Помните у Ильфа и Петрова:
-На стене клопы сидели
И на солнце щурились.
Фининспектора узрели-
Сразу окочурились
Оказалось, что и в Российской Империи имелись чиновники, которые одним своим визитом уничтожали сонмы всяческих насекомых в амбарах, складах и лавках торгового люда. Да что там насекомые. Огромные отожравшиеся амбарные крысы, заслышав о приходе этого чиновника, объявляли «АВРАЛ», строились в колонну по-четыре и, под предводительством местного «крысиного короля», маршировали в сторону смоленской крепостной стены. Где в башнях и пересиживали эту напасть. Совершенно отмороженные коты-крысоловы, выходившие в одиночку на пару десятков крыс, забившись на самые верхние полки лавок и свернувшись калачиком, притворялись мягкой игрушкой. Лежали и не мяукали. Злющие цепные псы забивались в собственные будки и тихонечко лежали, прикрыв морду лапами и для верности сверху накрывшись ушами.
Прошу любить и жаловать – Его высокоблагородие податный инспектор Смоленского уезда. На момент нашего повествования, а это 1893 1894 годы эту должность исполнял губернский секретарь Александр Осиповчи Точицкий.
Появлением Податной инспекции российская история обязана Министру финансов, тайному советнику, Николаю Христиановичу Бунге. «Совершающееся ныне преобразования податной системы Империи», писал Министр Финансов в своем представлении Государственному Совету 6 ноября 1884 года «сопряженное с существенным изменением характера деятельности органов податного управления в губерниях, требует усиления личного состава этого управления». Министр предложил учредить особые должности податных инспекторов «для содействия казенным палатам по приведению в известность имуществ и доходов, подлежащих обложению в пользу казны». Эта цель и стала в начале единственной основной обязанностью инспекторов. Число должностей было определено в 500 (и это для всей Российской империи!). (http://taxpravo.ru/novosti/statya-126570-o_podatnom_inspektore_zamolvite_slovo)
Должность податных инспекторов учреждена законом 30 апреля 1885 г. П. инспекторы состоят при казенных палатах в числе, соответствующем пространству губерний (или областей) и густоте населения, или (в городах) степени развития торговли и промыслов; поэтому круг их ведомства не вполне совпадает с обыкновенными административными делениями. Круг обязанностей инспекторов довольно сложен, но может быть сведен к следующим группам задач: 1) наблюдение за поступлением торговых сборов, т. е. выборкой торговых документов, взиманием дополнительного раскладочного и оценочного сбора и вообще за правильным производством торговли; 2) участие в раскладке налогов поземельных и с городских недвижимых имуществ; 3) наблюдение за поступлением окладных сборов, что прежде производилось только по данным, доставляемым полицией и отчасти присутствиями по крестьянским делам; 4) председательство в уездных П. присутствиях и участие по некоторым делам в уездных съездах (и соответствующих учреждениях); 5) наблюдение за исчислением и поступлением пошлин по безмездному переходу имуществ (с наследств, дарений и т. п.), что раньше лежало на обязанности органов судебного ведомства и казенных палат, не имевших возможности следить в точности за переходами имуществ и их ценностью.
В бумагах податного инспектора Смоленского уезда множество самых разных списков торговых и промысловых предприятий, списки купцов разных гильдий, евреев-ремесленников с местами их проживания (за этими товарищами, кстати, наказывалось следить особо, так как они имели нехорошую привычку не выкупать промысловые свидетельства, отговариваясь тем, что в своей работе используют только членов семьи), имеется также список мастеровых, фабрикантов и торговцев золотыми и серебряными изделиями в городе Смоленске и уезде, списки купцов, выкупивших гильдейское свидетельство, но не покупавших свидетельство промысловое (то бишь сохраняли свой статус, но реальной хозяйственной деятельностью не занимались, хотя возможно куда-нибудь деньги и вкладывали). Ну и, конечно же, реальные дела по жалобам, как надзорных органов, так и самих предпринимателей. Тут надо заметить одну немаловажную деталь. Конкуренция была крайне жёсткой, и стучали уважаемые купцы друг на друга, что твои дятлы. И со всем этим приходилось разбираться нашему герою.
