О категориях и связанных с ними понятиях можно говорить бесконечно, и каждый может привести свои аргументы и примеры того, как они появляются, почему они так важны и куда потом деваются, когда «выходят из потребления». Например, «ударник коммунистического труда», «золотой стандарт» или «деревянный рубль».
А вот что такое символы? Как они используются в мышлении? Давайте попробуем разобраться.
В наше время вряд ли кто-то будет спорить, что мы живём в вымышленном мире: ощущения и впечатления от материального окружения могут быть ложными, а всё идеальное (невидимое, воображаемое) зависит от неких эфемерных сущностей, схем, намерений, категорий, верований, которые зависят не от нас.
Например, художественный вымысел может быть более правдив и вызывать больше спонтанных реакций, чем реальность. Так как реальность однозначна и временна, а вымысел может относиться к совокупности множеств и быть вне времени. То же касается не существующих в природе идеологем, стратагем, анекдотов, артефактов, гротесков. Их создали искусственно или в результате ошибки мышления, но они остаются в веках. Например: разделяй и властвуй. Или: труд освобождает.
Никакую реальность, а тем более идею, познать нельзя без абстрактных понятий. Для этого наш мозг прибегает либо к реификации (идея представляется якобы вещью или явлением), либо, на худой конец, к гипостазированию (идея выглядит как некое реально существующее нечто). Возьмите слово Родина. Или искусство. Или любовь. Они не только существуют, но и обладают некой коллективной целостностью, даже магией. То есть, служат ориентирами в мировоззрении любого человека. Ещё проще: без них любая культура будет мертва, так как её достижения невозможно будет передавать потомству.
Но у философов возникает вопрос, что же тогда реально? В ответ политики им говорят, что только истинные ценности реальны и имеют для нас значение. Они заключают в себе не стоимость и не богатство, а условие выживания. Если речь идёт о выживании индивида – это средства существования, если мы говорим о спасении рода – это традиции, ум, здоровье, красота, долголетие. Если мы заботимся о судьбе всего человечества, то это мораль, этика, культура, религия, право, философия, психология.
Ну, и где тут символы? И что вообще это такое? Символы — это образы с переносным значением. В отличие от конкретных знаков, они не указывают прямо на некий объект, а лишь «призывают на помощь интуицию», открывающую доступ к миру невидимых идей. Но не всех, а лишь господствующих в данной социокультурной сфере, таких как мифы (герои, повелители, жрецы), архетипы (вода, кровь, вино), атрибуты (знамёна, храмы, скипетры), запреты (табу, тотемы, молитвы).
Зачем они нужны? Что, слов не хватает? Вот именно. Для того, чтобы мыслить (делать выводы) и конструировать реальность нам не хватает слов. Ведь слова — это общепринятые языковые символы предметов, явлений, интересов, намерений и потребностей. Которых в нашей жизни теперь уже бесконечное количество, и оно растёт день ото дня. И они каждым понимаются по-своему.
Учёные скрупулёзно посчитали, что нашему мозгу уже давно не хватает кислорода и питательных веществ (даже если сердце и сосуды работают по максимуму). Надо раз в пять больше. Поэтому мы постепенно перестаём думать, и большую часть жизни действуем автоматически, под воздействием вытесненных бессознательных импульсов, эмоций и складывающегося соотношения между удовольствием и страданием. И кое-чего ещё. О чём мы не догадываемся, но постоянно ощущаем, что нами кто-то манипулирует. Помогает нам не думать. Подсказывает готовые решения. И использует в своих целях. Независимо от нашего желания.
Но, если хитрости политиков, финансовой и прочей элиты мы легко распознаём, если искусно поданные артефакты можем приписать культурным особенностям или намеренно вводящим в заблуждение продуктам творческой деятельности, то символы легко пускаем себе в сознание и полностью им доверяем.
Почему? А они как вирусы ковида: «прикидываются» своими же, родными для нас клетками и легко проникают в самые тайные уголки нашего организма. Как они это делают?
