лёгкие алкогольные напитки, чтобы не было прогулов, но сути это не меняло.