Дом Педру (Педро) I
Педро Первый родился в Лиссабоне 12 октября 1798 года. Он был четвертым ребенком и вторым сыном короля Португалии Иоана VI, но полноправным наследником престола. Который провозгласил независимость Бразилии от Португалии. 12 октября он был провозглашен бразильским императором и к марту 1824 года разгромил все армии, верные Португалии. Но обо всём по порядку.
Педро родился в королевском дворце Келуш в Лиссабоне. Его полное имя звучит так: Педро де Алькантара Франсиско Антонио Жуан Карлос Ксавьер де Паула Мигель Рафаэль Хоаким Хосе Гонзага Паскоаль Сиприано Серафим. 16 слов исключая «де», можете не считать. У родителей Педро был несчастливый брак. Мать, Карлота Хоакина была амбициозной женщиной, которая всегда стремилась продвигать интересы своей родной Испании, даже в ущерб интересам Португалии. По общему мнению, неверная своему мужу, она дошла до того, что организовала его свержение в союзе с недовольной португальской знатью. Но как будто этого было мало. После смерти его старшего брата, его родители расстались и разошлись по разным замкам, оставив детей под присмотром бабушки, королевы Марии. Если точнее — Марии I Безумной. Безумие которой было объявлено неизлечимым в 1792 году, за шесть лет до рождения Педро. Любой психолог заметит, что вырасти без комплексов в такой семье крайне маловероятно.
Когда Педро было девять лет, семья была вынуждена дружно бежать из Португалии в Рио-де-Жанейро, столицу португальской колонии Бразилия. Пока армия Наполеона расхищала Лиссабон, Педро учился у экипажа корабля навигации и прочим морским навыкам. А вот по приезду в Рио приключения закончились и вернулась травмирующая бытовуха. Отец был строг, но любим. Мать продолжила изменять отцу, а Педро с младшим братом Мигелем жили в отдельной от родителей резиденции, дабы не последовать примеру своей бабки и не двинуться кукукингом. Став взрослым, Педро открыто называл свою мать, к которой он испытывал только чувство презрения, «сукой». Ранний опыт предательства, холодности и пренебрежения оказал большое влияние на формирование характера Педро.
Удивительно, но при всём этом благодаря наставникам он получил прекрасное образование. Он изучал математику, политическую экономику, логику, Историю и географию. Не меньше усилий было приложено и к языкам — помимо португальского, Педро был обучен французскому, латыни, английскому и немецкому языкам. Даже позже, будучи императором, Педро посвящал не менее двух часов в день учебе и чтению. Но без воспитания образования никогда не будет достаточно. Педро оставался импульсивным и так и не научился проявлять самоконтроль, оценивать последствия своих решений и адаптировать свое мировоззрение к изменениям ситуаций.
Принц находил удовлетворение в деятельности, требующей физических навыков, а не в учебе. На ферме в резиденции своего отца в Санта-Крусе Педро тренировал необъезженных лошадей и стал прекрасным наездником и отличным кузнецом. Он и его брат Мигель любили конную охоту в незнакомой местности, в лесах и даже ночью или в ненастную погоду. Он проявил талант к рисованию и рукоделию, занимался резьбой по дереву и изготовлением мебели. Кроме того, у него был вкус к музыке, и под руководством Маркоса Португалии принц стал способным композитором (позже создав Гимн независимости Бразилии ). У него был хороший певческий голос, он владел несколькими музыкальными инструментами, включая фортепиано, флейту и гитару, исполнял популярные песни и танцы. Педро был простым человеком как по привычкам, так и по отношению к другим. За исключением торжественных случаев, когда он надевал придворное платье, его повседневная одежда состояла из белых хлопчатобумажных брюк, полосатой хлопчатобумажной куртки и широкополой соломенной шляпы, а в более формальных ситуациях — сюртука и цилиндра. Он часто находил время, чтобы поговорить с людьми на улице, отмечая их проблемы. Но помимо этого его характер носил черты болезненной вспыльчивости и властности. Гиперактивность и беспокойный дух тянули Педро в приключения, в неспокойную местность и к женскому теплу. Первый император Бразилии практически никогда не употреблял алкоголь но был неисправимым бабником.
