"Если вы не любите собак, вы не любите верность, вы не любите тех, кто верен вам, следовательно, вы не можете быть верным." Наполеон Бонапарт.
Сегодня я расскажу вам историю про коварную измену и месть. Не торопитесь морщиться - она не банальна! У мстительницы четыре лапы и хвост. А саму историю сотворили, конечно, двуногие - люди. Им ведь всегда чего-то не хватает - "зимою - лета,, осенью - весны"!
Читайте историю, если вас захватила интрига.
В давние, советские времена, в редакции основной газеты города N., писал умные статьи профессионал своего дела Андрей Евгеньевич. Он не любил, когда его называли корреспондентом, предпочитая - журналист. Налёт некоторого снобизма сохранился из прошлого - Андрей Евгеньевич закончил дневное отделение МГУ и два года крутился в Москве, публикуясь в разных изданиях.
Всерьёз закрепиться не успел: девчонка - лимитчица, с которой встречался, не должна была, а забеременела. Пришла к нему, шмыгая носом - сама то ли мотальщица. то ли валяльщица одной из московских фабрик. Девятнадцать лет, зовут Шура. Это, пожалуй, всё, что Андрей о ней знал.
А выбрана им Шура была лишь потому, что была из деревни, находившейся в нескольких километрах от города, в котором он родился и вырос. В общем, землячка, но жениться это его не обязывало. Андрей знал, что в таких случаях говорят парни и уходят, посвистывая. Ему помешали принципы. Велев утереть Шуре слезу, повёл её в ЗАГС. Месяц спустя их расписали.
Сразу стало понятно, что жену и ребёнка, в Москве, он не потянет. В деревню, к выпивающей мамке отправить? Тогда зачем было с кольцами затеваться? В роддом Шуру увезли из квартиры свёкров - молодожёны здесь и обосновались. Родился пацан, названный Михаилом, в честь Ломоносова. Его молодой отец уже кропал статьи в редакции городской газеты "Вперёд, к коммунизму!"
Шли годы. Андрей Евгеньевич возглавил редакционный отдел "Партийная жизнь." Писал добротные статейки об образцовых коммунистах, съездах и Пленумах партии. Точным, сухим языком. Впрочем, живенько и в картинках призывать вперёд, к коммунизму, не представлялось возможным. Его уважали, ценили. Давно выдали ордер на двухкомнатную квартиру. Если не вредничать - жизнь удалась и без Москвы.
Супруга Шура работала на мясокомбинате. В холодильнике всегда находилась на завтрак колбаска копчёная, к ужину, в охотку, сосиски отваривали. Жену Андрей Евгеньевич уважал, но не особо любил. Она была тихой, незаметной. Не такой, чтоб быть ему в пару. Хозяйка хорошая, добрая мать и уважительная невестка. В общем, сойдёт, уж коль так получилось.
Сын Миша вырос и поступил в институт. Родители для него были одинаково дороги. Андрею Евгеньевичу исполнилось сорок пять лет. Погрузневший, с седыми висками, он оставался интересным мужчиной. Как-то писал очерк о профессоре местного института и умудрился в аспирантку влюбиться. Хватило бы романа, но хорошенькая блондинка оказалась крепким орешком.
Чувства в мужчине разгорелись не шуточные. Полгода за нею, как мальчишка пробегав, развёлся с женой и позвал аспирантку замуж. Жена Шура, конечно, расстроилась, но рассуждала здраво, с колокольни одной ей понятной:
"Он всю жизнь со мной, простушкой прожил, женившись из благородных чувств. Мне грех жаловаться - не обижал, в достатке жила. Ну и ему узнать охота, каково с другой - образованной, избалованной да красивой. Пусть испытает."
Ушёл Андрей Евгеньевич с чемоданом да стопкой книг. К своим молодую жену не повёл, зятем - примаком становиться смешно. Снял квартиру, кое-какую мебель купил. Работать в разы больше стал, выхлопотав себе дополнительную рубрику "Сельская жизнь." Мотался по колхозам-совхозам, фотографии делал сам, чтоб надбавка шла.
