- Ой, Егор, девчонка то у тебя не от Бога! От чёр.та девка! Точно тебе говорю! Сживёт Наська твоя меня со свету... Она ведь как узнала, что я, тяжёлая, так и вовсе покоя от неё не стало!
Егор насупился.
- Ну не знаю, Лукерья, не знаю. Настя всегда смиренная была... При матери-то... Катерине первой помощницей стала, да и мне здорово помогала... Когда мать болела... Что сейчас с ней не так? Я, вроде, никогда не замечал, что дичится она...
Лукерья зло глянула на мужа.
- Оттого и не замечаешь, что дома редко являешься! Настя уж всех загрызла, а, вдруг, дитё она наше со свету сживёт? Как тогда?
Егор съёжился.
- Ну ты уж, Лукерья, дала! Настя то ребятишек шибко любит, с соседскими раньше постоянно возюкалась, сроду не обижала.
- Ну не знаю, - Лукерья вытерла несуществующие слёзы, - Пусть по твоему будет... Только не плакать бы нам потом... А вообще... Настя уже большенькая... Может в услужение её отдать? Оттого только польза будет!
Егор резко встал.
- Не будет этого! Настя дочь мне! А коли нет между вами дружбы, то терпи. Ей через год, другой замуж идти... Уйдёт Настя из дома... Вот тогда и будешь одной хозяйкой в доме, а пока... Смирись!
Егор тяжело встал и вышел из избы.
- Ишь ты! - Лукерья разочарованно вздохнула, - Дочка! А я кто? Жена венчанная! Так что... Держись, Наська, всё равно по моему будет! Тебе здесь не место... Ни быть тебе здесь!
Лукерья ещё посидела, подумала, а потом её осенило.
Она встала и стала быстро собирать узелок с гостинцами. Клала что получше, повкуснее. Ибо гостинец той предназначался местной их колдунье, бабке Дымихе.
Именно на неё Лукерья решила возложить миссию избавления от Насти...
В то время, пока мачеха думала о том как избавиться от падчерицы, сама Настя беззаботно гуляла по берегу реки.
Место это Настя очень любила, напоминало оно ей мать её, Катерину.
Почему?
Она и сама не знала, но казалось ей, что раньше, когда была она совсем маленькой, они с её мамой часто бывали здесь. Оттого и тянет её сюда и душе тут много легче.
Правда то или нет, Настя не знала, но факт оставался фактом, на реке девочке было легко и покойно.
Она и раньше часто бегала сюда, а уж как в дом их пришла Лукерья, так и подавно.
Убегала сюда Настя от обид мачехи да от издевательств её.
Бродила по берегу выспрашивая, у кого-то невидимого, отчего несчастная она такая.
Отчего обижает её мачеха, что сделала она не так, что не лежит сердце Лукерьи к ней...
Выспрашивала, выспрашивала, но ответа так и не получила.
Домой возвращалась Настя словно на катор.гу.
Боязно ей было, страшно, но другого выхода не было и пойти куда-то ещё она не могла.
Лукерья, к её удивлению, в тот день не лютовала. Наоборот, была спокойна и Настю почти не дёргала.
Отца, по обыкновению, дома не было, но Насте сегодня и без него было не тяжко.
До вечера хлопотала девочка по дому, а ко сну вдруг почувствовала себя нехорошо.
Обращаться к мачехи побоялась. Так и легла хворой.
Ночь у Насти прошла как в аду.
Снились ей звери страшные, да ро.жи кривые, но самым страшным было даже не то.
Почему-то видилась ей мачеха.
Вроде-бы как вырывала она с чрева своего дитё и отдавала его какому-то страшному существу, при этом Лукерья хохотала.
Дико, безудержно...
Потом, видела Настя, что Лукерья и зверь тот тянулись к ней, пытались схватить её и почти удалось им то, но тут появился кто-то неведомый.
Ангел али другой кто, но Настя почувствовала защиту да такую, что скорчились от страха и зверь, и Лукерья...
Проснулась Настя в холодном поту, но как ни странно, чувствовала она себя намного лучше чем вчера.
Встала. В доме тихо.
Поняла Настя, что очень-очень рано поднялась она, спят ещё родные.
Хотела было лечь опять, но уж больно сильно хотелось водицы, вот и отправилась Настя к шайке, для, того чтобы напиться воды студёной, однако сделать ей того не удалось.
Едва Настя потянулась к ковшу, как почувствовала на своём плече холодную руку.
Испугалась девчонка жуть как!
Повернулась резко и увидела... Лукерью!
Мачеха выглядела жутко.
Была она в одной ночной рубахе, а подол той рубахи весь был красный от кро.ви.
При этом Лукерья имела безумный вид, шептала что-то и скалилась.
Из шёпота мачехи Настя поняла только одно:
- Заговорённая! Матерью заговорённая! Права была Дымиха!Права! Ну ничего... Ничего... Ух... Ты...
Настя, не помня себя от страха, кинулась к отцу, а дальше началась суматоха.
Забегали по дому старухи-соседки, хмурый ходил из угла в угол отец.
Настя, в силу возраста, мало что понимала, но краем уха услышала, что ходила её мачеха к бабке Дымихи, что просила Лукерья ту кого-то со свету сжить, бабка, мол, травку какую-то дала, но предупредила, девка та матерью заговорённая и сжить её со свету будет непросто, а то и совсем невозможно, а коли попытаться то можно заплатить дорого.
Самым дорогим заплатить...
Настя те разговоры казались сказкой какой и толком из них она ничего не поняла.
Зато понял Егор...
Лукерья дитё долгожданное потеряла и перед Егором оправдаться не смогла.
Простить ей то, что пыталась она дочь его со свету сжить, он ей не смог.
Забрал дочку и вместе с ней ушёл в соседнюю деревню, там жить стал, а Лукерья одна осталась.
Вроде как венчанная жена, а одна.
Расплатилась сполна за злость свою да за гордыню.
Совпадение то было или расплата, неизвестно.
Только говорили люди, что правда всё это.
Ибо по делу твоему и расплата будет, испокон веков то известно...
А Настя?
Настя выросла. Вышла замуж и подарила отцу долгожданного внука.
А у реки любила гулять и потом.
У другой реки, у другого берега.
Было ей там тепло и покойно.
Всем спасибо за внимание, комментарии, подписки и лайки!
Благодарю от всей души!