Одну из любовниц Педро, французскую танцовщицу Ноэми Тьерри, Королю пришлось отослать подальше, дабы не очернить репутацию сына перед женитьбой оного на дочери императора Священной Римской Империи Франциска II. 13 мая 1817 года Педро женился по доверенности на Марии Леопольдине. Сама молодая супруга добралась до Рио-де-Жанейро к 5 ноября. И тут же влюбилась в своего мужа, так как он оказался куда красивее и обаятельнее, чем ей описывали. За девять лет брака у пары родилось семеро детей: Мария (впоследствии королева Португалии Дона Мария II), Мигель, Жуан, Януария, Паула, Франциска и Педро (впоследствии император Бразилии Дом Педро II). После чего Мария Леопольдина закончилась.
17 октября 1820 года пришло известие о том, что военные гарнизоны Португалии взбунтовались, что привело к так называемой Либеральной революции 1820 года. Военные сформировали временное правительство, заменив регентство, назначенное Иоанном VI, и созвали кортесы — португальский парламент с многовековой историей, на этот раз демократически избранный с целью создания национальной конституции. Педро был удивлен, когда его отец не только попросил его совета, но и решил отправить его в Португалию, чтобы он правил в качестве регента от его имени и успокаивал революционеров. Но в тоже время король не решался исполнять своё решение.
Принц был известным и стойким сторонником либерализма и конституционной представительной монархии. Он читал произведения Вольтера, Бенджамина Константа, Гаэтано Филанджери и Эдмунда Бёрка. Даже его жена Мария Леопольдина заметила: «Мой муж, помоги нам Бог, любит новые идеи». Иоанн VI откладывал отъезд Педро как можно дольше, опасаясь, что, как только он окажется в Португалии, революционеры провозгласят его королем. 26 февраля 1821 года португальские войска, дислоцированные в Рио-де-Жанейро, подняли мятеж. Ни Иоанн VI, ни его правительство не предприняли никаких действий против мятежных отрядов. Педро пришлось действовать самостоятельно и он поехал навстречу повстанцам. Он вел с ними переговоры и убедил своего отца принять их требования, включая назначение нового кабинета министров и принесение присяги на послушание будущей конституции Португалии. 21 апреля выборщики прихода Рио-де-Жанейро встретились на Торговой бирже, чтобы избрать своих представителей в кортесы. Небольшая группа агитаторов захватила собрание и сформировала революционное правительство. И снова Иоанн VI и его министры оставались пассивными, и монарх собирался принять требования революционеров, когда Педро взял на себя инициативу и послал армейские войска для восстановления порядка. Под давлением кортесов Иоанн VI и его семья уехали в Португалию 26 апреля, оставив Педро и Марию Леопольдину. За два дня до отплытия король предупредил своего сына: «Педро, если Бразилия отделится, пусть она скорее сделает это ради тебя, который будет уважать меня, чем для одного из этих авантюристов». Ну, сам сказал, никто за язык не тянул.
В начале своего регентства в Бразилии Педро издал указы, гарантирующие личные и имущественные права. Он также сократил государственные расходы и налоги. Даже революционеры, арестованные в ходе инцидента на Торговой бирже, были освобождены. 5 июня 1821 года армейские войска под командованием португальского генерал-лейтенанта Хорхе Авилеса (впоследствии графа Авилеса) подняли мятеж, требуя, чтобы Педро принес присягу соблюдать Конституцию Португалии после ее принятия. Принц выехал к мятежникам и даже провёл с ними переговоры, что вызвало уважение у протестующей стороны. Мятежники смягчили требования и обе стороны остались удовлетворены компромиссом. Продолжающийся кризис достиг точки невозврата, когда кортесы распустили центральное правительство в Рио-де-Жанейро и приказали вернуть Педро в Лиссабон. Это было воспринято бразильцами как попытка снова подчинить свою страну Португалии — Бразилия не была колонией с 1815 года и имела статус королевства. 9 января 1822 года Педро представили петицию, содержащую 8000 подписей, которые умоляли его не уезжать. Педро был глубоко тронут и согласился остаться на благо Бразилии. Авилес снова взбунтовался и попытался заставить Педро вернуться в Португалию. На этот раз принца отбивали у клятых оборзевших кортесов буквально всем населением. В подавлении восстания участвовали не только бразильские войска, но также и отряды ополчения и простое вооруженное гражданское население страны. По итогам драки в Лиссабон отправился сам Авилес.