Казённая палата наказала податному инспектору разобраться с гильдейским свидетельством 2-й гильдии купчихи Марии Степановны Мачульской. Та, якобы, помимо содержания трактирных заведений в Смоленске и уезде, также занимается оптовой торговлей зерном и конопляным семенем. Оные продукты она отправляет по Российской империи без малого вагонами. При проверке выяснилось, что результаты оборот торговли у Мачульской не превышает 50 000 рублей в год. Продаёт она зерно и конопляное семя в основном банкирским конторам. Продажи совершаются напрямую в Смоленске, а уже конторы сами отправляют продукт по стране. В своём рапорте Точицкий отметил, что на этих основаниях Мачульская к 1-й гильдии причислена быть не может.
Прибавляли работы податному инспектору и другие надзорные органы, в частности Смоленское Акцизное управление.
26 июля 1893 года акцизный контролёр Рецкий составил акт о том, что приказчик трактира Марии Мачульской в 1-й части города Смоленска в Свирском переулке отставной унтер-офицер Зиновий Карпов не имеет приказчичьего свидетельства. А вот по бумагам податного инспектора полугодовое свидетельство было выкуплено 27 июня 1893 года. И ведь всё что нужно было поговорить с трактирным приказчиком. Что Александр свет Осипович и сделал в самое ближайшее время. За кружечкой прекрасного «Пильзенского» от мадам Мачульской отставной унтер поведал, что в доме, где он снимал комнату, случился пожар. Спасибо хоть сам выскочил живым, хоть и в одних подштанниках да кубышку успел вытащить. А то б и вовсе голым бы пришлось в трактире работать. Теперь живёт прямо на рабочем месте.
29 апреля 1894 года надзирателем 1-го округа Смоленской губернии был направлен в Казённую палату рапорт. В нём говорилось, что смоленский временный 2-й гильдии купец Егор Иванов сын Сенаторский в 3-й части города Смоленска содержит оптовый склад вина. Складом заведует его брат Григорий Иванович, который работает только по доверенности, не имея выкупленного приказчичьего свидетельства и нотариально заверенного договора найма. При проверке податным инспектором сведения подтвердились, и оные братья были оштрафованы.
Для понимания всех перепетий следующего дела нам нужно сделать небольшой экскурс на пять лет назад, в 1889 год. 3 апреля 1889 года Смоленская городская дума приняла постановление о постройке в городе водопровода. На основании этого постановления Смоленская городская управа заключила договор с инженером-технологом Алексеем Григорьевичем Малеванным. Общая стоимость работ предполагалась в размере 10 000 рублей. В 1894 году срок договора истекал, и податному инспектору было указано Казённой Палатой иметь наблюдение за тем, чтобы оный договор был вполне оплачен установленным гербовым сбором. Получив свои деньги, Малеванный, имея, похоже, коммерческую жилку, взял в аренду у Городской Управы свободное помещение в здании водокачки. Он обязался проводить техническое обслуживание водопровода, а за это мог использовать паровую машину на водокачке в качестве движителя для любого оборудования или станков, которые ему взбредёт в голову установить в снятой комнате. И Малеванный устроил в здании водокачки паровую мельницу. А так как пар получался полностью халявным, цена на помол была ниже чем по городу. Естественно клиенты выстраивались в очередь.
Смоленские купцы, владевшие мельницами, видя падение своих доходов, провели «разведку боем» и выяснили, что при мельнице Малеванного состоит машинистом-механиком Митрофан Николаевич Перов, который не имеет приказчичьего свидетельства 1 класса. О чем незамедлительно доложили в Казённую Палату. Председатель Палаты поднял смету земских расходов, и малость офигел. Выяснилось, что Перов состоит на службе в Смоленской городской управе в качестве механика при водокачке и жалование получает. Поршнякову было поручено разобраться на каком основании мельница Малеванного использует паровую машину водокачки, и реально ли Перов работает на мельнице.