Правда или нет, но поговаривали, что дома у него постоянно толпился молодой народ - жена Юля была очень общительная. Сама она в аспирантуре училась и лаборанткой на кафедре подрабатывала. Готовить, стирать - убирать некогда. Кулинария выручала да тёща часто толклась, личный ключ от квартиры имея. И всегда имела, что зятю сказать, считая, что молодую жену ещё заслужить надо.
Неравный брак подвёл или так совпало, но год спустя случился инфаркт у Андрея Евгеньевича. Долго в больнице лежал. Месяц провёл в санатории. Наблюдал его один из лучших кардиологов города. Он и посоветовал дать организму отдых до конца лета. И не городским воздухом дышать, а в сельскую местность податься. Бывшая жена Шура выручила, предложив избу в деревне:
"Ты ж не в курсе, Андрюша, а тёща твоя бывшая померла зимой. Хоть и выпить любила, а хозяйство в порядке держала. Огородище она продала давно. Сад есть. Баня ветхая, но помыться можно. Сарай дровами полон. Колодец - ещё мой батька копал. Куры хорошо несутся - только корми. Готовить на плитке или печь топить. Ну уж апрель заканчивается - не пропадёшь! Остановка рядом, рейсовый автобус по расписанию ходит."
Словом, выручила, святая душа. Изба выглядела просто, но приятно и чисто - это уже Шура расстаралась. Андрей Евгеньевич до сердечной щемоты захотел пожить именно тут. Материальное обеспечение требовалось, и он проявил эгоизм, в отношении Юли. От квартиры отказался - не по карману пока.
Звал с собою в деревню, но она сморщилась: "Я умру без благ цивилизации!" Вернулась к родителям, пообещав навещать мужа по выходным. И условие - самой себя содержать до конца лета, приняла. Андрею Евгеньевичу оплатили больничный, выдали отпускные, материальную помощь от профсоюза да ещё коллеги сто рублей собрали, растрогав до слёз.
Длительный отпуск без содержания, деликатно назвали командировкой творческой, а он даже печатную машинку не взял, чтоб восстанавливаться не мешала. По жене скучал, но одному, пожалуй, было покойнее. Постепенно силы к нему возвращались. Много неспешно гулял, рыбачил. Спать ложился вместе с курами, вставал с первым криком петуха.
Питался не жирно и умеренно, с удовольствием добавляя дырку в ремень. Юлька приезжала вечером в пятницу, а в субботу, к обеду, уже уезжала, говоря, что тоски дохнет и в туалет нормально не может сходить. Он вместе с ней дожидался автобуса, всякий раз уговаривая: "Может, до завтра останешься?" Но Юля не соглашалась, прощаясь наскоро. Автобус трогался.
Андрей Евгеньевич отправлялся гулять. Лесок отделял деревню от дачного массива - в нём и располагалась его тропинка здоровья. И однажды под кустом слабое движенье заметил. Собака! Почти без шерсти, кости да кожа. Вся в сыпи. На лапы не встаёт. Из гнойных глаз катятся слёзы. Андрей Евгеньевич сам недавно на грани был и цену жизни знал.
Ничуть не брезгуя, взял бедолагу на руки и к себе в избу принёс. Куриный суп кстати был - навёл для неё мясную густоту, но собака только смотрела, забыв, как есть и пить. Стал с пальца кормить. Сначала только по морде стекало, но вот глотнула раз, другой и припала жадно к тарелке. Потом воды попила и вроде заснула. Андрей Евгеньевич пригласил зоотехника.
Он к больной всю неделю ходил - ставил уколы, мазал лечебной мазью, подсказывал чем кормить, чтоб восстановить собачий желудок. Когда в пятницу Юля приехала, собачка уже на лапки вставала - дрожащая, лысенькая, но страх кончины от неё отступил. Увидев гостью, неожиданно зарычала. Юлька взвизгнула: "Убери эту гадину! Наверняка, бешеная!"
Андрей Евгеньевич удивился реакции "девушек" друг на друга. На одну шикнул, второй объяснил, что спасательная операция началась неделю назад и будет продолжаться сколько потребуется, а потом он пристроит собаку. Спорить с ним не имело смысла - Юля это видела. Пришлось ей, подавив отвращение, терпеть псину и в этот раз, и в другие свои приезды.