В течение следующих нескольких месяцев Педро пытался сохранить видимость единства с Португалией, но окончательный разрыв был неминуем. С помощью своего министра Хосе Бонифасио де Андрада он искал поддержки за пределами Рио-де-Жанейро. Принц побывал в Минас-Жерайс в апреле и в Сан-Паулу в августе. Его тепло приветствовали в обеих провинциях Бразилии, и эти визиты укрепили его авторитет. Возвращаясь из Сан-Паулу, он получил 7 сентября известие о том, что кортесы не примут самоуправление в Бразилии и накажут всех, кто не подчинится их приказам. Педро от такой новости пришёл в неконтролируемое движение. Он в ту же минуту потребовал себе коня и произнёс перед своим окружением совершенно спонтанную, но крайне вдохновляющую речь: «Друзья, португальские кортесы хотели поработить и преследовать нас. С сегодняшнего дня наши узы разорваны. Клянусь моей кровью «Моей честью, моим Богом, я клянусь добиться независимости Бразилии. Бразильцы, пусть с этого дня нашим лозунгом будет: «Независимость или смерть!»».
Независимая Бразилия решила не быть сразу республикой. Им нравился Педро и не нравился Иоанн, и вообще они круче какого-то королевства Португалия. Поэтому Бразилия была провозглашена Империей, а Педро в свои 24 года — императором. Кстати, случилось это 1 декабря.
Не вся Бразилия сразу согласилась на такое пафосное именование. Несколько провинций в Северной, Северо-Восточной и Южной части страны не хотели уговариваться, но в итоге под натиском настойчивых аргументов сдались. В результате высокоцентрализованного государства, созданного Конституцией, мятежные элементы в Сеаре, Параибе и Пернамбуку попытались отделиться от Бразилии и объединиться в так называемую Конфедерацию Экватора. Педро I безуспешно пытался избежать кровопролития, предлагая успокоить повстанцев. В конце концов, он разозлился. А разозлившись, он сказал: «Чего требовали оскорбления со стороны Пернамбуку? Конечно, наказания, и такого наказания, которое послужит примером для будущего». Повстанцам так и не удалось обеспечить контроль над своими провинциями, и их было легко подавить. К концу 1824 года восстание было подавлено. Шестнадцать повстанцев были осуждены и казнены, а все остальные были помилованы императором.
После долгих переговоров 29 августа 1825 года Португалия подписала договор с Бразилией, в котором признала независимость Бразилии. За исключением признания независимости, положения договора были выполнены в убыток Бразилии, включая требование о выплате репараций Португалии без каких-либо других требований со стороны Португалии. Компенсация должна была быть выплачена всем португальским гражданам, проживающим в Бразилии, за понесенный ими ущерб, например, за конфискованное имущество. Иоанн VI также получил право называть себя императором Бразилии. Еще более унизительным было то, что договор подразумевал, что независимость была предоставлена как акт благотворности Иоанна VI, а не была принуждена бразильцами силой оружия. Хуже того, Великобритания была вознаграждена за свою роль в продвижении переговоров подписанием отдельного договора, в котором были возобновлены ее благоприятные коммерческие права, а также подписанием конвенции, в которой Бразилия согласилась отменить работорговлю с Африкой в течении четырех лет. Оба соглашения нанесли серьезный ущерб экономическим интересам Бразилии. Юную империю буквально переиграли и уничтожили.
Несколько месяцев спустя Педро получил известие, что его отец умер 10 марта 1826 года и что он сменил своего отца на португальском троне как король Дом Педро IV. Понимая, что воссоединение Бразилии и Португалии будет неприемлемо для народов обеих стран, он поспешно отрекся от короны Португалии 2 мая в пользу своей старшей дочери, которая стала королевой Доной Марией II. Его отречение было условным: Португалия должна была принять конституцию, которую он разработал, а Мария II должна была выйти замуж за своего дядю, младшего брата Педро Мигеля. Несмотря на отречение, Педро I продолжал действовать как отсутствующий король Португалии и вмешивался в ее дипломатические вопросы, а также во внутренние дела, такие как назначение назначений. Ему было довольно трудно сохранять свое положение бразильского императора отдельно от своих обязательств по защите интересов своей дочери в Португалии.
