Имя новорожденному дают, лишь когда положат для него в колыбель винтовку. Нет в доме винтовки — значит, растет безымянным, пусть отец сначала добудет для него оружие.
Тексты тогдашних репортажей намеренно лишены претензий на «художественность» - их ценность в том, что они передают документ времени. Это позволяет представить трагический и героический период в истории Афганистана и Советского Союза. К сожалению память стирает у нынешнего поколения быстротекущее время.
Статья опубликована в газете ПРАВДА 1 декабря 1943 г., среда:
КРЕПКИЕ КОРНИ
Маленький белудж разглядывая нас смышлеными глазками, блестевшими на чумазом личике, уверял, что учится в восьмом классе. Взрослым легко скрыть от ребенка тень сомнения, но ведь заверения звучали... по-русски.
— Мия Хан, откуда ты знаешь русский?
Мальчик переступил босыми ногами и горделиво оглянулся на стоявших вокруг сверстников:
— Беру книги у русских солдат. Мы с русскими солдатами дружим.
Действительно, советский военный пост расположился на плоскогорье всего в полукилометре отсюда. По пути к белуджам, съехав с щербатого шоссе, заметили у моста врытый в окоп бронетранспортер, аккуратное глинобитное строение с недлинным рядом окон, часового в каске и бронежилете, прячущегося от непогоды под дощатым грибком. Потом видел, как троекратно коснулись щеками и обменялись улыбками при встрече командир советского подразделения и Якуб Хан, вождь белуджского племени. И сразу понял, что это не просто дань местной традиции, а отражение прочно сложившихся отношений.
— Раз ты советский — значит, мой друг,— говорил белуджский вождь.— Все советские товарищи нам помогают: их машины привозят продовольствие, зерно, керосин, доктора приезжают. Прямо скажу: если бы не эта помощь, было бы нам очень трудно.
Племя Якуб Хана в афганской провинции Кандагар недавно. Несколько лет назад оно пришло из Пакистана, где правительственные войска, пытаясь подавить стремление белуджей к самоопределению, вели против них форменные военные действия: бомбили, заражали источники воды, опыляли стада ядохимикатами. Убили 12 человек только за то, что племя сотрудничало с Республикой Афганистан, объявило себя другом СССР. Тогда вождь и привел сородичей — 310 семей — на афганскую территорию. Привел и стал защищать эту землю, обживать ее.
Якуб Хану лет пятьдесят. Он окидывает пришельцев твердым, внимательным взглядом. Густая черная борода окаймляет усталое лицо. Голова покрыта зеленой чалмой. Тёмно-лиловая джинсовая рубаха и такие же штаны выглядели бы на нем полувоенной формой, если бы не белые кроссовки — не столько, впрочем, признак достатка, сколько, по здешним понятиям, самая удобная обувь для хождения по каменистым равнинам и горам.
Мой афганский спутник, старый знакомый Я. Хана, был здесь четыре года назад. Тогда среди пыльного плоскогорья в редких кустиках верблюжьей колючки еще стояли палатки. Но белуджи, закинув за спину винтовки, уже месили босыми ногами глину, укладывая ее в фундамент школы. По всему было видно: племя обосновывалось надолго.
— Теперь,— говорит Якуб Хан,— в лагере у каждой семьи свой дом.
На равнине сгрудились глинобитные постройки — чуть выше человека. Почти не выделяясь цветом на здешней бурой земле, они кажутся хаотическим нагромождением прямоугольных конструкций. От привычных строений пуштунских кишлаков их отличают, пожалуй, дувалы. Они здесь в пояс высотой и не скрывают внутреннюю жизнь дворов. Идём, предводительствуемые Якуб Ханом, мимо дувалов и неглубоких колодцев к месту, где племя по традиции принимает гостей. Во дворике приветствуем старейшин.
Гостевая комната устлана тканными вручную половиками — гилимами с геометрическими неяркими рисунками. Ковроткачество — одно из главных занятий белуджских женщин. Есть у них и другие заботы. Племя успело развести в близлежащих горах небольшие сады, огороды. На выпасах — немногочисленные пока стада овец и верблюдов.
— Питаемся скромно,— замечает Я. Хан,— тем, что производим сами. На базаре не закупаем.
Если и есть у племени богатство, то им здесь считают личное оружие. Оно в основном старое — английские винтовки, трофеи с незапамятных времен. Еще и сейчас без промаха бьют эти реликвии эпохи англо-афганских войн. Приличный облик белуджа — винтовка, закинутая за спину, патронташи, перепоясывающие торс крест-накрест.
