Вторая картина Эмиральд Феннел («Девушка, подающая надежды») — социальный эксплотейшен по мотивам «Теоремы» Пазолини и «Талантливого мистера Рипли», приправленный ностальгией по середине нулевых, вечно кислой физиономией Кеогана и красавчиком Элорди. Рассказываем, чем этот проигнорированный фестивалями фильм зацепил простого зрителя.
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
Мерсисайдский чушпан Оливер Квик (Барри Кеоган) по стипендии поступает в Оксфорд, где, необаятельный и к тому же бедный, он обречен, кажется, сидеть три года в темном углу библиотеки. Он не на шутку увлекается однокурсником Феликсом Каттоном (Джейкоб Элорди), популярным богатым красавцем, и тот, растроганный рассказами про героиновое детство, внезапно отвечает ему взаимностью, пусть и не в том смысле, как Оливеру, очевидно, хотелось бы. Когда приходит время летних каникул, Феликс приглашает нового друга погостить в родовом поместье Солтберн — настоящем дворце, где скучают его родители (Ричард Э. Грант и Розамунд Пайк), родственники (Элисон Оливер и Арчи Мадекве) и приживалы (Кэри Маллиган).
Мистические волны хайпа ближе к концу года вынесли на поверхность «Солтберн», вторую режиссерскую работу английской актрисы Эмиральд Феннел. Три года назад ее дебют — оседлавший движение #MeToo эксплотейшен-триллер «Девушка, подающая надежды» — получил куда больше внимания, чем заслуживал, вплоть до сценарного «Оскара». Сейчас профессиональное сообщество более сдержанно: у фильма прохладная пресса, его не взял ни один из ведущих фестивалей, и, скажем, две актерские номинации на «Золотом глобусе» — это почетно, но наверняка меньше, чем Феннел рассчитывала. Зато интернет воодушевлен; можно предположить, что роль в этом сыграли слухи (как водится, сильно преувеличенные) о показанных в фильме сексуальных причудах, растущая как на дрожжах популярность Джейкоба Элорди, а также вуайеристский интерес всего человечества к грязному белью британской аристократии.
Очевидные источники вдохновения здесь — «Возвращение в Брайдсхед» (на всякий случай Ивлина Во поминают в первом акте), приключения мистера Рипли и фильм Пазолини «Теорема», в котором жизнь буржуазного семейства преображается с появлением молодого незнакомца. Серая мышка в университете, в Солтберне главный герой вдруг преображается в весьма уверенного в себе молодого человека, и у него обнаруживается привычка совать в рот что ни попадя. Ирландец Барри Кеоган со своим картофельным лицом, как всегда, хорош, но задним числом кажется, что на эту роль стоило взять артиста с менее, скажем так, достоевской энергетикой. Кроме того, Оливер совсем юн, а Кеоган выглядит даже старше своих тридцати.
К Элорди, наоборот, вопросов никаких, но, правда, и роль у него ощутимо попроще: ему нужно только хорошо выглядеть и демонстрировать ту купеческую широту души, которая нередко приходит с по-настоящему привилегированной жизнью и по краям граничит с испорченностью. Остальные обитатели Солтберна представляют собой еще более размашистые карикатуры, особенно героиня Пайк — матриарх-социопатка, экс-модель эпохи Cool Britannia: «Все говорили, что „Common People“ написана про меня, а ведь мы с Джарвисом едва общались».
Феннел-сценаристка туговата на ухо и плохо чувствует жанровую механику. Как и в «Девушке», рабочая центральная идея размывается «неожиданными» сюжетными поворотами, натянутыми и продиктованными не логикой рассказа, а линией партии и дешевой сенсационностью. А также тональными перепадами: фильм мотает между драмой наваждения, классовой сатирой и гротескной пьесой абсурда, и в результате по большей части палит в молоко. Притом что автор, прямо скажем, подходит к мишеням на метр и стреляет из пушки.
Феннел-режиссер любит красивое: насыщенные цвета, роскошные интерьеры, старомодное, почти квадратное соотношение сторон кадра, вызывающее в данном случае ассоциации не столько с голливудской классикой, сколько с лентой в Instagram. Иногда это симпатично, иногда опрокидывается в пошлость, как, скажем, в кульминационной сцене в парковом лабиринте. Поскольку действие (больше из фетишистских, видимо, чем из идейных соображений) происходит в 2006–2007 годах, в фильме звучит дискотечное инди-попурри нулевых: The Killers, Bloc Party, Cold War Kids и так далее, вплоть до специального номера под Софи Эллис-Бекстор.
Как палп «Солтберн», наверное, имеет право на существование: британское классовое порно (в культурном смысле; нагота в общем ограничена соло-выходами Кеогана), кровь на столетних лужайках, шутки про мамку и всякое такое. Раздражает фильм главным образом тем, что лезет при этом благодаря тематическим перекличкам и просто неймдроппингу в калашный ряд куда более значительных произведений: друг, который желает вам добра, выскочка в костюме с чужого плеча, мастерски умеющий нащупывать слабые места окружающих.
Принадлежит компании Meta, признанной экстремистской в РФ.