К концу июня собака ощутимо набрала вес, повеселела. Уже стало видно, что шёрстка у неё будет серая, не особо пушистая. Порода тоже известная - "дворянская." К спасителю своему она всей собачьей душой прикипела и всё старалась "расцеловать" его шершавым языком. Он решил: "Раз ты такая лизунья, стану Лизкой тебя называть!" К нему приезжал сын. И Лизка его встречала, как родного.
Лизка на Юлю теперь не рычала, но смотрела так пристально, будто их, что-то связывало и собака пока не решила, как с этим знанием быть. Теперь она шла вместе с хозяином её провожать, а едва автобус скрывался из вида, вдруг прочь убегала, не обращая внимания на призыв Андрея Евгеньевича. Оберегая себя, поспешить он за нею не мог. Просто ждал, когда нагуляется и вернётся.
Летние деньки быстро бежали. Собака окончательно окрепла и стала родной для Андрея Евгеньевича. Он в уме не держал, чтоб с Лизкой расстаться. И даже не догадывался, какой сюрприз она ему приготовила. В очередной Юлин отъезд, когда автобус скрылся из вида, Лизка схватила хозяина за штанину и стала тянуть за собой.
"Куда ты меня зовёшь? Обычно одна убегаешь. Ну не дури, Лизка!"- бормотал Андрей Евгеньевич, отбиваясь шутливо. Собака не отставала. Хозяин сдался: "Ладно, показывай путь. Прогулка не помешает." Пришлось войти в лес - густой, но небольшой, он начинался сразу за остановкой. Шли-шли, непонятно куда и зачем. Уже показался дачный массив.
Андрей Евгеньевич начал сердиться: "Лизка, ты меня уморила. Зачем нам дачи? Ты ведь каждый раз сюда и бегала? Но что тут за секрет у тебя?"
И вдруг его осенило: "Щенки?! Лизка, признавайся, здесь где-то нагулянная тобой безотцовщина? Так они, если выжили, уж большие. Я их к нам не возьму, учти. И надо было сразу сказать - я бы косточек взял."
Но уже вышли к дачным домишкам и Лизка резво поскакала вперёд, вдруг затихнув. Но вот замерла возле какой-то калитки, ожидающе поглядывая на хозяина. Андрей Евгеньевич подошёл и ... В глазах у него потемнело - на крылечке стояла его жена Юлия и в засос целовалась с неким молодцем.
У ног хозяйственная сумка - муж сам её заботливо наполнял. Деревенские яйца, свеженькая курочка, купленная им у соседей, трёхлитровая банка молока от коровы по имени Варька. Таким образом, Андрей Евгеньевич передавал привет тёще, чтоб не считала его совсем не добытчиком. Но, видно, дары до неё не дойдут - в город Юлька явно не торопилась.
Лизка, устав держать паузу, залаяла, как оглашенная. Отступив за куст, поруганный муж услышал, раздражённый голос жены:
"Ну что за гадина! Всякий раз припирается вслед за мной. Витя, давай пришибём её, наконец!"
Витя не успел ответить - Андрей Евгеньевич обнаружил себя, оскорбившись за Лизку. Зашёл на участок с намерением заорать, но вышло глухо:
"Не знал, дорогая, что ты так кровожадна. Значит, Лизка давно тебя выследила? И в город ты не спешишь, хоть удобства здесь похуже, чем у меня в деревне."
Тот, кто Витя, шмыгнул в дом. А Юлька, терять нечего, подошла ближе. В глазах - нагловатый задор. Заговорила дерзким тоном:
"Я бы всё равно от тебя ушла и даже рада, что эта мерзавка разоблачила меня. Виктор, как и я, аспирант, заканчивает кандидатскую диссертацию. Он гений, в отличие от тебя, кропающего тоскливые заметки про примерных партийцев. Увы, пока женат на дочке своего научного руководителя. Она в декрете, но не поэтому он при ней остаётся.
