Историю этого района отсчитывают с 1896 года. Тогда, как писала местная пресса, «в ночь на 25 июля на пароходе «Джалинда» прибыла на постоянное расквартирование в город Уссурийская казачья сотня в составе 110 казаков и двух офицеров под начальством есаула Николая Рафаиловича Василевского». С этого времени и появилось название.
Высадились казаки в устье речки Курча-Мурча (ныне район ТЭЦ-2) и стали обустраиваться неподалеку. Их следы сохранились в двух надстроенных вторыми этажами и «зашитых» по фасадам зданиях на улице Орджоникидзе (бывшая Казачья). В том числе это администрация Кировского района.
Пара казарм начала 20-го века осталась на улице Тихоокеанской. Первоначальный вид сохранила только та, что сейчас занята военкоматом, по Тихоокеанской, 26.
Считается, что казармой являлся и 4-этажный жилой дом на Тихоокеанской, 18. Однако это вряд ли. Здание изначально было высоким, что видно на фотографиях начала 20-го века, а не надстроенным позже. А многоэтажных казарм при царе на Дальнем Востоке не строили вообще. Так что скорее всего, это мельница Пьянкова, возведенная в 1916-1917 годах. Но как мельница она никогда не использовалась. После революции перепланированное внутри здание занималось различными учреждениями под офисы и общежития, а в жилой дом его перестроили в начале 2000-х.
Еще одно здание дореволюционной постройки - это двухэтажный барак по переулку Зеленоборскому, 2. Он знаменит тем, что жильцам выдали документ, где указан год постройки «1858». Это, конечно, ошибка и такого быть не может. Дом построен в 1905 году и принадлежал, вероятно, Пятому Восточно-Сибирскому стрелковому полку, который был одно время расквартирован здесь. Судя по сохранившимся элементам фасада, это было элитное жилье для офицеров.
Однако, мы забежали далеко вперед. В 1897 года городская дума решила выселить сюда, под присмотр казаков, всех китайцев из слободки, которая располагалась на месте нынешней площади Славы и улицы Кавказской (тогда это место называлось Артиллерийской горой).
Многолюдный «чайна-таун» со своими порядками и законами, по мнению властей, находился слишком близко к центру города и попытки сплавить всех подданных китайского императора куда-нибудь подальше предпринимались неоднократно.
Китайцы выселяться на задворки, понятно, не хотели и сопротивлялись, как могли. Тем более, за них было кому заступиться. Например, знаменитый «китаец с русским сердцем» Тифонтай (Цзи-Фан-Тай) был на тот момент самым богатым человеком Дальнего Востока и имел немало связей.
Известно, что в попытках отменить депортацию с Артиллерийской горы китайцы дошли даже до Сената и даже смогли остановить ее (что без огромных взяток было вряд ли возможно). Но в итоге им все равно пришлось переехать.
Дело в том, что в 1900-м году в Китае разгорелось так называемое боксерское восстание (получило название по изображению кулака на знаменах повстанцев), направленное против засилья в стране европейцев.
В приграничных с Россией районах эпицентром мятежа стала строящаяся русскими Китайско-Восточная железная дорога. Боксеры, которых поддержали китайские местные власти, убивали всех европейцев, без различия пола и возраста. Из столицы КВЖД Харбина в Хабаровск пароходами по Сунгари срочно эвакуировали несколько тысяч русских, работавших на магистрали. В обратную сторону организовали массовую высылку китайцев, поскольку были сведения, что среди них распространяются прокламации с призывом поддержать боксеров. Число подданных Поднебесной в 1900 году в Хабаровске сократилось с 8 до менее чем 2 тысяч человек. Как писала пресса того времени, только во время восстания боксеров русские на Дальнем Востоке внезапно поняли, как далеко они от России и как много вокруг них китайцев, о настроениях которых никто ничего не знает.
Когда после подавления восстания силами международного «миротворческого контингента» жителям Поднебесной разрешили вернуться в Хабаровск (без их рабочих рук местная экономика физически не могла функционировать), с их мнением уже особо никто не считался, а местные власти получили право без всякой бюрократии поселять всех китайцев в специально отведенные районы.
И примерно с 1902 года вплоть до конца 1930-х Китайская слободка в Хабаровске располагалась на Казачьей горе.
Там было все, как положено в «чайна-тауне» тех времен - круговая порука, масса беспорядочных построек, грязь, мафия, опиекурильни и проституция. Что касается последней, то достаточно сказать, что после революции 1917 года здесь насчитали 11 только легальных публичных домов.
Что происходило в Китайской слободке во время Гражданской войны - неизвестно. Сохранилось лишь одно японское фото времен интервенции с надписью «Наш артиллерийский полк на Казачьей горе». Боевая это стрельба или учения - непонятно.
С нравами Китайской слободки долго ничего не могла поделать ни царская, ни советская власть. Причем последняя одной рукой продолжала дореволюционную политику завоза на Дальний Восток дешевых рабочих из Китая через так называемых старшинок, то есть посредников, а другой - пыталась с этими старшинками бороться.
