Плоский плиточник, отшлифованный телецкой волной, переливается в лучах солнца благородной патиной старинных серебряных монет, округлой неровной чеканки.
Северный ветер из-за мыса Черлок выносит рваные остатки тумана и пронизывает холодом. Второй час дня. Сижу на здоровом круглом валуне в 2 метрах от воды и пытаюсь написать что-нибудь радостное, но ветер и пейзаж навевают минорное настроение. Пальцы мерзнут. Засовываю руки в карманы ватной куртки, где лежит, собранный для чая, чабрец. После пальцы долго и приятно пахнут богородской травой.
Собачье настроение мне скрашивает монтанина лайка Чебурашка, устроившаяся на соседнем валуне в позе вожака стаи. Сидит сама по себе, не пристает, но настроение правит. Не удержался, сфотографировал в разных ракурсах. Пёс понимает всю ответственность момента и сидит не шелохнувшись.
С юга сильная дымка, почти туман, такой, что не видно устье Чулышмана. Подтягиваются, потихоньку выползают, облака, далеко слышен гром. Похоже, что к вечеру будет гроза.
Полосатая оска зависла в 20 см перед моим лицом и так же как я ее, с удивлением рассматривает меня – 4-хглазое существо (темные очки держатся сверху на бровях).
Качнуло в минор, прилип и там остался. Пишется всякая грусть. Вопросы выползают, как те облака, и я не могу найти на них ответов. Становится совсем тошно, и я бреду обратно в домик, ставить чай. Псина, в знак солидарности с моим настроением, понурив голову до самой земли, тащится за мной.
Звуки.
Сзади шумит речка Кокши, звонко лопоча по валунам, заглядывая под размытые корни. Деревья на берегу шуршат пожелтевшими листьями от упругого холодного ветра. Впереди, в 2 метрах, плещет лениво телецкая волна. Под дальним берегом вынырнула из тумана и прошла вверх, тарахтя, моторка и опять – река, ветер в деревьях и волны. Пёс громко вздохнул, опустив голову на передние лапы, и прикрыл глаза.
Гришка.
Вчера вечером, на товарищеский ужин, Монтана привёл двух «девчонок» ,бальзаковского возраста: Надежду – Гришкину подругу и свою «НинО». Так он представил художницу Нину из Новосибирска, осевшую у него ненадолго.
Надежда рассказала про своего Отелло. Гришка в ярости перебил всю посуду, сжег шторы и резного кедра гардины, которые сделал сам.
По темноте, возвращаясь в дом от катера, я услышал голоса и увидел две фигуры, идущие к нашему дому от вигвама Монтаны. Над передней фигурой в темноте, вокруг головы сиял белый нимб, то светилась в темноте абсолютно седая Гришкина борода и шевелюра.
Мы впятером сидим за столом. Тепло и сытно. Чаёвничаем, уютно горит керосиновая лампа. Открывается дверь. Впереди Григорий, как Карл Маркс на знамени. За его плечом улыбающийся пьяненький егерь Игорь, из-за сломанного носа ну совсем не похожий на Фридриха Энгельса. Уже, и видимо давно, хороши оба. Не входя, стоя в открытой двери, очевидно ждут нашей радостной бурной реакции и приглашения к столу. Мишка, на правах хозяина, держит паузу, остальные молчат. Немая сцена. Григорий не выдерживает первым, со всего маху хлопает дверью и они уходят.
Мишка.
После второго поста ГАИ с тщательной проверкой документов Мишка с манхэттенской щетиной и косичкой кучерявых волос на затылке сказал: «Хватит! Достали!» и одел свою егерскую куртейку с генерал-лейтенантскими звездами на погонах (он тогда работал егерем в заповеднике). Следующий сержант гаишник, пока Мишка доставал документы, с расширяющимися глазами смотрел на Мишкино плечо и, посмотрев судорожно вернул ему документы, спросил, может ли он нам чем-нибудь помочь?
Туман на дороге.
Как вскипевшее и убежавшее молоко, шапкой переполнило небольшое придорожное озерцо и перетекает через дорогу по-пластунски. Туман цепляется за березовые околки, кюветы вдоль дороги, прячется по низинам от ветра и не догадывается, что солнце, уже встающее слева, высушит и выбьет его через полчаса. Трава и листья торопятся впитать побольше тумана перед очередным дневным палевом.
Купание.
