С началом Первой мировой войны в Донбасс по-настоящему потекли российские инвестиции. Причем это были немалые деньги. И государственные – из Петербурга-Петрограда, и частные – в основном из Москвы.
Текст: Михаил Дроздов, фото предоставлено М. Золотаревым
Крупные российские промышленники всегда поддерживали связи с югом страны. Не секрет, что большинство московских «тузов» сделали свои состояния на текстильном товаре. Кстати, еще князь Григорий Александрович Потемкин будущее Екатеринослава (ныне – Днепропетровск) связывал с развитием текстильного дела и даже перевел туда из подмосковной Купавны производство шелковых чулок. И пока в Причерноморских степях держалось овцеводство, позже перекочевавшее на Кавказ, а затем в Сибирь, шерсть с местных шерстомоен поступала на текстильные фабрики купцов Первопрестольной.
Московские текстильные короли заваливали юг России тканями. Так, только одна Компания Богородско-Глуховской мануфактуры Морозовых имела торговые отделения в Харькове, Киеве, Ростове-на-Дону, Одессе. Морозовские ткани в Донбассе знали хорошо. Впрочем, как и дешевую, но качественную продукцию фарфорового короля Матвея Сидоровича Кузнецова. Кстати, для выделки посуды он десятилетиями использовал белую глину из Харьковской губернии.
Особый интерес в столице Донбасса, Харькове, был у известных московских промышленников и банкиров Рябушинских. Они владели весьма серьезным вкладом в Харьковском земельном банке, о владельце которого, Алексее Кирилловиче Алчевском, нужно сказать несколько слов. Он родился в 1835 году в Сумах в семье мелкого торговца бакалейным товаром. После окончания местного уездного училища переселился в Харьков, где завел чайный магазин. Торговля шла неплохо, но молодой оборотистый купец мечтал о большем и упорно занимался самообразованием. В итоге стал коммерции советником, председателем Харьковского биржевого комитета и создателем первого в России акционерного ипотечного банка – того самого Харьковского земельного. В 1879 году Алчевский вместе с крупным донецким землевладельцем Иваном Григорьевичем Иловайским учредил Алексеевское горнопромышленное общество (капитал 2 миллиона рублей), владевшее богатейшими залежами антрацита. В 1895-м Алчевский начал строительство металлургических заводов Донецко-Юрьевского металлургического общества (ДЮМО, основной капитал 8 миллионов рублей) возле станции Юрьевка (ныне – Алчевск). Говорят, состояние Алчевского оценивалось в 30 миллионов рублей. Но это не спасло его от разорения. В 1900–1903 годах в России разразился экономический кризис. В самом его начале предприниматель обратился за помощью в Министерство финансов империи. Однако ведомство в помощи отказало. В мае 1901 года Алчевский бросился под поезд на Царскосельском вокзале Петербурга... После гибели Алчевского созданный им банк вместе со всеми активами перешел в руки Рябушинских.
Помимо ранее перечисленных (см.: «Русский мир.ru» №11 за 2023 год, статья «Уголь, сталь и железные дороги») еще один московский купец на рубеже XIX–ХХ веков начал инвестировать средства в строительство шахт и добычу угля в Донбассе. Караим Абрам Ильич Катык был одним из основателей табачного дела в России и московской табачной фабрики «Дукат». Несколько его шахт с жившими вокруг них рабочими образовали поселок Катык, который в 1953 году вошел в состав города Шахтерска.
Однако самые значительные инвестиции потекли в Донбасс с началом Первой мировой войны. И в этом смысле, пожалуй, весьма показательной стала история, связанная с одним из самых богатых промышленников России и с созданием отечественной промышленности тонкого химического органического синтеза.
О ХИМИИ И ВОЙНЕ
К концу первого десятилетия XX века в Донбассе сложилась любопытная ситуация: металлургия там была самая передовая по тем временам, угольное дело – самое развитое, было налажено производство ртути, стекла, цемента... А вот «большой химии», тем более самой сложной и дорогой – органической, – в Донбассе, да и в России, практически не было.