Так, много шума наделал в конце 1920-х годов показательный судебный процесс над богатым жителем Китайской слободки, который по традиции купил себе в жены 9-летнюю девочку, заплатив за нее 150 даянов (даян - серебряный китайский доллар, был примерно равен американскому эквиваленту). Впрочем обвиняемый отделался, судя по всему, довольно легко - депортацией на родину после небольшой отсидки.
При этом хабаровские власти признавали, что дикий случай вскрылся лишь случайно, наверняка подобных еще много, но узнать о них практически невозможно.
Красочное описание Китайской слободки в 1930-м году оставил хабаровский журналист, работавший под псевдонимом Икс.
- Узкие переулочки блестят замерзшими помоями и экскрементами. Маленькие дворики - сплошная мусорная яма. В Китайской слободке Хабаровска живут восточные рабочие и всякого темного рода люди. Никакой жилищной политики Китайская слободка не ведает. Имеются неплохие пустующие дома, но о них никто ничего не знает, кроме того, что хозяин целого ряда из них давно выехал в Шанхай. «Общежитие» комхоза на самом деле снимает старшинка Чжань Шинь за 3 рубля 75 копеек в месяц и держит здесь до 40 рабочих-нахлебников. Их комнаты - сплошные грязные нары. На полу - липкие наслоения сырости, плевков, мусора, пищи. Каждое место на нарах стоит рабочему 2 рубля в месяц и стол до 25 рублей, - рассказывал Икс.
Далее описываются повсеместные «банковки» (игра в карты на деньги с отчислением 10 процентов от всех ставок старшинке), опиекурильни и проституция.
- Проституция, наряду с опиумом, грозит здоровью рабочего. На чердаках домов, в зигзагах смрадных комнатушек, везде можно увидеть жалкие испитые лица «жриц любви», - утверждает журналист.
Особенно поразила работника прессы местная официальная столовая, открытая властями.
- Столовая ЦРК в слободке оказалась «общедоступной». Китайские обеды в 25 копеек и пампушки, на которые отпускается дефицитная мука и рис, могут получить все желающие. Правление ЦРК говорит, что кормить только китайских рабочих получается невыгодно - маленький оборот. А выгодно ли государству кормить банковщиков и притоносодержателей? - возмущался журналист.
Автор очерка призывал срочно провести в слободке «твердую классовую политику».
- Горкомхоз должен покончить с арендной анархией, выявить пользующиеся жилплощадью нетрудовые элементы, очистить от них слободку, разорвать позорные сделки со старшинками. В большом доме с хорошей усадьбой, в бывшей баптисткой молельне открыть амбулаторию и больницу, под детсад для китайских детей приспособить один из пустующих домов. Эти меры, вместе с правильной работой столовой ЦРК и клуба смогут внести оздоровительную струю в смрадный быт восточных рабочих, - резюмировал автор.
Впрочем, судя по всему, к автору не особо прислушались, поскольку примерно такие же статьи позже периодически повторялись. Попутно сообщалось, что в местном китайском театре ставят бог знает что, потому что за репертуаром никто не следит, а китайцам, желающим покинуть слободку, трудно ассимилироваться в других частях города, поскольку они часто сталкиваются с бытовым шовнизмом со стороны местного несознательного населения.
В том же году на заседании президиума горсовета констатировалось, что «в каждом доме, где живет значительное количество восточных рабочих, имеются шинки, опиекурильни, притоны, скученность, антисанитария».
- Никакой культурной и санитарной работы среди восточников не ведется. Милиция не принимает достаточных мер, - говорилось в резолюции горсовета.
Помимо стандартных решений «немедленно очистить» все дома в слободке от нетрудового элемента, было также предложено ускорить расселение китайцев-пролетариев в другие районы города на общих основаниях.
- Во вновь строящихся домах комхоза и жилкооперации для восточных рабочих выделять 10 процентов всей площади, - говорилось в резолюции.
Однако поскольку жилья в городе строилось очень мало и налицо был чудовищный жилищный кризис, когда за комнатушку в 4 квадрата могли и убить, никаких реальных последствий решение не возымело.
Тогда родилась идея побороть Китайскую слободку, застроив все вокруг нее чем-нибудь полезным. Так, летом 1930 года было громогласно объявлено, что выдача участков под индивидуальное строительство в этом районе прекращается, поскольку тут, прямо напротив нынешнего речного порта, по решению Москвы будет построен огромный сельхозинститут, а рядом - еще и текстильный комбинат. Правда, к их строительству так и не приступили. Не состоялся и огромный новейший звуковой кинотеатр на тысячу мест, который проектировщики срочно «перетащили» сюда с перекрестка Муравьева-Амурского - Волочаевской (его вообще очень долго «таскали» по всему городу, но в итоге так нигде и не построили).
В отличие от нефтезавода, под который в 1931 году отдали северо-восточный склон Казачьей горы (интересно, что в тогдашней печати и документах так никто этот район не называл, поскольку казаки считались враждебным сословием), где были, в основном, пустыри и огороды. Планировалось, что на месте Китайской слободки появится жилой городок нефтезавода, но в итоге его сдвинули чуть в сторону.