В Яйлю мы с Мишкой пришли на его катере около полудня. Пока он ходил искать Серегу, что бы отдать лодочные моторы, я успел пофотографировать всякую ботву и букашек. На ярком солнышке меня пригрело и разморило после тяжелой дороги, я прилег и задремал на носу лежащей, на берегу казанки. Пришли Мишка с Серегой. Выгрузили на берег моторы. Часа 2 еще братались в катере на самом солнцепеке и обсуждали события, дела и поездки. А чистейшая вода так заманчиво плещет за бортом катера, бесстыдно показывая все свои камушки на дне.
100 граммов суспензии №4 придали мне недостающей смелости, а точнее надо сказать – наглости, и я, распаренный ярким солнцем, выпал за борт, думая, что водичка, ну, градусов хотя бы 15. Ахнул, так как яйца подкатились под горло! Как прокручивая видео назад, я таким же макаром влетел обратно в катер. Опустили эхолот, смерили, оказалось, что на глубине 5 см температура была +9 градусов. За эти 2 часа окунался еще 2 раза.
Остановились посреди озера долить масла в двигатель. Нагнулся через борт, набрать воды для питья в пластиковую бутылку – вода черная, как чернила и прозрачная как стекло. Пока набрал 1 литр, пальцы под водой чуть не отвалились – холодная жутко!
Утром, пока грелась вода для мытья вчерашней посуды, я успел ее вымыть холодной с «Ферри». А чтоб не пропадала зря горячая – побрил голову и бороду.
После второго завтрака, часов в 10, взяли у Монтаны налимьи головы на насадку и отправились рыбалить. Встали на якоре напротив устья Кокшей, на глубине 25-30 метров. Насадили на блесны куски мяса с голов и начали рыбачить. Примерно за час подсекли и поймали: Мишка – 2 коряги, а я только одну. На экране эхолота на глубине 20 метров видели трех, ну прямо таки крокодилов. Но аппетита у них не было по простой причине – с севера и с запада, кто быстрее, валил на нас беременными тучами дождь. Едва успели выдернуть якорь и добраться до дома, хлестануло как из ведра.
Я помыл посуду, Мишка разобрал завалы харчей в шкафу. Вместе прибили новый ковер на стенку за столом. Прибрались, растопили остатки меда из банки на печке, и к 12 часам дождь кончился. Туман двумя слоями ваты затянул противоположный берег и, как Океан в «Солярисе», медленно кочумает на юг.
Если будет тихо, часа в 2-3 пойдем рыбалить еще раз, а пока Мишка, отказавшись от моей помощи, шаманит в катере мотор, я же, как писарь на привале, строчу эти строчки.
Четверг.
До обеда ждали Серегу. Монтана с утра проверил сети: 2 щучки, штук 10 селедок и около 20 маленьких налимов. 4 налима пожарили и пообедали. После обеда пошли на базу «Алтын-Туу» в устье Чулышмана. Там пересели в плоскодонку, поднялись на моторе км 2-3 вверх по Чулышману. Покидали блёсны. Даже у профессора Мишки ни разу не клюнуло. Рядом с нами, на мелководье, в водорослях, бултыхнула щука и всё.
В протоке, на берегу, маленький табунчик коней забрел от слепней по колено в воду и между ними замер красавец журавль-красавка. Между прочим, из международной Красной книги.
Сижу вечером на берегу, жду приличного заката, но солнце уже село и не в озеро, как было месяц назад, а гораздо левее, за гору. И закат получился так себе. Поснимал в разных режимах, но сильная дымка и слабые оттенки. Днем поспать не удалось и вообще как-то скучно. 52 человека «туриков» (туристов на местном диалекте) заехали сегодня первый день.
Решили с Мишкой, что переночуем здесь, а завтра по утру вернемся в Кокши. С Монтаной все-таки веселее. И рано в субботу стартуем домой.
Рыба не ловится и не только у нас. То ли погода ей не нравится, то ли еще какой геморрой у нее. Не клюёт даже, сука! Комары здесь на базе уже достали.
В паху на бедре нашел уже раздувшегося клеща. Сегодня утром фельдшер Мишка – лучший ученик доктора Пирогова, героя обороны Севастополя от французов в 1788 году, намазал мне клещика растительным маслом и он гад, ожил! Стало ему тягостно и паршиво. Попа-то, которой он дышит, маслом залеплена. Вот он и попятился назад. А тут его "фельшер" – хвать за эту самую попу и на цугундер. Я помазал дырку от клеща самогоном и на этом курс лечения закончился. Даже пить не стал! Вот что делает настроение и погода с нормальными мужиками.