Да, с 1892 года в Лисичанске работал Донецкий содовый завод, принадлежавший российско-бельгийской фирме «Любимов, Сольве и Ко» со штаб-квартирой в Москве. Его основателем был известный пермский купец Иван Иванович Любимов. Соучредителем фирмы выступал разработчик аммиачного способа получения соды из поваренной соли, бельгийский ученый-химик Эрнест Сольве. Причем он держал в секрете тонкости технологии производства соды, исходными продуктами для которого служили мел и соль. Но это – неорганическая химия.
А вот крупных производств тонкого органического синтеза в России практически не было ни в 1888 году, когда по Донбассу ездил великий ученый Дмитрий Иванович Менделеев, ни, по большому счету, в 1914-м, когда началась Первая мировая война. И это стало серьезной проблемой.
Дело в том, что с началом войны все русские производственные текстильные центры остались без красителей и других крайне нужных химических препаратов – органических полупродуктов, которые Россия импортировала из-за границы, в основном из Германии. Исходным веществом почти для всех этих препаратов является анилин, который, в свою очередь, получают из бензола. Бензол же в большом количестве содержится в коксовом газе, однако беда заключалась в том, что коксовые заводы Донбасса не были оборудованы устройствами для улавливания этого вещества. А проблему красителей и тонкой химии вообще надо было решать быстро.
В сентябре 1914 года Общество фабрикантов хлопчатобумажной промышленности организовало в Москве специальную комиссию по производству красителей. А 29 ноября 100 представителей 76 текстильных фирм постановили учредить Российское акционерное общество химической промышленности 1914 года «Русско-Краска». Целью общества были объявлено объединение ряда мелких предприятий, строительство нового большого завода и налаживание массового производства красителей. Был выработан устав компании, распределен ассортимент продукции, определена мощность головного предприятия, выпущены акции. Основной капитал общества составил 5 миллионов рублей, позже он был увеличен вдвое. В совет «Русско-Краски» вошли такие значимые фигуры, как Николай Александрович Второв (см.: «Русский мир.ru» №4 за 2016 год, статья «Организатор промышленности»), Григорий Александрович Крестовников, Николай Иванович Гучков и другие. Они, и прежде всего Второв, стоявший во главе всего проекта, прилагали максимальные усилия для расширения производства красителей в России.
Семейство купцов Второвых происходило из маленького городка Лух (ныне поселок городского типа в Ивановской области). Отец будущего «русского Моргана» перебрался в Иркутск, где стал одним из богатейших купцов, а затем гласным городской Думы. Здесь же в 1867 году родился Николай Александрович Второв. В 1897 году семья перебралась в Москву.
К началу Первой мировой войны Николай Второв уже занимал очень серьезные позиции в деловом мире Москвы и вообще России: был директором-распорядителем и коммерческим директором ряда мощных товариществ и обществ, владел золотопромышленной компанией и многими другими активами. Но до 1914 года в Донбассе он замечен не был.
В годы Первой мировой войны Николай Второв запустил два завода по снаряжению снарядов в Москве, снаряжательный и электрометаллургический заводы под Богородском (ныне – Ногинск) и в урочище Затишье (ныне – Электросталь), приобрел и построил несколько химических, металлообрабатывающих и строительных предприятий. А также стал владельцем контрольного пакета акций банка «И.В. Юнкер и Ко» и преобразовал его в Московский промышленный банк с капиталом в 30 миллионов рублей. Именно с помощью этой финансовой структуры Второв контролировал как отдельные предприятия, так и целые отрасли российской промышленности, в том числе в Донецком бассейне.