В рапорте податного инспектора указано, что и Малеванный и Перов отрицают работу последнего на мельнице. Перов заявил «Сижу, мол, постоянно у паровой машины, да за манометрами слежу. Не дай бог что случиться, давление подымется, али ещё чего. Разнесёт ведь здание по кирпичику». В договоре же с городской управой русским по белому да на гербовой бумаге прописано, что Малеванный имеет право использовать тягу паровой машины при водокачке для работы любого оборудования, установленного в снятой им комнате. Вот так вот – хочешь жить умей вертеться.
Пётр Григорьевич Донской, содержащий в Смоленске 2 амбара для торговли зерном и трепальное заведение для подготовки пеньки к продаже, каждый год выкупает свидетельство 2-й гильдии. Казённая Палата, видя в отчётах суммы оборота у Донского, поручила податному инспектору выяснить, почему купец не приписывает себя к 1-й гильдии. По проверке оказалось, что Донской ведёт дела не на свои деньги, сбывает товар в основном банкирским конторам. И собственный годовой доход Петра Григорьевича Донского не позволяет причислять его к 1-й гильдии.
Однако навалившиеся дела не дали Точицкому быстро написать рапорт о Донском в Казённую Палату. И вот Пётр Григорьевич Донской, занимавший кроме всего прочего должность торгового депутата г. Смоленска (то есть проводивший проверки вместе с податным инспектором), является на приём к председателю Казённой Палаты и заявляет, что помимо него оптовую торговлю хлебом ведут следующие предприниматели: Мачульская, Ерофеев, Малкин, Пивоваров, Попков, Привольнев, Богаев, Девкин, Кореневский и брат его Иван Донской. Петр Григорьевич обязуется выкупить свидетельство первой гильдии если и все остальные купцы сделают тоже самое. Донской готов дать письменные показания о характере торговли и о количестве вагонов с зерном и пенькой, отправляемых со станции Смоленск вышеперечисленными лицами. Вот так вот, сдам всех и вся, лишь бы не одному тонуть.
Председатель Казённой Палаты действительный статский советник Петр Григорьевич Корецкий после подобного заявления впал в прострацию. Оказывается, что государство в течение многих лет недополучает гильдейские сборы и пошлины с городских купцов. К податному инспектору полетел приказ – «разобраться и доложить». Охреневший не меньше финансового генерала Александр Осипович отправился к Донскому. Архивные бумаги не донесли до нас все те эпитеты, сравнения и гиперболы, коими награждал заслужоного купца государственный чиновник с высшим образованием. Но судя по всему они промеж собой порешили повернуть дело себе на пользу, больше конечно на пользу Точицкому. Думается мне, все как один вышеназванные купцы тряхнули мошной, чтобы на стол председателю Казённой Палаты лёг рапорт, в котором указывалось всё тоже самое. Ну как обычно – объёмы товарооборота и объёмы прибыли от сделок не указывают на возможность приписать Мачульскую и других, включая и Петра Донского, к 1-й гильдии. Продажи происходят большей частью на месте, и товар отпускается по большей части банкирским конторам, которые уже и отправляют оный товар по железной дороге в разные концы империи.
После такой нервотрёпки сам Бог велел пропустить рюмочку-другую в уютном тихом месте. Таким местом и являлся трактир Марии Степановны Мачульской на Дворянской улице в доме Фортунатовой. Заведение для чистой публики, абы кого не пускают. Извозчики и торговцы с площади у Молоховских ворот перекусывают в чайной общества попечительства о народной трезвости, по ту сторону крепостной стены. Здесь же у Мачульской в большом светлом зале тишина, покой и аппетитные запахи, заставляющие кровь быстрее бежать по жилам. Всё радует глаз, и белоснежные льняные скатерти, жёсткие от крахмала, и фаянс и фарфор посуды на столе, в хрустальных графинах переливаются разноцветные наливки и благородные коньяки. Отдельно в большом стеклянном запотевшем кувшине брусничная вода, прямо из ледника. Преломляют свет хрустальные же бокалы и стопки, режет глаз начищенный мельхиор приборов. И вот уже суточные щи в большой глубокой тарелке исходят ароматным парком. От одного вида огромной пожарской котлеты рот наполняется слюной. А ведь там, под румяными сухариками панировки, нежнейшее рубленое куриное мясо, замешанное со сливками и слегка пряное от специй. И целый ароматный водопад растопленного сливочного масла. Взрыв вкуса, взрыв мозга. А ведь ещё и гарнир – нежнейшее пюре из пастернака с маринованными пикулями и солёными сливами.