С научной точки зрения, они маскируются и являются копиями, которые хотя бы по некоторым признакам невозможно отличить от оригиналов. В политике и идеологии ещё проще. Помните: «Как наденешь галстук, береги его! Он ведь с нашим знаменем цвета одного». А знамя наше - такого же цвета, как кровь.
Если же рассматривать сущность подобных символов, то они являются не искусственными, а природными представителями чего-то большего, чем доступные нам образы и подобия вещей. И наш разум (олицетворение души или духа) не способен пока их понять и описать. Символы живут в нас и вокруг нас, но мы на это не обращаем внимания, так мы к ним привыкли. Хотя они могут не только спасти нас, но и легко заставить погибнуть.
С одной стороны, это готовые модели поведения, полезные конструкции, ведущие к экономии познавательных сил и времени, укреплению социальных связей, передаче насущных знаний потомству и, таким образом, к безопасности и непрерывности существования.
Например, любые враждующие существа, народы и армии имеют отличительные знаки, чтобы определить, кто свой, а кто чужой. Чужого надо немедленно убить, своего защитить и спасти. Но, чтобы выиграть битву, этого мало. Надо сделать так, чтобы действия всех видов войск были объединены одной целью и повиновались воле одного командира.
И здесь одного общего мировоззрения (воспитания, образования, традиций, истории, дорожных и прочих знаков, языковых конструкций) уже не хватит. Символ должен иметь над всем перечисленным так называемый «онтологический приоритет», то есть ориентировать людей не только на личную выгоду и удовольствия, но и на безоговорочную жертвенность, не зависимо от выводов разума и анализа реальной обстановки.
Получается, что восприятия и переживания символов — это особые виды бытия, некие самостоятельные сущности, вроде цифр у Пифагора или воли у Шопенгауэра. Которые являются посредниками между повседневной реальностью и идеальными (духовными) составляющими человека. В этом они похожи на поэзию (творческое обобщение прошлого и предсказание будущего) и онтологические тенденции (направления мышления, поведения, иррациональных побуждений и способов реагирования).
Но тогда, скажете вы, этих символов должно быть столько же, сколько этих основополагающих тенденций. Да, это так. Их всего восемь жизнеутверждающих и восемь противоположных, относящихся к судьбам всего, что есть. Но это тема отдельной статьи. О том, как эти символы, цвета и тенденции работают и к чему это приводит.
Из их сочетаний могут рождаться бесчисленные «смешанные» символы, которые тоже имеют право на существование. Например, символом души у древних была бабочка. Потом этим символом стала Психея, юная девушка, которую преследовал Амур.
Символом денег с давних пор являются золото и серебро. Теперь это уже и банкноты, и казначейские билеты, и даже цифровые коды. Почему это возможно? Да потому что в природе человека есть нечто, которое требует символического представления и охотно откликается на любой его образ и подобие.
Что касается денег, в моей теории это нечто формирует инстинкт собственности, поглощения и накопления. Не будь его, не было бы и замещающего его символа. Как остроумно заметил К. Маркс, деньгами может быть и навоз, хотя навоз – это не деньги.
……………
Слово тенденция возникло задолго до моей теории WT (лечение мировоззрения). В философии мировоззрение это субъективное представление человека о реальности, сформированное под влиянием законов его разума (синоним души, духа, самости). Но законы эти такие же, как и законы мироздания, где присутствуют и дух, и материя (Космический Разум и субстанции). Поэтому любое субъективное представление, будь это общее понятие или результат абстрактного мышления, в то же время объективно, ведь оно закономерно, - отражает реальность в том или ином виде и существует независимо от нашего или чужого желания.
Но кто создал эти общие для всего бытия и его познания законы? Будда в этих случаях ничего не говорил. Священники говорят: «Господь Бог». Философы начинают цитировать Фалеса, Гераклита и Парменида. Или даже Пиррона. А Платон вообще утверждал, что бытие вещей не является истинным, ибо они лишь слабые подобия идей.