Мигель же, офигевший от такого расклада и как законный мужчина-наследник, которого подвинули в очереди, и как мужчина, которому вместо сочной заморской принцессы по доброй семейной традиции выдали племянницу в пользование, сделал вид, что согласен, а сам пошёл строить козни. Брата Мигель любил и предавать его было ему больно, но португальский трон и абсолютная монархия эту боль смогли немного приглушить. При поддержке матери Мигель объявил себя королём Португалии, а конституцию бумажкой для подтирания королевской задницы. Дворянство ликовало. Все сёстры, кроме самой младшей, перешли на сторону своего «правильного» брата. Младшая же перебралась в Бразилию, подальше от всего этого.
Настала очередь Педро офигевать. Под впечатлением он даже поверил, что Мигель заодно повинен в смерти их отца. Строить политические разборки в Европе, находясь в Бразилии, было проблематично. А ещё крайне вредно. Воспользовавшись замешательством, самая южная провинция Бразилии, при поддержке Соединенных провинций Рио-де-ла-Плата, успешно отделилась. Император, будучи в расстроенных чувствах, не придал этому значения. Но независимости захотели и другие провинции. В ответ Империя объявила войну в декабре, которую назовут Цисплатиновой. В поддержку боевых действий, Педро организовал себе тур на северо-восток страны, планируя прихватить с собой жену и дочь.
Жена не имела права отказаться. Она уже давно не имела ни прав, ни надежд. В императорское окружение входила Домитила де Кастро (тогда виконтесса, а затем маркиза Сантос), которая стала любовницей Педро I с момента их первой встречи в 1822 году. Педро и раньше никогда не был верен Марии Леопольдине, но до того хотя бы тщательно скрывал свои сексуальные отношения с другими женщинами. Однако его увлечение новой возлюбленной стало вопиющим и безграничным скандалом, неприкрытым позором, который его жена терпела. Педро I был все более груб и жесток по отношению к Марии Леопольдине, лишил ее средств, запретил ей покидать дворец и заставил ее терпеть присутствие Домитилы в качестве своей фрейлины. Тем временем его возлюбленная воспользовалась этим, продвигая свои интересы, а также интересы своей семьи и друзей. Те, кто искал одолжений или продвигал проекты, все чаще обращались к ней за помощью, минуя обычные законные каналы.
24 ноября 1826 года Педро I отплыл из Рио-де-Жанейро в Сан-Жозе в провинции Санта-Катарина. Оттуда он поехал в Порту-Алегри, столицу провинции Риу-Гранди-ду-Сул, где размещалась основная армия. По прибытии 7 декабря император обнаружил, что военные условия оказались намного хуже, чем он ожидал в предыдущих отчетах. Он «отреагировал со своей обычной энергией: издал шквал приказов, уволил известных мошенников и некомпетентных людей, братался с войсками и вообще встряхнул военную и гражданскую администрацию». Он уже возвращался в Рио-де-Жанейро, когда ему сказали, что Мария Леопольдина умерла в результате выкидыша. Вскоре распространились слухи о том, что она умерла после физического насилия со стороны Педро I, однако этого физически не могло произойти. Не в этот раз. Тем временем война продолжалась, и никакого исхода не предвиделось. Под влиянием новости о смерти жены Педро I оставил Цисплатину в августе 1828 года, и провинция стала независимым государством Уругвай.
После смерти жены Педро I вдруг совершенно неожиданно понял, как ужасно он с ней обращался. От этого осознания его отношения с Домитилой начали рушиться. Мария Леопольдина, в отличие от его любовницы, была популярна, честна и любила его, не ожидая ничего взамен. Император очень скучал по ней, и даже его былая одержимость Домитилой не смогла преодолеть чувство утраты и сожаления. Однажды Домитила нашел его плачущим на полу и обнимающим портрет своей покойной жены, чей печальный призрак Педро утверждал, что видел. Позже император покинул постель, которую делил с Домитилой, и крикнул: «Отойди от меня! Я знаю, что живу недостойной жизнью государя. Мысль об императрице не покидает меня». Он не забывал своих детей, осиротевших от своей матери, и его неоднократно видели держащим на руках своего сына, юного Педро, и говорящим: «Бедный мальчик, ты самый несчастный принц в мире».
Педро удалил от себя любовницу и вознамерился жениться вновь. Вот только оказалось, что его бразильский сериал в Европе уже давно смотрят и отправлять туда своих дочерей совершенно не горят желанием. Предложения отклонялись одно за другим, бывший тесть, австрийский император, жаловался, что с его дочерью ужасно обошлись и всячески мешал планам. Единственным, кто согласился на брак, стала внучка наполеоновской Жозефины, Амели Лихтенбергская. И это был бриллиант. Она была молода и невероятно красива. Амели была доброй и любящей матерью детям и давала столь необходимое чувство нормальности как своей семье, так и широкой публике. Император правда изменился. Он перестал изменять, начал больше интересоваться делами своего государства и даже помирился с бывшим наставником.