ПЕРВЫЕ ШАГИ
Управляющим новой «красочной» корпорации был назначен Алексей Михайлович Невядомский. По образованию он был химиком, возглавлял правление Товарищества мануфактур Александры Каретниковой с сыном и был женат на дочери хозяина, которая к тому же приходилась племянницей председателю московского Биржевого комитета Григорию Крестовникову. Фирма Каретниковых славилась цветом своих тканей, поскольку с самого начала дела уделяла особое внимание красителям. Каретниковы также сделали значительный взнос в «Русско-Краску». Но главную роль в назначении Невядомского директором-распорядителем акционерного общества «Русско-Краска» играл Второв, который учел ум, образование и деловую хватку Алексея Михайловича.
С сырьем для нового, по сути, стратегического предприятия все было ясно – это угли Донецкого бассейна. Направленная туда экспедиция во главе с инженером-изыскателем М.М. Успенским выбрала участок для постройки завода на левом берегу Донца – почти напротив Лисичанска с его содовым заводом и шахтой «Скальковский». Кстати, еще до появления здесь содового производства Дмитрий Иванович Менделеев, посетивший Донбасс, утверждал, что будущая сила страны покоится на берегах Донца, что тут есть все условия для создания химических заводов.
Место для нового завода выбрали вблизи станции Рубежное. Местный помещик Мартыненко по сходной цене продал акционерному обществу 1840 десятин неплодородной песчаной земли. Так что песка для строительства кругом было буквально навалом. Кирпич тоже можно было производить на месте.
4 июня 1915 года император Николай II в Царском Селе утвердил устав Российского акционерного общества химической промышленности 1914 года. Второв был доволен. Помимо всего прочего обществу безвозмездно передавалось оборудование, конфискованное у российских филиалов немецких красочных фирм после начала войны, и предоставлялась льготная ссуда, по которой, если красители начнут выпускать досрочно, процент снижался до нуля. Начало расчетов отодвигалось на конец Первой мировой.
В июне (по другим данным, 17 июля) 1915 года началось строительство основного завода акционерного общества «Русско-Краска». Одновременно возводились и жилые дома для рабочих. К концу 1916-го – началу 1917 года в поселке завода «Русско-Краска» Старобельского уезда Харьковской губернии проживали уже 3 тысячи человек. А в марте 1916 года, в труднейших условиях войны, благодаря выносливости и смекалке рабочих завод выдал первую продукцию – серную кислоту. При этом надо помнить, что наряду с крупнейшим донбасским химическим предприятием Второв параллельно занимался строительством еще двух стратегических заводов в Подмосковье, которые заработали в 1917 году.
В октябре 1916-го над песками Рубежного поплыл острый запах карболки. Это означало, что химики «Русско-Краски» под руководством профессора М.В. Троицкого получили из бензола фенол. На очереди было производство жидкого хлора. В Москве, в Центральной научно-исследовательской лаборатории «Русско-Краски», располагавшейся в здании бывшего завода Шустова, лучшие химики страны разрабатывали технологии и ассортимент будущего предприятия.
К декабрю 1917 года в Рубежном были введены в действие основные производства и вспомогательные службы. Работали механическая мастерская, электростанция, каменный карьер, кирпичный завод, свои угольные шахты (уголь подавался по подвесной дороге из-за Донца. – Прим. авт.), водопровод, склады, потребительский магазин, молочная ферма. На заводе трудилось около тысячи человек. Все для решения проблемы русских красителей было готово. Однако из-за Гражданской войны работы на заводе прекратились. И красители были получены уже в советское время...
ТОНКАЯ ХИМИЯ
Занявшись тонкой химией и боеприпасами, Второв не мог не пересечься с великим ученым и организатором науки и промышленности, академиком и генералом, военным химиком Владимиром Николаевичем Ипатьевым (в доме брата В.Н. Ипатьева в Екатеринбурге была расстреляна царская семья. – Прим. авт.). Академик Ипатьев занимался решением крайне важной государственной проблемы: нужно было ликвидировать серьезную нехватку взрывчатых веществ, для изготовления которых требовались бензол и другие органические и неорганические вещества. По заданию Главного артиллерийского управления (ГАУ) Ипатьев проинспектировал предприятия Донецкого бассейна и фактически организовал производство в России бензола и других органических продуктов, а также серной кислоты в невиданных ранее объемах.