Александр Осипович налил в хрустальную стопку «Нежинской рябины» от Смирнова, хотя на столе стояли и английский джин и «Столовое вино № 21» от того же Смирнова, и окинул взглядом стол в поисках закуски. Таким взглядом полководец с высокого холма оглядывает поле боя, поле на котором он должен победить. Взгляд податного инспектора блуждал, выбирая среди множества закусок вкуснейшую. А выбирать было из чего. Маленькие, с указательный палец длиной, малосольные огурчики. Половой, собака, на голубом глазу врал, что привезены прямо из Поречья, да и засолены по поречскому рецепту. Хрусткая квашеная капустка, солёные рыжики, маленькие румяные расстегаи с грибами, жирный астраханский «залом». В небольшой хрустальной селедочнице сереет паюсная. Точицкий уже нанизал на вилку два исходящих жирком куска селёдки, захватив ещё и кольцо тонко нарезанного лука, как мысли его, вдруг, вернулись к работе.
Чёрт побери, ну и что, что лежит бумага из казённой палаты на Меера Лейбовича Бобровского, оптового торговца этой самой чёртовой селёдкой. И надо ехать на железнодорожную станцию, выяснять, сколько вагонов с благоухающими рассолом бочками хитрый еврей отправил в Дорогобуж, Вязьму и Могилёв. Ежели и блюда в трактире будут напоминать о работе, так можно и гастрит заработать. Никуда Бобровский не денется. Александр Осипович опрокинул рюмку, смачно закусил, и принялся с наслаждением за огненно-горячие щи. Война-войной, а обед по распорядку.
Умирал старый еврей. Это не начало очередного анекдота, а суровая правда жизни. С другой стороны не очень-то и старый, лет пятидесяти двух, да и не то чтоб совсем уж умирал. Эфраим Беркович Розенблюм, смоленский первой гильдии купец, лежал на своей кровати закатив глаза, и левой рукой держался за сердце. При этом стонал громко и горестно. Хотя правой рукой что-то писал на небольшом клочке бумаги грифельным карандашом. Стоявшие в ногах кровати жена и трое сыновей, воздев очи горе, думали о своём. Уж не завещание-ли пишет папаша? А вдруг семью действительно постигнет такое счастье. Ой нет извините, непоправимое горе. А Эфраим все громче и горестнее вопрошал у Яхве зва что же ему такая напасть на седую голову?
- 60 рублей серебром…60 рублей штрафа…Ох уж мне этот Точицкий, азой фил рицн’эйл золсту ойстринкен…
- Папа, может послать за раввином?- поинтересовался старший сын. Розенблюм- старший резко сел на кровати.
-Шлимазл, какого раввина! Розенблюма просто так в могилу не загнать. Вот перепиши красивым подчерком и отнеси на почтамт.
Это оказалась жалоба в Правительственный Сенат на действия Смоленской Казённой Палаты. На основании рапорта податного инспектора Смоленского уезда Казённая Палата оштрафовала Эфраима Берковича на 60 рублей серебром за то, что на его оптовом мучном складе приказчиком работает могилёвский первой гильдии купец Моисей Григорьевич Элькинд. Работает без нотариально заверенного договора и приказчичьего свидетельства первого класса. Податному инспектору Розенблюм объяснял, что с Элькиндом не заключено договора так как он постоянно в деловых разъездах. Теперь же в жалобе Розенблюм писал, что приказчицей при складе состоит его жена Ева Вульфовна, имеющая свидетельство второго класса и заверенный в нолтариальной конторе Монерот-дю-Мэна договор найма.
И полетела жалоба в Санкт-Петербург. Хитрый еврей не учел только одного, уж очень были заняты высокие сенаторы. В 1894 году была введена государственная монополия на продажу крепких напитков и спирта. И Сенат подсчитывал грядущие прибыли. В секретариате Сената рассмотрели жалобу, хмыкнули- 60 рублей какие-то, да и переслали в Министерство Финансов, нехай там разбираются. Из министерства жалоба с резолюцией «Разобраться и доложить» вернулась в Смоленскую Казённую Палату. Председатель Палаты сопроводил жалобу к податному инспектору грозным письмом с тем же посылом «Разобраться и доложить».