Несмотря на неудачи Педро I как правителя, он уважал Конституцию. Он не вмешивался в выборы, не отказывался подписывать акты, ратифицированные правительством, и не налагал каких-либо ограничений на свободу слова. Но Педро всё-равно критиковали за абсолютизм. А всё потому что император задумал постепенный процесс ликвидации рабства. Конституционные полномочия по принятию законов находились в руках Собрания, в котором доминировали землевладельцы-рабовладельцы, которые, таким образом, могли помешать любой попытке его отмены. Усилия императора умиротворить Либеральную партию привели к очень важным изменениям. Он поддержал закон 1827 года, устанавливавший министерскую ответственность. 19 марта 1831 года он назначил кабинет, сформированный политиками из оппозиции, что позволило расширить роль парламента в правительстве. Наконец, он предложил должности в Европе Франсиско Гомешу и еще одному другу португальского происхождения, чтобы погасить несправедливые слухи о «секретном кабинете». К его ужасу, его паллиативные меры не остановили непрерывные нападки со стороны либералов на его правительство и его иностранное происхождение. Разочарованный их непримиримостью, он не захотел иметь дело с ухудшающейся политической ситуацией.
С другой стороны, его португальские сторонники усиленно уговаривали его вернуться в Португалию и попытаться побороться за права своей дочери на трон. Скучная жизнь конституционным монархом в Бразилии не соответствовала его пылкому нраву и сторонники продавливали свою точку зрения именно через это. В активных действиях в Европе он мог бы найти то, что больше всего соответствовало его характеру. Отправившись в Португалию, он мог защищать угнетенных, демонстрировать свое рыцарство и самоотречение, поддерживать конституционное правление и наслаждаться свободой действий, которой он жаждал. Предложение было слишком соблазнительным. Также, это могло бы быть приятно его жене, которая смогла бы больше времени проводить со своей старшей сестрой, кронпринцессой Швеции.
Таким образом, идея отречься от престола и вернуться в Португалию укоренилась в его сознании, и, начиная с начала 1829 года, он часто говорил об этом. Вскоре появилась возможность реализовать эту идею. Радикалы внутри Либеральной партии сплотили уличные банды, чтобы преследовать португальскую общину в Рио-де-Жанейро. 11 марта 1831 года, в так называемую «Ночь бутылочного боя» (Noite das Garrafadas), португальцы нанесли ответный удар, и на улицах столицы страны начались беспорядки. 5 апреля Педро I уволил либеральный кабинет, который находился у власти только с 19 марта, за его некомпетентность в восстановлении порядка. Большая толпа, подстрекаемая радикалами, собралась в центре Рио-де-Жанейро во второй половине дня 6 апреля и потребовала немедленного восстановления рухнувшего кабинета министров. Ответ императора был: «Я сделаю все для народа и ничего против своей воли». Вскоре после наступления темноты армейские войска, включая его охрану, покинули его и присоединились к протестам. Только тогда он осознал, насколько изолированным и отстраненным от бразильских дел он стал, и, ко всеобщему удивлению, отрекся от престола примерно в 03:00 7 апреля. Вручив гонцу документ об отречении, он сказал: «Вот вам и мой акт отречения, я возвращаюсь в Европу и покидаю страну, которую очень любил и люблю до сих пор».
На рассвете утром 7 апреля Педро, его жена и другие люди, в том числе его дочь Мария II и сестра Ана де Хесус, были взяты на борт британского военного корабля HMS Warspite. Судно оставалось на якоре у Рио-де-Жанейро, а 13 апреля бывший император перебрался в Европу и отбыл в Европу на борту HMS Volage. Он прибыл в Шербур-Октевиль, Франция, 10 июня. В течение следующих нескольких месяцев он курсировал между Францией и Великобританией. Его тепло приветствовали, но он не получил реальной поддержки ни от одного правительства в восстановлении трона его дочери. Оказавшись в неловкой ситуации, поскольку он не имел официального статуса ни в Бразильском императорском доме, ни в португальском королевском доме, Педро 15 июня принял назад титул герцога Браганса, который когда-то принадлежал ему как наследнику португальской короны. Хотя это было в корне неправильно и титул должен был принадлежать наследнику Марии II, которым он не был, его решение было встречено всеобщим признанием. 1 декабря в Париже родилась его единственная дочь от Амели, Мария Амелия, у которой ещё не были перекрыты родственные связи по матери.