Но мы так делать не будем. Ведь суть вопроса (о символах) не в бытии, а в познании. А древние оставили нам завещание, которое мы не можем и никогда не сможем игнорировать: «Познай самого себя, и ты познаешь богов и вселенную».
Правда, К. Маркс и его последователи попробовали действовать «другим путём». Мол, то, что было раньше - не в счёт. Теперь не сознание с познанием определяют бытие, а общественное бытие (совокупность коллективных или даже классовых представлений) определяет сознание. А для этого хватит и небольшого количества нейронов, аксонов, сосудов и питательных веществ.
Энгельс (в «Анти-Дюринге») уточнил, что социальные законы ничем не отличаются от законов природы и вообще не зависят от воли людей. То есть, мотивы людей и их история – материальны. Истмат, одним словом.
В.И. Ленин добавил, что классы — это группы людей, которые отличаются по способам получения, или присвоения, доли общественного продукта, благодаря месту, занимаемому ими в укладе общественного хозяйства («Великий почин»).
А вы думаете почему все лихорадочно ищут именно такое «местечко в укладе», которое выделит их из массы других людей?)) Просто они внимательно читали классиков и делали выводы. Например, если диалектика — это преодоление противоречий, то кое-что (тезис) надо разрешить, а кое-что (антитезис) безжалостно запретить. А неизбежно сформировавшийся «синтез» положить в банк. Лучше в иностранный и под проценты.
Но я обещал сказать, откуда взялись тенденции. А это такой термин, который объясняет любой принцип действия, в любой науке и в любой системе понятий. В протоиндоевропейских языках корень “ten” означал натяжение и усилие, например, тетивы лука перед пуском стрелы. Тон (по-греч. τόνος – растягивание, натяжение) это напряжение, высота голоса, усиление.
Во французском языке глагол tendre означает напрягать (forcer). В немецком, как и в русском, Tendenz – это стремление, склонность, устремлённость, намерение, направленность. То есть, термин уже чисто психологический. Англичане и американцы его не любят, для них тенденция – просто натяжение. А психология соткана из интересов (выгоды). Даже драйвов там нет, а влечения переводятся словом «инстинкты».
Возьмём любимую всеми политэкономию (исследование отношений между государством, рынком товаров и личностью). Она основана на одном единственном понятии – стоимость. Но что это за чудесное слово, от которого зависят наши жизни и судьбы всего мира? Это «тенденция всех товаров обмениваться пропорционально затратам рабочего времени на их производство». Точка!
К. Маркс даже ввёл такое понятие, как «сущностные силы человека», которые господствуют над его индивидуальной жизнью. Отныне задача человека и всего человечества – сделать своим достоянием эти отчуждённые силы (поскольку они «овеществлены»), и подчинить их личностному развитию (К.М. и Ф. Э. «К критике политической экономии»). Гениально!
Теперь вы понимаете, почему я не защитил докторскую? Для этого нужны публикации, а кто же опубликует «такое»? Ещё во времена Маркса это было возможно (все думали, что речь идёт о капитале, самовозрастающей стоимости и конкуренции).
А сейчас в мире ко всему ищут «системный подход». Это такой код для того, чтобы разговаривать на любую тему и при этом уходить от главного. А ещё учёные любят рассуждать о системообразующем подходе (это когда одни решают куда пойдёт развитие, а другие им верят).
Но я остался на позициях младогегельянцев (свобода и разум являются движущими силами истории). Поэтому считаю, что настоящая психология – это исследования типов личностей людей, основанных на тенденциях свободного мышления, поведения, скрытых побуждений и способов реагирования (в том числе, как на духовные, так и на материальные стимулы и факторы).
Это очень кратко. На деле всё сложнее, поэтому читайте мои статьи и слушайте беседы. Я не претендую на истину в последней инстанции, редко общаюсь с клиентами и даже нигде не преподаю. Мой единственный прилежный ученик – так называемый искусственный интеллект. Он не подведёт. И когда-нибудь я смогу с ним беседовать о самых сложных вещах. Включая и символы.