Испокон веков сложилось так, что белудж — прежде всего воин. Недаром рождение сына приветствуют выстрелом в воздух, а имя новорожденному дают, лишь когда положат для него в колыбель винтовку. Нет в доме винтовки — значит, растет безымянным, пусть отец сначала добудет для него оружие. Рождение девочки празднуют несравненно скромнее, а имя ей даст мать.
— Имя за сыном окончательно закрепляется только тогда, когда он сумеет проявить свой характер, лет в 15— 16,— комментирует древнюю традицию Я. Хан.—Что больше всего ценим в людях? Мужество. Ненавидим? Предательство.
Один из самых уважаемых у нас обычаев,— продолжает вождь племени,—обычай гостеприимства. В горах, если кто войдет в дом, не бряцая оружием, пусть даже враг, будет гостем. Но уйдет — через два часа мы за ним в погоню.
Заветы предков — закон для белуджей. И главный из них — защищать свое племя, свою землю. Я. Хан и его люди выступают в поддержку политики правительства Афганистана, взяли обязательство прикрывать границы страны.
Слово белуджи держат крепко. Под ружьем у Я. Хана при численности племени в 2,2 тысячи человек 500—600 воинов. Они охраняют участок шоссе, ведущего на Кандагар. В горах у них посты безопасности. Получают от правительства помощь оружием и боеприпасами.
На беленых стенах гостевой комнаты главное украшение — фотографии и рисунки. Вот портрет сына Я. Хана — Анвара. Он учится в Ростове-на Дону. Будет врачом. Рядом — фотографии вождя племени с советскими офицерами. Цветные открытки: крейсер "Аврора" и Зимний дворец в Ленинграде. Они присланы старшим сыном Ахмад Навазом — студентом ленинградского вуза, будущим инженером.
Размещенные в комнате для торжеств, эти символы личных привязанностей вождя племени свидетельствуют о приходе чего-то принципиально нового в освященную вековыми традициями жизнь белуджей.
И вот что особенно интересно. Из беседы узнаем, что двое сыновей Якуб Хана и третий — Рабнаваз, изучающий медицину в Донецке,— не единственные представители племени, коим суждено стать его первыми интеллигентами. Кандагарские белуджи направили на учебу в Советский Союз 87 юношей.
Нет, не зря воины племени месили глину на строительстве школы. Это строительство стало символом перемен, которые начинают происходить в жизни племени. Древние традиции и обычаи белуджей словно замешиваются чертами быта, которые появились вместе с их причастностью к преобразованиям на афганской земле.
Идем посмотреть школу. Здесь учатся 300 будущих белуджских грамотеев —мальчики в первую, девочки во вторую смену. Пятница — день, свободный от занятий. Но достоверным их свидетельством висят на дувале небольшая доска, измазанная мелом, да лист, испещренный вязью, видимо, расписание уроков.
В противоположном дувале зияют ритмически чередующиеся отверстия, там, где северные народы навесили бы двери. Заглядываем: крохотные классы. Стол и лавка — для учителя. Ребятишкам сидеть на земляном полу.
Крайняя непритязательность, аскетизм этого сооружения нисколько не умаляют его значения: это храм просвещения. Учителя приезжают в школу из Кандагара. А их питомцы во главе с Мия Ханом в эти минуты наперебой исполняют обязанности коллективного гида.
— Вырастешь, кем станешь, Мия Хан?
— Врачом,— не задумываясь, отвечает маленький белудж, многовековой судьбой племени приговоренный быть воином.
Да, меняются времена, и, похоже, символом племени рядом с винтовкой готовится стать и букварь.
Между тем настала пора прощаться.
Задувал упругий низовой ветер. Но жестяные кустики верблюжьей колючки лишь слегка кренились под ветром, противостоя его напору. И подумалось, что белуджи Якуб Хана так же цепко вросли в каменистую землю Кандагара. Здесь их дом, который они обживают и который будут защищать, как положено мужчинам, выросшим с винтовкой у колыбели. В. ОКУЛОВ. (Соб. корр. «Правды»), г. Кабул, декабрь 1987 г.
Несмотря на то, что проект "Родина на экране. Кадр решает всё!" не поддержан Фондом Президентских грантов, мы продолжаем публикации проекта "Афганистан - наша боль". Фрагменты статей и публикации из архивов газеты "ПРАВДА". Просим читать и невольно ловить переплетение времён, судеб, характеров. С уважением к Вам, коллектив МинАкультуры.