Ох зря Розенблюм дёргал тигра за усы, ох зря. Александр Осипович в день закрыл склад и лавку Розенблюма, изъял бухгалтерские книги и отправился на доклад в Казённую Палату. Там он с документами в руках доказал, что врёт хитрец пейсатый. У Розенблюма помимо оптового мучного склада на Ново-Московской улице была ещё и мучная лавка для розничной торговли. Вот при ней и состояла приказчиком его жена Ева. А по бухгалтерским книгам видна, что именно Элькинд в качестве приказчика оптового склада отправлял во все концы Империи целые вагоны муки на сотни тысяч рублей. Хитрый Розенблюм получил грозную бумагу от Казённой Палаты с требованием в кратчайшие сроки оплатить возложенный на него штраф, и не открывать торговли до предъявления в Палату квитанции из Казначейства об оплате.
А Казённая Палата всё шлёт Точицкому новые и новые указания и жалобы для разбирательства. Хорошо ещё, что некоторые можно переслать городскому податному инспектору по гильдейской раскладке Алексею Михайловичу Поршнякову. Например, дело о проверке тридцати торговых заведений, содержащихся отставными нижними чинами или их жёнами. Не всё ж Точицкому ездить по городу да уезду. А тут нужно в каждую лавку зайти с проверкой, ведь по Правилам торговых и промышленных сборов отставные нижние чины и члены их семей имеют льготу, и работают по бесплатным промысловым свидетельствам. Но бесплатно торговать они могут только определённым перечнем товаров, и не могут иметь недвижимого имущества. Вот и бегай тут по городу, ноги до колен сотрёшь. Всегда приятно переложить такие задания на плечи другого чиновника. Да ещё из 30 заведений 21 принадлежит евреям. Но Поршняков с задачей справился, даже вычислил трёх нарушителей: отставных рядовых Нахима Давидовича Генкина, Израиля Беренцвейна и Арона Гритвеля.
На Поршнякова можно повесить многое, но не всё к сожалению. Например, смоленский мещанин Михайлов обвиняет часовых дел мастеров, проживающих в деревнях вокруг города Красного, в незаконной торговле серебряными изделиями зарубежного производства. Пришлось ехать по часовщикам, проверять их работу. Михайлов не удовлетворился результатами проверки и написал ещё две жалобы. В последней и вовсе требовал заменить чиновника проводившего проверки. Видимо часовые мастера Гордон, Гаубрайх, Хореш и Авербух крайне мешали ему или его знакомым в работе.
Некоторые указания Казённой Палаты вызывали у нашего героя лишь недоумённую гримаску. Точицкий и так был в курсе вновь учреждённой в 1894 году ярмарки в Смоленске, проводимой с 6 декабря по 6 января. И зачем озадачивать его в июне месяце проверкой ярмарочных свидетельств и билетов у торговцев на этой ярмарке?
Хорошо ещё некоторые дела можно было решить, не вставая из-за стола в своем кабинете. Мещане г. Смоленска, торгующие на рыночной площади со столов, написали в Казённую Палату прошение с просьбой причислить их к лоточникам, и выдать им бесплатные промысловые свидетельства на торговлю, в том числе и кожевенным товаром. Чтобы решить эту проблему нужно просто достать с полки правила торговых и промышленных сборов и отписать в Палату. Согласно статье 4 пункта 2 Циркуляра Министра Финансов от 29 апреля 1865 года за № 3140 мелочная торговля разрешена без выкупа промыслового свидетельства только в разнос. При торговле же со столов, рундуков и т.д. на определённых местах лица обязаны выбирать билеты на мелочный торг. А торговля кожевенным товаром без взятия надлежащих торговых документов и вовсе запрещена.