Примерно с 1933 года проблемы Китайской слободки практически исчезли из местной прессы. Может, их удалось решить, хотя бы частично, а скорее всего, было дано указание просто не трогать эту тему. Одним из последних публичных упоминаний о ней стала статья известного писателя Аркадия Гайдара, опубликованная летом 1932 года.
- На горе, за Китайской слободой, стоит старая, позаброшенная кумирня. Ржавые, опутанные проволокой заборы, размытые дождями развалины, зловонная мусорная свалка с грудами грязного битого стекла - все это отталкивает и заставляет поспешать прочь случайно попавшего сюда человека. Далеко влево виден Амур. На берегу - леса строящейся электростанции, правее и выше - трубы «Дальсельмаша» и узенькая полоска железнодорожной линии, по которой мимо четырех одиноких сопок бегут своей дорогой далекие поезда. Еще правее, в низине, виднеются приземистые бараки. На покатых склонах - красноватые пятна взрытой земли и рядом, похожие отсюда на обрубки толстых бревен, лежат толстые паровые котлы. Что здесь строится - не поймешь. Но, если говорить словами официального постановления СТО, перед нами не что иное, как "ударная новостройка, имеющая значение", - Нефтестрой, - так описывал Казачью гору и вид с нее Аркадий Гайдар.
По воспоминаниям хабаровчан, сама Китайская слободка никуда в те годы не делась - ее обитатели каждый день спускались оттуда в город, продавали овощи и пампушки, чинили желающим примусы и обувь, точили ножи.
Отметим, что к этому моменту практика завоза рабочих из Поднебесной прекратилась, усиливалась охрана границы, ужесточался паспортный режим.
А в 1937-38 годах на волне шпиономании и в условиях надвигающейся мировой практически всех китайцев просто выселили из Хабаровска. Более благонадежных в глубинные районы Дальнего Востока, остальных - в Среднюю Азию. Причем тех, кто имел советское гражданство, оставили по нашу сторону границы, а тех, кто не имел, депортировали в Синьцзян (номинально он считался китайской территорией, но по факту был самоуправляемой провинцией с сильным советским влиянием). Тамошнее, в основном мусульманское население не сильно обрадовалось таким согражданам, свалившимся им на головы, но это уже другая история.
Просто переправить китайских подданных через Амур было невозможно, поскольку на том берегу тогда располагалось враждебное по отношению к СССР государство Маньчжоу-Го под японским протекторатом.
В 1938 году в опустевшей Китайской слободке большинство зданий снесли под строительство новых деревянных двухэтажных домов для служащих НКВД, здесь же обустроили лагерь, штаб которого находился в вышеупомянутой экс-мельнице Пьянкова. Также в эти дома, часть которых стоит до сих пор, заселяли рабочих действующей мельницы (бывшей тифонтаевской) на улице Советской.
После войны, в конце 40-х годов силами японских военнопленных в бывшей слободке выстроили двухэтажные «сталинки», а району вернули исконное название, поскольку советская власть больше к казакам, как таковым, претензий не имела. Далее здесь были построены нескольких хрущевок, большая школа № 6, а увенчал советский этап развития микрорайона монумент в виде серпа и молота, воздвигнутый на склоне в сторону набережной.
Далее вплоть до 2000-х годов это был обособленный спальный микрорайон, где ничего интересного не происходило.
Активно писать про Казачью гору начали в 2004 году, когда хабаровский застройщик начал возводить здесь, на месте бараков 30-х годов, грандиозный жилой комплекс: две самые высокие в городе жилые башни по 28 этажей, рядом - большой МКД пониже, торговый центр и гостиницу.
Застройщик имел хорошую репутацию и поначалу все шло бодро. Бараки без особых скандалов начали расселять, первая высотка была готова уже в конце 2007 года, вторая росла на глазах. Однако тут до нас докатился мировой ипотечный кризис 2008 года и стройка замерла. В результате город получил скандальный долгострой, который кое-как домучили лишь в 2019 году. При этом не до конца. Кроме двух высоток ничего больше так и не было построено и страшные бараки, предназначенные под снос почти двадцать лет назад, так и стоят под боком у статусного ЖК.
И в их числе - тот самый барак на Зеленоборском, 2. Этот деревянный «ветеран» района, которому уже далеко за сто лет, и который гораздо старше своих соседей, каким-то непостижимым образом до сих пор не признан аварийным. Какие-то шевеления в этом направлении администрации города начала лишь совсем недавно, после того, как начался скандал.
Напомним, ранее мы рассказывали об улице Волочаевской, от изначального деревянного облика которой чудом сохранился единственный дом; о Пятой площадке, имя которой стало нарицательным; об улице Ленина, которая приобрела в последнее время определенный лоск; о Гупровском городке, который исчезает на наших глазах; о Южном, который на наших глазах стал застройщикам очень нужным; о районе мэрии, вместо которой хотели построить училище НКВД; о пустеющей с годами первой в городе улице Шевченко. Об этом, а также о многом другом читайте в разделе «Городские истории».
Иван Васильев, новости Хабаровска на DVHAB.ru
Фото Данила Бирюкова