Ах да, своих детей от первого брака Педро оставил вариться в бразильском аду. Он не забывал о них. Каждому из них он писал пронзительные письма, рассказывая, как сильно он по ним скучает, и неоднократно просил их серьезно заняться своим образованием. Незадолго до своего отречения Педро сказал своему сыну и преемнику: «Я намерен, чтобы мы с моим братом Мигелем были последними плохо образованными членами семьи Браганса».
Находясь в Париже, Педро смог наскрести совсем небольшую, но всё-таки армию из его сторонников. С этой армией он отправился на Азорские острова, которые остались верны его дочери. Оттуда они переплыли в Порту, куда вошли без сопротивления, а дальше Мигель оказал сопротивление, что вылилось в затянувшуюся на целый год войну. Тем временем из Бразилии выдвинулась делегация, намеренная вернуть императора в естественную среду обитания. Педро заподозрил, что «это жужужу не спроста» и начал крутить условия. Во-первых, любая просьба вернуться должна быть отправлена ему как конституционная. Во-вторых, она должна быть подкреплена просьбой от Генеральной Ассамблеи. В-третьих, петицию требуется подать в Португалию, официальной делегацией бразильского парламента. И вообще тут война, движуха, а вы пристали. Траншеи там, лопаты возьмёте у прапора.
Сам император эти траншеи активно рыл. И пушки ставил. А также ухаживал за ранеными и разделял весь быт со своими солдатами. Его дело было почти проиграно, пока он не предпринял рискованный шаг, разделив свои силы и отправив часть для десантного нападения на южную Португалию. Регион Алгарве попал в руки экспедиции, которая затем двинулась на север прямо к Лиссабону, который капитулировал 24 июля. Педро приступил к подчинению остальной части страны, но как раз когда конфликт, казалось, близился к завершению, вмешался его испанский дядя Дон Карлос, который пытался захватить корону своей племянницы Доньи Изабеллы II. В этом более широком конфликте, охватившем уже весь Пиренейский полуостров, Первой карлистской войне, герцог Браганса объединился с либеральными испанскими армиями, верными Изабелле II, и победил Мигеля I и Карлоса. Мирное соглашение было достигнуто 26 мая 1834 года.
Педро вернул трон дочери, но эта война сломала его самого. Бывший император Бразилии подхватил тиф и лежал на смертном одре. Перед смертью он продиктовал открытое письмо всем бразильцам, в котором просил их мягко, но настойчиво встать на путь постепенной отмены рабства. Педро I умер 24 сентября 1834 года, прожив короткую, но очень насыщенную жизнь. На момент смерти ему было 35 лет. Известие о его смерти прибыло в Рио-де-Жанейро 20 ноября, но его детям сообщили только после 2 декабря. Бонифасио, который был отстранен от должности их опекуна, написал Педро II и его сестрам: «Дом Педро не умер. Умирают только обычные люди, а не герои».
После смерти Педро I могущественная в то время Реставрационная партия исчезла в одночасье. Справедливая оценка бывшего монарха стала возможной после того, как была устранена угроза его возвращения к власти. Эваристо да Вейга, один из его худших критиков, а также лидер Либеральной партии, оставил заявление, которое, по словам историка Октавио Таркинью де Соуза, впоследствии стало преобладающим мнением: «бывший император Бразилии не был принц обычной меры и Провидение сделало его мощным инструментом освобождения, как в Бразилии, так и в Португалии. Если мы существуем как единое целое в свободной Нации, если наша земля не была разорвана на мелкие враждебные республики , где преобладали только анархия и военный дух, мы во многом обязаны решимости, которую он принял, оставаясь среди нас, и первым крикнув о нашей независимости». Он продолжил: «Португалия, если она была освобождена от самой мрачной и унизительной тирании… если она пользуется благами, которые представительное правительство принесло образованным народам, она обязана этим Дому Педру де Алькантаре, чьи утомления, страдания и жертвы ради дела Португалии принесли ему в высшей степени дань национальной благодарности».
Автор: Мария Заке