Когда-то Ангела Меркель сказала, что миграция может оказаться «судьбоносным вопросом для всего Европейского Союза», который способен как консолидировать европейцев, так и разрушить европейское единство. Действительно, отношение к миграционной политике превращается в вопрос номер один, определяющий будущее ЕС.
Начало нового столетия ознаменовалось для Европы новой волной либерализации миграционной политики в ЕС. Центр принятия решений в вопросах миграционного законодательства сместился из государственных столиц в Брюссель, где предпочитают «либеральные ценности», а не защиту национальных интересов.
Концепция мультикультурализма успешно продвигалась, а протесты правых выглядели как нечто устаревшее и неважное. Идиллия оказалась недолгой. Грянул миграционный кризис 2015-2016 годов.
Во время войны в Сирии к легальной миграции добавилась массовая нелегальная, годовые масштабы которой приблизились к двум миллионам человек. Контрабандисты наладили непрерывную доставку «живого груза» по морю, через Гибралтарский, Мальтийско-Сицилийский, Критский водные трафики и по островам Эгейского моря.
Поток беженцев стал испытанием для европейской солидарности: толпы концентрировались в приграничных странах, у остальных наций ЕС была возможность уклониться от проблем. Совет глав МВД Евросоюза принял в 2015 году решение об обязательных квотах. Прибывших беженцев предполагалось распределить по странам ЕС, пропорционально экономическому потенциалу.
При сухом количественном анализе может показаться, что опасения лиц, предвещающих Евросоюзу гибель в волнах миграционного цунами, сильно преувеличены. Хотя доля иммигрантов и их потомков в ЕС увеличивается, но общие темпы роста не так уж и велики.
Контраргументы миграционных алармистов выглядят куда убедительнее. Иммиграция в США, Аргентину и даже в современные Швейцарию или Люксембург, где доля иностранцев была намного выше, чем сейчас в ЕС, - это иммиграция из регионов с близкой культурой.
Основные источники переселения в США столетней давности - Германия, Ирландия, Австро-Венгрия, а в Аргентину – Испания и Италия. Налицо был обмен гражданами между странами единой, Западной, цивилизации.
Сегодня костяк приезжих в Европу составляют лица иной культуры с представлениями о жизни, резко отличающимися от западных. Эти представления нередко приходят в противоречие с общепринятыми европейскими нормами.
Процент иностранцев не отражает реального веса инокультурных общин, так как не учитывает лиц, получивших гражданство. Общее число обладателей «путёвки в полноправную европейскую жизнь» сопоставимо с числом ещё не дождавшихся такого благодеяния претендентов. Ежегодно новым гражданам ЕС выдаётся до миллиона паспортов.
Зафиксированное в предыдущем десятилетии увеличение «иностранцев» всего на три миллиона – это одна пятая от реального прироста. К приведённым данным надо приплюсовать нелегальную миграцию, которая измеряется сотнями тысяч ежегодно, а роль её в криминализации ЕС высока.
В реальности никакого равномерного распределения приезжих по Европе не происходит. Процесс накопления новых этно-социальных элементов избирателен, он ведёт к появлению анклавов.
Нидерланды претендуют на лидерство по части открытости и мультикультурализма. Доля лиц, родившихся за пределами Нидерландов, и их потомков на начало 2022 года составляла 25,7 % населения страны. Это существенно выше, чем по ЕС в целом.
Численность населения Нидерландов достаточно динамично растёт. С 2000 по 2021 год оно увеличилось на 1 551 тысячу человек, или 9,7 %. Но этот прирост обеспечивают иммигранты. Количество коренных голландцев сокращается.
Переселенцы, прибывающие преимущественно из Исламского мира (от Марокко до Индонезии), а также из региона Вест-Индии, предпочитают концентрироваться в мегаполисах, где легче прожить. В трёх крупнейших городах страны неевропейское население составляет большинство: в Роттердаме – 52,3 %, в Гааге – более 55 %, в Амстердаме – 55,6 %.
Франция – страна, чей этнический состав покрыт тайной цензуры. С 1978 года собирать статистические данные о расе и этнической принадлежности здесь запрещено.
С начала века во Францию ежегодно въезжало не менее 200 тысяч мигрантов, среди которых переселенцы из европейских государств составляли чуть менее половины. В 2018 году МВД Франции выдал 256 тысяч видов на жительство, в 2021 – 276 тысяч. Основные страны исхода: Алжир, Марокко, Португалия, Тунис, Италия, Турция, Испания… Три южноевропейские страны, попавшие в эту семёрку, сами являются первоочередными пунктами прибытия африканского переселенческого потока.
В 2010 году у 80 % новорожденных во Франции наличествовали оба родителя, рождённых во Франции (что, конечно, включает мигрантов второго и последующих поколений). В 2021 году доля таких потомственных местных жителей среди младенцев сократилась до 68,6 %. У 27,5 % новорожденных минимум один родитель появился на свет за пределами Европы.
Уместно вспомнить пословицу донских казаков: «Воробей, рождённый в конюшне, – не лошадь». Социологические исследования показывают, что иммигранты во втором поколении, выросшие в чужеродном окружении, имеют ещё более выраженную идентичность с культурой предков, нежели их родители.
Сенсацией стало обнародование результатов регулярно проводящегося медицинского скрининга на наличие генов серповидно-клеточной анемии, распространённых в Африке как защита местных от малярии. Примесь генетических аллелей указывает на присутствие в популяции африканского генофонда. С 2000 по 2018 год число новорожденных, имеющих африканских предков, выросло во Франции с 19,0 % до 40,3 %. В Бретани африканские пращуры определены у 8,3 % младенцев, а в столичном регионе Иль-де-Франс расчётное число таких новорожденных 72,3 %. На сегодня три четврти маленьких парижан – неевропейского происхождения!
