Всё началось с самосвала. Ох уж эта красивая техника раздора! Сколько людей она развела, сколько судеб раскатала о холодный асфальт. Лучше бы вообще ее не было. Лёшка Семёнов вцепился в кабину, Пашка Архипов схватился за кузов. Лёшка плюнул Пашке в глаз, Пашка не затянул с ответом и пнул Лёшку по ноге. Слово за слово, и молочные зубы впились в молочную кожу. Слёзы, грубости… — Ты — обезьяна ушастая! — А ты — обезьянья попа! — Положили машинку и по углам! Оба! Вот так и зародилась вечная вражда между кланами Архипова и Семёнова. Так уж повелось, что Архипов и Семёнов жили в одном дворе, дом напротив дома, окно в окно — видимо, чтобы не пропустить замыслы врага. Всё у них было общее: знакомые, школа, гаражи, по крышам которых они прыгали, и снег, из которого зимой лепились шарообразные люди с овощами вместо органов дыхания. Ничего эти двое не могли поделить. — Слышь, Семёнов, отошел от снеговика! — появился из-за трансформаторной подстанции Архипов, когда его злейший враг оторвал фигуре нос. — Иди куда шёл, дуралей! И снова драка под бурные возгласы дворовых зрителей. С каждым годом Архипов и Семёнов ненавидели друг друга всё сильнее. Один у другого мог угнать велосипед и бросить в мусорный контейнер, а другой в ответ мог угнать любимую девчонку, да еще и жениться потом на ней. Семёнов распускал слухи о своем враге, мог настучать директору, что Архипов курит в туалете и ломает стулья. Архипов действовал более радикально и подкупал одноклассников Семёнова, чтобы те его дразнили. Ближе к девятому классу ребята записались в разные футбольные команды и вечно соперничали друг с другом на поле, а после матча, как правило, встречались за трибунами и устраивали реванш с мордобоем. Сделать подлянку друг другу у них было обязательным; обозвать при встрече и толкнуть в спину считалось делом государственной важности. Казалось бы, после окончания школы обиды тают, становятся несущественными, излечиваются возрастом, но эти двое только распалялись в своей ненависти. Архипов выучился на сантехника, Семёнов — на электрика. Оба устроились в фирмы, обслуживающие дома их общего района. У всех людей в районе горячую воду отключали один раз в году на несколько дней, а у Семёнова — шесть или семь. Архипов часто перекрывал им краны под надуманными предлогами ремонта и обслуживания системы. В ответ семья Архипова часто проводила вечера, освещая жилье свечами и довольствуясь общением друг с другом, а не с телевизором. Оба, не договариваясь, купили квартиры в родных с детства домах, чтобы жить поближе к родителям. Вражда продолжалась. Железные гаражи, среди которых прошло мальчишечье детство, закатали в общую стоянку на два дома. Площади хватало всем, но старые враги всегда хотели место друг друга, и ругань их эхом раздавалась на весь район каждое утро и каждый вечер. Нередко можно было увидеть, как Семёнов накачивает насосом колеса, с которых были скручены ниппеля, или как Архипов пытается открыть двери, на которые в мороз было вылито ведро воды. — Жена у тебя на крокодила похожа. — А у тебя дети — на соседа. Вот так обычно эти двое здоровались в супермаркете. Потом у всех начал массово появляться интернет. Как грибы после дождя росли социальные сети, всё общение переносилось в онлайн. Туда же перекочевала и вражда Семёнова с Архиповым. Они отслеживали комментарии друг друга на разных сайтах и форумах и при первой же возможности делились друг с другом своим словарным запасом на глазах у всего цифрового мира. Но и о классической вражде никто не забывал. Эти двое умудрились как-то подраться возле единственного банкомата в два часа ночи. А ведь обоим уже было под сорок. А потом Архипов уехал. Жене предложили хорошую удаленную работу. Они сбагрили детей столичным институтам, продали квартиру и отправились жить в свое удовольствие поближе к морю. Удивительно, но вражда не прекратилась. Архипов на новом месте открыл свой бизнес, дела пошли в гору, он больше не брал в руки инструмент и занимался исключительно финансами, а параллельно начал вести видеоблог о сантехнике. Рассказывал о новинках и хитростях своей профессии, набрал аудиторию, обзавелся хейтером в лице Семёнова, который стал директором городских электросетей. Старый враг не упускал ни одного выпуска и всегда поливал знакомого отборными словесными помоями и пытался опозорить его на всю ивановскую. Архипов в ответ заходил на личную страницу новоиспеченного начальника и оставлял гневные отзывы. А когда тот его заблокировал, стал писать во все городские паблики и на сайт электросетей с целью осрамить боевого нетоварища. И вот как-то прошло два месяца, а от Семёнова ни слуху ни духу. Ни одного токсичного комментария, никаких угроз, хамства. Архипов поначалу возгордился, решив, что он победил в извечной борьбе. Хотел даже послать заклятому врагу искусственных цветов, чтобы поиздеваться, но не выдержал и сам поехал в родной город проверить, в чём дело. Нехорошее предчувствие корябало сердце. — Привет, Паш, — встретила его в дверях жена Семёнова. Выглядела она неважно: волосы грязные, посреди синих кругов — распухшие от слёз глаза. — В больнице он. Приступ был. — Как приступ? — одними губами переспросил Архипов. — А что говорят? Ну сейчас-то нормально всё? Жить будет? Будет же?! — Обещали, — кивнула женщина и обняла старого врага своего мужа. — А к нему можно? — Завтра собираются в общую палату перевести. Поехали вместе. — Хорошо, я заеду за тобой. Архипов переночевал у родителей. Утром отправился в магазин, купил продуктов, подарков, заехал за женой Семёнова. — Галя, а что тут эта собака сутулая делает? — прохрипел Семёнов, глядя на старого врага, и еле сдержал улыбку. — Пришел тебя, старого козла, проверить. Я должен лично присутствовать, когда тебя наконец на тот свет отправят. Смотрю, дышишь еще, сволочь, — ответил за нее Архипов. — Не дождешься, — процедил сквозь зубы больной. — Это нормально вообще? — спросил врач, обратившись к жене Семёнова. — Нормально, они всю жизнь так. Лучшие враги. — Мм, ну ладно, проследите только, чтобы ваш не нервничал сильно, нельзя ему. — Хорошо. Архипов уселся на стул рядом с койкой и стал демонстрировать содержимое своего пакета, комментируя: — Вот, надеюсь, что у тебя аллергия на апельсины, а орехами желаю подавиться. Шоколад — для диатеза и сок. Просроченного не было, к сожалению. — Зараза, — засмеялся Семёнов. — Кроме жены и тебя, гада, ни одна душа больше не пришла. Даже дети не приехали. — Да кому ты нужен, — махнул рукой Пашка. — Списали тебя давно, как старый троллейбус. А у меня без тебя блог чахнет… Никто не ругается, не жалуется, не ноет, тишь да гладь — скука. — Ну ничего, сейчас мотор немного подлечу и свалю на тебя ушат помоев. — Много накопилось? — Ага, боюсь, всё не унести. — Ну тогда вот, держи, чтобы проще было, — Архипов достал из пакета игрушечный самосвал, держа его за кузов. Семёнов улыбнулся кривой улыбкой и слабой рукой вцепился в кабину. — Спасибо, обезьяна ты ушастая. А теперь отдай подарок. — Не за что, обезьянья задница. Выздоравливай. Александр Райн.