А мы вчера нарядили ёлку. Живую и настоящую.
Воткнули её в огромное тяжеленное ведро с увлажненным песком, чтобы не завяла наша красавица и простояла до Крещения.
Долго спорили куда её поставить. К окну, которое смотрит в улицу, или которое в сторону соседа дяди Миши? А может в угол?
— А телевизор куда? — возмутился отец.
Зал маленький, но уютный. Мебель огромная, но вся нужная. Вот и возим всей семьёй это неподъёмное ведро с ёлкой на клеёнке по периметру комнаты, не зная куда приткнуть.
— Тяни, Пяточок! — пародирую я шепелявым голосом Кролика из мультика про Винни-Пуха.
— Давайте повернём ёлку другой стороной, с той она пушистее! — предлагает сестра.
— Придерживайте палас, он сейчас завернётся! — командует мама.
— Я покурить! — не выносят папины нервы этой картины и он выходит на улицу.
Примечательно, что картина эта повторяется из года в год. И я каждый раз наглядно убеждаюсь в математическом правиле, что от перестановки слагаемых (мебели) сумма (площадь зала) больше не становится.
В итоге поставили у окна в сторону соседа. Два кресла слепили рядом. Журнальный столик — впритык рядом с ёлкой. Телевизор, на радость папе, остался в углу. Посредине комнаты — свободный квадратный метр. Фууух, общими усилиями всё уместили!
Наряжать ёлку всегда радостно. Столько впечатлений, что вечером не могла заснуть. Закрываю глаза, а передо мной калейдоскоп из блёсток, мишуры, игрушек, шариков, гирлянды...
Утром проснулась чуть свет. Батареи остыли за ночь, воздух в доме свежий, еловый, даже какой-то лесной. Вылезать из теплой постели очень-очень холодно, но нужно, ведь в зале стоит ёлка. Надо проверить не случилось ли чего с ней за ночь? Не уронил ли её кот? Не покосилась ли на бок в ведре?
«Тык-тык-тык» — пробежала на носочках через прихожую. Пол ледяной, будто половицы насквозь промёзли.
Прыг на диван. Ноги согнула поближе к себе, натянула ночнушку на коленки, чтоб согреться.
Лесная красавица на месте. Как же волшебно переливаются советские стеклянные шары на её ветках! Впереди самые красивые — розовый, синий и золотой со снежинками. А ещё мишка, снеговик и две вишенки. Под ёлкой красный домик с белой крышей — переключатель гирлянд. Родители сказали, что в нём живёт зайчик. Я, правда, никакого зайчика в окошке не разглядела, только лампочку. Она то загорается, то гаснет.
Сквозь еловые ветки сосредотачиваю взгляд на окне. Крыша дома дяди Миши вся в снегу, как в глазуревой шапочке. До чего же его дом похож на наш домик под ёлкой! Только в отличии от зайчика, дядя Миша-то точно живёт в своём доме.
По батареям пошел металлический грохот. Это папа совком вычищает из котла вечернюю золу, чтобы заложить дрова и растопить.
Я наизусть знаю каждое движение. Вот он перекладывает золу в ведро и стучит по краю совком. Вот задерживает дыхание, чтобы пыль не попала в нос. А потом набивает дровами очищенный котел и прессует их кочергой сверху.
Растопил. И через несколько минут дом стал наполняться теплом. Тонкая гирлянда-дождик, попав под поток горячего воздуха от батареи, заиграла танцем на ёлке.
Сняв рабочую одежду, папа зашёл в зал и удивлённо уставился на меня:
— О, а тебе-то чего не спится в такую рань?
Улыбаюсь и развожу руками:
— А я... любуюсь нашей ёлкой!