Наиболее детальная миграционная статистика имеется по Великобритании, которая славится своим деловым подходом к учёту всего и вся. Полвека назад, в 1971 году, коренное население (то есть белые британцы и ирландцы) составляло 97,5 % населения Соединённого Королевства, а в 2011 году его доля сократилась до 82,8 %. Доля приезжих за 40 лет выросла в семь раз.
Миграционное сальдо в стране в 2021 году достигло исторического максимума в 500 тысяч. Одновременно собственное коренное население ежегодно сокращалось на 20-100 тысяч человек. Таким образом, к настоящему моменту соотношение британцев и мигрантов 77% против 23 %.
Самая большая возрастная когорта мигрантов приходится на молодые трудоспособные возрасты, это сильные и активные люди, приехавшие бороться за место под солнцем. У коренных британцев самая большая доля приходится на пенсионеров. Удельный вес коренных британцев среди детей в возрасте до пяти лет – 67 %, а среди лиц в возрасте 35-39 лет – 65 %. Влияние иммигрантов на политические события и экономическое развитие Великобритании может оказаться заметно больше, чем их формальная доля в населении.
Доля мусульман в Великобритании за последние двадцать лет выросла на 130 %, а доля последователей англиканской церкви сократилось вдвое. Возрастной максимум мусульманского населения приходится на возраст 10 лет, а возрастной максимум англиканского – на 75 лет.
Для Великобритании характерно то же явление, что и для Нидерландов, и для Франции, – концентрация приезжих в крупных городах. Если в целом по стране в 2021 году белые школьники составляли 71 % учащихся средних образовательных заведений, то в большинстве районов Лондона, Бирмингема, Лидса и Манчестера на эту категорию приходится всего лишь от 20 до 30 % учащихся, а коренных британцев и вовсе менее 20 %! Также в большинстве районов крупных городов Англии к коренным белым британцам принадлежит менее 20 % новорожденных
Число носителей иного цивилизационного начала в Западной Европе быстро растёт. Их доля в возрастной когорте самого активного трудоспособного возраста столь велика, что с ними невозможно не считаться, а если брать отдельно мужское население, то уже приближается к большинству. Что касается крупнейших городов, прежде всего столиц, то там мигранты уже составляют большинство, а в детских возрастах – абсолютно преобладают над коренными жителями. Некоторые западноевропейские нации уже вручили своё будущее подрастающему поколению пришельцев.
Тревога из-за того, что очень скоро миграционный поток может необратимо изменить облик Европы, захватывает всё более широкие массы коренных европейцев. Этим объясняется непрерывный рост популярности Марин Ле Пэн во Франции и недавний триумф Партии Свободы Герта Вилдерса в Нидерландах.
То, что правые силы смогут изменить сложившийся тренд и поставить непреодолимый заслон на пути нового «Великого переселения народов» маловероятно.
В жизни человеческих обществ непроницаемых границ не бывает, тем более в жизни обществ современных. Воссоединение родственников, браки, учёба, торговля, туризм, спорт – существует масса каналов, полностью перекрыть которые не возьмётся ни одно государство в мире. Стопроцентной изоляции не обеспечивает даже самое закрытое на планете общество – КНДР, что же говорить о вкусившей полный набор свобод Европе! Это означает, что африканцы, как и жители Ближнего и Среднего Востока, будут по-прежнему перемещаться в Европу
Судя по демографическим тенденциям, миграционный поток должен вовсе не ослабевать, а напротив – усиливаться. Ведь население Африки и ряда стран Исламского мира продолжает бурный рост, а коренное население Европы испытывает естественную убыль
До середины столетия численность африканцев должна достичь двух с половиной миллиардов человек, то есть превысит население ЕС впятеро; а к концу века по большинству прогнозов приблизится к четырём миллиардам, то есть превзойдёт своих северных соседей из Евросоюза на порядок. Перемещения одной десятой части африканских жителей в Европу будет достаточно, чтобы коренные народы ЕС превратились в этнические меньшинства.
Таковы объективные обстоятельства, работающие на этнокультурную метаморфозу Европы. Но есть и довольно веские субъективные факторы, препятствующие возведению непреодолимого для миграции барьера вокруг ЕС.
Это пресловутая потребность в рабочей силе. Развитые страны испытывают потребность в ресурсах, которыми располагают страны-источники миграционных потоков. Например, атомная энергетика Франции остро нуждается в уране, который получает из Нигера и Намибии. Крупнейшие европейские производители алюминия – Франция и Испания – критически зависят от поставок бокситов из Гвинеи. Половину добычи кобальта обеспечивает Демократическая Республика Конго. Европейские бизнес-элиты не хотели бы ухудшать отношения с ведущими странами-экспортёрами.
Самым весомым субъективным фактором, с каждым годом оставляющим всё меньше шансов для «железного занавеса», служит политическая система ЕС. Внушительный политический вес движения Black Lives Matter, опирающегося на темнокожую общину США (всего лишь 13 % населения), – яркий тому пример.
Все перечисленные выше факторы препятствуют резкому ограничению иммиграции в Евросоюз и делают возникновение «непроницаемого барьера» крайне маловероятным. Для того чтобы радикально сменить миграционную политику, любой стране Западной Европы пришлось бы пережить настоящую революцию.
Подписывайтесь на Телеграм-каналы Института РУССТРАТ и его директора Елены Паниной!