Между тем неутомимый Второв занимался в Москве созданием еще одной фирмы. Акционерами Российского общества коксовой промышленности и бензолового производства «Коксобензол» с основным капиталом 4 миллиона рублей стали промышленники, многие из которых уже имели паи в «Русско-Краске». В их числе были Николай Второв и Николай Гучков. К ним присоединился и представитель известной купеческой династии, знаменитый меценат и коллекционер произведений искусства Иван Абрамович Морозов. Устав «Коксобензола» был утвержден императором 17 апреля 1916 года.
На «Русско-Краске» уже выпускали олеум, столь нужный для производства и красителей, и взрывчатых веществ. Так что основной завод «Коксобензола» было решено строить на той же станции Рубежное. Стройка шла ударными темпами. Таким образом, Донбасс становился лидером не только угольной и металлургической, но и химической промышленности страны.
А в июле 1916 года в нескольких километрах от станции Рубежное разворачивает строительство Русское общество для выделки и продажи пороха. Уже в августе 1917-го «Южный завод» выпустил первую партию столь необходимой в то время продукции. Такое соседство, видимо, вполне удовлетворяло Николая Второва, ведь взрывчатка нужна была ему для трех снаряжательных заводов – двух московских и подмосковного.
Как уже говорилось выше, в годы Первой мировой войны Николай Второв стал владельцем Московского промышленного банка, с помощью которого оказался совладельцем многих российских предприятий, в том числе и тех, которые находились в Донбассе. Это были Донецко-Грушевское общество каменноугольных и антрацитовых копей в городе Александровск-Грушевский (ныне – Шахты Ростовской области), а также ДЮМО – одно из крупнейших акционерных обществ в металлургической промышленности Российской империи. Не исключено, что Второв был акционером, а может быть, и владельцем и других предприятий в Донецком бассейне.
Заводы Второва, как правило, были одними из самых крупных в империи, выдавали важнейшую продукцию и обеспечивали работой десятки тысяч человек, а это значит, что кормились от этих предприятий уже сотни тысяч людей. И все это было по плечу великому организатору русской промышленности…
ЧТО БЫЛО ПОТОМ
Кто знает, как сложилась бы судьба Николая Второва, не случись в России Февральская и Октябрьская революции. С февраля 1918 года в Донбассе стояли германские войска. Второв в это время оставался в Москве. Его огромная промышленно-финансовая империя все еще продолжала работать, а сам он, видимо, еще на что-то надеялся.
В мае 1918 года Николай Александрович Второв был застрелен при таинственных и до сих пор не проясненных обстоятельствах. Точно неизвестно даже то, где произошло убийство: одни источники указывают личный кабинет Второва в гостинице «Деловой двор» на Славянской площади, другие утверждают, что Николай Александрович был убит в своем особняке в Спасопесковском переулке (сейчас – Спасо-Хаус, резиденция посла США в России. – Прим. ред.).
На похоронах Второва в последний раз встретились крупнейшие московские промышленники и финансисты, еще не уехавшие из Первопрестольной.
Сын Второва, Борис Николаевич, еще некоторое время возглавлял Парижское отделение Московского промышленного банка и хранил акции «Русско-Краски» и «Коксобензола», надеясь, что прежние времена вернутся. Надежды не оправдались...
Заводы и шахты Николая Второва, конечно, расширенные и модернизированные, сыграли в советское время выдающуюся роль в развитии промышленности. Один только рубежанский химический комбинат «Краситель» снабжал красками всю текстильную промышленность СССР и ряда других стран. В 1990-е годы, оказавшись в собственности Украины, этот гигант мирового значения потихоньку зачах и в 2019 году был обанкрочен. Печальная история...
А вот в подмосковной Электростали заводы, построенные Николаем Александровичем Второвым, работают вовсю.