В этой истории о пяти заброшенных коттеджных посёлках, расцветших как пышные цветы, но затем поглощенных мраком жадности, затрачено состояние, вымершее из карманов обычных граждан, сливающих свои квартиры и берущих кредиты. Все эти события — результат доверия великолепным обещаниям, словно ноты вальса, виртуозно исполняемого скрипачом.
Под пальто забвения укутаны поселения, каждое из которых — эпохальная сага. Застройщик, как загадочный маг, собирал золото от дольщиков, но затем исчезал, словно тень в лесу, оставляя лишь следы разочарования.
"Шервудский лес" — волшебное место в подмосковных чащах, обещавшее комфорт и благосостояние. Однако, под видом столь милых домов, школы и торгового центра, земля оставалась без заботы, а коттеджи, хотя и стоили 30 миллионов рублей, взлетали к звездам лишь на бумаге.
"Барселона" — ещё одна глава этой симфонии, где деньги таинственно исчезли в офшорах. Приглашение к загородной жизни в испанском стиле, с ровными улицами и блоками застройки, создавало красивые кварталы на Новорижском шоссе. Однако шоссе проходило за забором, отделяя элегантность от реальности.
"Яхрома" — заслуживающая особого внимания глава, где частный инвестор был строителем сказочных домов с видом на реку. Но нарушения в строительстве помешали долгожданным коммуникациям, и лес оставался свидетельством борьбы между надеждой и трудностями.
"Кутузовская слобода" — почти целый город в Зеленограде, воссозданный на месте древней деревни. Вместо старинных домов предложили квартиры, но даже компенсации до 2,5 миллионов рублей не утолили жажду нового жилья. Судебные тяжбы превратили поселок в печальную песню.
"Морозовка" и "Газпром" — самый величественный эпилог. Коттеджи, возвышающиеся на территории пансионата "Морозовка", остались недостроенными, словно сказка, из которой выгнали волшебника. Дворец, предназначенный для отдыха, стоит вне времени, словно симфония, которая не дочитана.
Эти всего лишь несколько глав великой эпопеи забытых мест, каждое словно отдельный аккорд в мрачной симфонии. В этой музыке жизни вопрос о том, найдет ли время способ изменить этот путь, остается витающим в воздухе, как последняя нота вечерней сонаты.