Защитится - тогда раскроется и разведётся. Я, дура, назло ему за тебя вышла. Чтоб любовь подстегнуть. Мы всё время тайно встречались. Если б от квартиры не отказался, это было бы в городе пока ты в деревне здоровье своё поправлял. А так пришлось устраиваться. Это дача его приятеля. От бабки что ли досталась. Выставлена на продажу, а пока нас привечает на выходных.
Витина жена думает, что он диссертацию заканчивает в тишине. То, что по соседству с тобой оказались - удобная случайность. А с псиной этой я знакома с весны. Наверное, зимовала здесь. И вот приползла к нам на запах шашлыка. Грязная, чуть живая. Запах мяса придал ей сил и надежды. Витя хотел ей обрезь мясную отдать, но я не позволила - раз дай, не отвяжешься!
Словами гнала, но она продолжала противно скулить. Тогда я вылила на неё ведро грязной воды и выгнала за калитку. Эта тварь давай выть. Только палка дело решила. Убралась. Я думала - сдохла. Терпеть не могу ни кошек, ни собак. А её, оказывается, ты подобрал и выходил. Лизка твоя сразу узнала меня, потому и рычала, укусить пыталась. А как оклемалась, включила шпионку.
Бывало сойду с автобуса, проехав от тебя, остановку, она вскоре прибегает к калитке и давай лаять, как бешенная. И уж шустрая стала - не поймать. Не думала, что она тебя догадается привести. Вот и все тайны раскрыты. Что скажешь, дорогой супруг, Андрей Евгеньевич?"
Так долго слушал, что гнев погас. Вдруг понял, что эта хорошенькая, не глупая девушка и есть - злая, холодная гадина. Не потому, что изменила - куда ему тягаться с молодым гением Витей, прикрытому широкой спиной тестя - научного руководителя. Не кинуть кусок голодной собаке, измываться над ней - на это только отъявленная негодяйка способна.
Год супружества - взбалмошный, похожий на тусовку, перенесённый инфаркт изменили чувства Андрея Евгеньевича - он вдруг теперь это понял. Юля, немногим старше его сына Мишки и попытка жить с ней на одной волне, успешной быть не могла. Андрей Евгеньевич, родившийся в 40-м году, вместе с матерью ждал папку с войны, а она - дитя шестидесятых, войну по учебникам знала и только.
Он не стал ей это всё объяснять. Сказав, что отпустит её на волю, подав на развод, зашагал прочь вместе с Лизкой. То, что она провернула, потрясло Андрея Евгеньевича сильнее чем измена жены. Теперь она бежала - серенькая, во всём средненькая, нет-нет да оборачивая к нему довольную морду. В глазах читалось торжество мстительницы, одержавшей победу.
"Ты, Лизка, гениальная псина, а я скучный, старый зануда. Шурку предал, а сам в её доме живу. Писал о нравственности, а самому впору билет сдать в партком. Но пока живы, кое - что можно исправить. Как ты считаешь, собака?"
Вскоре он разошёлся с Юлей. До начала осени жил в деревне, а потом вернулся к работе в редакции. А ещё - к Шуре. Она приняла и бывшего мужа, и Лизку.
Сказала шутливо: "Закончилась творческая командировка твоя? Ну и Слава Богу. Только копчёной колбасы больше не жди. Я прочитала брошюрку, как жить после инфаркта. Будем диеты придерживаться. Вместе. Муж и жена - одна сатана."
Он хмыкнул: "Ты-то святая!"
А Шура глаза отвела: "Ой ли, Андрюша! Несколько лет вглядывалась в Мишаню - твой, не твой. Уж, когда щербинка промеж зубов показалась, да пальчик кривой приметила на правой ножке... Ну-ну, не бледней! Пошутила я. Ты мой единый. А только помни, как это больно!"
от автора: Андрея Евгеньевича я знала в лицо. Он был ведущим журналистом "горгаза" (городская газета), я - начинающая корреспондентка многотиражки. Его историю мне рассказали редакционные коллеги. К тому времени всё в жизни его выровнялось и успокоилось. Теперь вряд ли он жив - столько лет миновало.
Но до сих пор для меня остаётся открытым вопрос - собака сознательно отомстила обидчице - вот так сложно и гениально или месть совершенно случайна?
Благодарю за прочтение. Пишите. Голосуйте. Подписывайтесь. Лина