Или вот, Палата затребовала от податного инспектора сведения о недоимках казённых и выкупных платежей по уезду за 1894 год. Стоило разослать письма в волостные правления, и уже через неделю нужная информация была у Точицкого. Тот её проанализировал и доложил Казённой Палате, что по государственному поземельному налогу недоимки имеются в Корохоткинской (4рубля 21 копейка), Лобковской ( 4 копейки), Хохловской (20 копеек) , Цуриковской (16 рублей 60 копеекк) и Кощинской ( 253 рубля 16 копеек) волостях. В Кощинской волости недоимки уже который год числятся на деревне Доронино, так как крестьяне оной деревни отказываются платить сборы за неудобный, по их мнению, надел земли. Наделом этим они не пользуются. Дело уже передано для рассмотрения в Сенат.
На землевладельцах же числится недоимок на сумму 928 рублей 71 копейка. Это объясняется низкими ценами на хлеб в 1894 году и плохими видами на урожай 1895 года. На основании этих сведений податный инспектор относит Смоленский уезд в разряд безнедоимочных в Смоленской губернии.
А иногда приходилось и оправдываться перед Казённой Палатой за свои действия. Вот, например, в письме от 25 июля 1894 года Председатель Палаты интересуется, почему за торговлю ситцем без свидетельства офштафованы по протоколу податного инспектора нижеперечисленные мещане: Дарья Вязнова, Афанасий Устинов, Акулина Налоева, Елена Исаева, Агриппина Куликова, Александра Демяхина, Дарья Лаленкова и Прасковья Волкова. Однако, по сведениям Палаты ситцем торгуют из лавок еще порядка десятка мещан. Вот и бегай податный инспектор, выясняй есть у них свидетельства, или они нарушают правила. И нет ли в этом корыстного умысла инспектора.
Ездил Александр Осипович по уезду с ежегодными генеральными проверками торговых и промышленных заведений. И если в Хохловской волости он проверял только трактир Мачульской в Лубне, то по богатым волостям Лобковской. Кощинской и Прудковской заведений было очень прилично.В Лобковской волости на 1893 год зарегистрировано 17 торговых и промышленных заведений. И Казённая Палата крайне внимательно следила за их количеством. И когда по сведениям Лобковского волостного правления было замечено сокращение количества заведений, Председатель Палаты тотчас озадачил Точицкого выяснить, почему сие произошло.
Нет покоя Его Высокоблагородию, в Правительственный Сенат купцы шлют жалобы пачками. То Исай Матвеевич Богданов не согласен с возложенным на него штрафом за одновременное владение лесным складом на Старо-Московской улице и лесопильным заводом в Духовщинском уезде без выкупа свидетельства 1-й гильдии. То Илья Швейцер обжалует таковое же постановление Палаты. И приходится писать рапорта и отчеты о том какое количество работников он имел в прошлом 1892 году у себя на складе пеньки и трепальном предприятии. Да доказывать самому Швейцеру, что для зарубежной торговли он должен быть приписан к 1-й гильдии.
Бумаги, бумаги, бумаги. Вот и сейчас Александр Осипович что-то пишет за своим столом. Заглянем осторожно ему через плечо, чем занят?
«…Зафаранский, смоленский 2-й гильдии купец, содержит в доме Глинки 36 меблированных номеров. 15 из-за ветхости не сдаются. Комнаты сдаются без стола. Согласно статье 6 «Положения о трактирном промысле от 8 июня 1893 года», сдача комнат относится к трактирному промыслу только если комнаты сдаются со столом».
А рядом на столе лежит новый циркуляр Министра Финансов о пошлинах на вывоз промышленных товаров за границу. И его тоже надо доводить до сведения смоленских предпринимателей.
Окончивший курс наук в Московском государственном университете Владимир Владимирович Елаховский сменил на должности податного инспектора Смоленского уезда губернского секретаря Александра Осиповича Точицкого в 1896 году. За время своей службы был награждён чинами, а 14 апреля 1902 года был пожалован орденом Св. Анны 3-й степени. 26 июня 1902 года титулярный советник Елаховский принял дела от податного инспектора города Смоленска коллежского асессора Владимира Ивановича Овине, который был переведён на должность податного инспектора Корчёвского уезда Тверской губернии. Вскоре был переведён и Елаховский (пожалованный чином коллежского асессора 6 сентября 1902 года), и совмещать обе должности стал, прибывший из Козловского уезда Тамбовской губернии, титулярный советник Владислав Степанович Павликовский.