В 1970-80-х годах Светлана Коткина рассматривала громкие дела об особо тяжких преступлениях в Иркутской области — тогда таких судей было всего несколько на регион. Именно она вынесла смертный приговор Леониду Солдатову, который создал банду и на протяжении десяти лет держал в страхе всю область. В преддверии Дня юриста журналист IRK.ru встретилась со Светланой Федоровной. Экс-судья Иркутского областного суда рассказала о судебных расследованиях и поделилась мнением о суде присяжных.
Светлана Коткина — заслуженный юрист Российской Федерации, и большую часть своей жизни она носила судейскую мантию. Ее карьера началась с должности адвоката, а затем и судьи в Бодайбо, после чего она стала судьей в составе судебной коллегии по уголовным делам Иркутского областного суда. Она рассматривала дела об особо тяжких преступлениях, которые совершались в Иркутской области, и принимала непосредственное участие в вынесении смертного приговора Леониду Солдатову.
Светлана Федоровна, очень часто ребенок выбирает профессию своих родителей, вы так же пошли по стопам мамы или папы?
— Нет. В школе у меня были склонности к математике, учителя это видели и советовали выбрать специальность с математическим уклоном. Но я, будучи уже в старших классах, случайно попала на один большой судебный процесс. Увидела, как ведут себя адвокат и судьи, что и как говорят — и это на меня произвело такое сильное впечатление, что я решила — хочу быть судьей. Окончив школу, в 16 лет я поступила на юридический факультет ИГУ. Мама была против, говорила, чтобы я выбрала более спокойную профессию, например, бухгалтера. Но я, заручившись поддержкой одного из старших братьев, настояла на своем.
Стажировку я проходила в Иркутской коллегии адвокатов, и однажды мне пришлось выступать в областном суде на процессе на стороне обвиняемого — мужчины, которому грозила смертная казнь за убийство девушки. Это было мое первое публичное выступление, но я с ним справилась — и, как оказалось, очень неплохо. Получив отличные рекомендации, в 21 год по распределению я поехала в Бодайбо. Там меня назначили заведующей юридической консультацией на место опытного и авторитетного адвоката Лидии Русановской. И вот я, молодая, худенькая, неказистая девчонка, приехала туда, пришла к председателю суда — Абраму Израилеву, — а он, окинув меня взглядом, спросил:
— Вы рассыльная?
— Нет, я адвокат, — гордо ответила я.
Вот так и началась моя работа в Бодайбо. Мне очень повезло, так как в начале своей карьеры мне посчастливилось работать с опытнейшими специалистами – судьями и прокурорами — они многому меня научили.
Помните ваше первое дело?
— Конечно! Двоих мужчин обвиняли в краже золота, и я была адвокатом по этому делу. Дело было громкое, и в Бодайбо даже приехал председатель областного суда. Это сейчас судьи, рассматривая дела, никуда не выезжают, а в то время это была обычная практика: председатель, судьи, помощники приезжали на место, когда рассматривали особо тяжкие дела, связанные с убийствами и смертной казнью, по первой инстанции. И в таких делах я участвовала.
Но работая адвокатом, вы продолжали мечтать о судейской работе?
— И тогда, и впоследствии я показывала хорошие результаты, но мечтала при этом в дальнейшем все-таки стать судьей. И когда судья Николай Балышев уехал, мне предложили занять его место. На этой должности в Бодайбо я проработала семь лет, а после председатель областного суда Иван Иосифович Бражников, который знал меня по многим сложным делам, пригласил в Иркутск — в областной суд.
В 1974 году я стала судьей уголовной коллегии в Иркутском областном суде — тогда мне было 35 лет. За девять лет там я рассмотрела сотни дел, в том числе и сложных. Потом мне предложили перейти в управление юстиции по судебной работе. Я согласилась и заняла место заместителя начальника управления — и там я отработала десять лет. Во время одной из проверок деятельности Кировского районного суда Юрий Чайка, который в то время в обкоме партии курировал все судебные органы, предложил мне занять должность начальника управления юстиции. Но я отказалась, и через некоторое время вернулась в областной суд на место судьи уже по гражданским делам.
Одно из громких дел, которое вы рассматривали, — это дело о банде Солдатова. Сколько длилось судебное разбирательство по нему?
— Дело о банде Солдатова было сложным. По сути, в Иркутской области это была первая банда, которая занималась разбоем на территории всего региона и которую не могли поймать десять лет. Два года велось следствие: 40 томов дела, 12 подсудимых (Расследованием дела о банде Солдатова занималась следователь прокуратуры Мира Пислегина. Обвинения в суде представляла прокурор отдела уголовно-судебного надзора Анна Косова. А приговор вынесла Светлана Коткина. — Прим. ред.).
Как распределялись тогда дела между судьями? Почему, например, вам досталось дело Солдатова?
— У меня была хорошая практика за плечами, мне доверяли. За пять лет работы адвокатом я получила огромный опыт, так сказать, узнала систему изнутри: ведь я участвовала в разных делах, как гражданских, так и уголовных, в то время не было специализации. Были дела, в которых в качестве подсудимых участвовали и 25 человек. Тогда не было судов в Братске, Усть-Илимске; мне давали, например, десять дел по первой инстанции, и я ехала по всей области — рассматривала дела по убийствам, разбойным нападениям, изнасилованиям, совершенным с особой жестокостью.
Один раз я приехала в Братск, чтобы рассмотреть дело. Тогда там жил мой брат. Помню, оглашаю приговор уже в 12 часов ночи, а в помещение заходит мой племянник с собакой – оказывается, мои родственники меня уже потеряли и ищут. Вот в таком режиме мы и работали.
Но все-таки справлялись?
— Да! Но загруженность была колоссальная, ведь тогда не было помощников, и все писалось от руки.
Сколько длилось судебное разбирательство по делу Солдатова?
— Рассматривали целый год. До образования банды они совершали разбойные нападения, грабежи, кражи по всей области. Леонид Солдатов вовлек в незаконную деятельность своих родственников, родственников своей жены — и их не могли поймать около десяти лет. Руководителем банды был сам Леонид Солдатов, его правой рукой — Алексей Дронин, который всегда ходил с наганом; третий участник — Масальский — был взломщиком.
Но вот их арестовали, и в клубе имени Дзержинского началось рассмотрение дела, это был показательный процесс, так как к тому времени на счету банды были не только нападения и грабежи, но и убийства.
В чем заключалась сложность такого процесса?
— До организации банды они совершили около ста преступлений, после — еще больше, и нам предстояло проанализировать, проверив доказательства, материалы по каждому эпизоду нападения.
Почему только Солдатова приговорили к смертной казни?
— Мы год рассматривали это дело, чтобы, в том числе, определить роль и степень участия каждого члена этой банды по всем эпизодам. Приговор я писала месяц, причем от руки — целый том (Приговор по банде Солдатова был издан отдельной книгой. Его, как учебное пособие, использовали студенты юридических вузов и специалисты в области права. В музее истории Иркутского областного суда хранится личный экземпляр Светланы Коткиной. — Прим. ред.). Кстати, в течение года после каждого заседания мы с секретарем сразу готовили протоколы судебных заседаний — уже после окончания рабочего дня, а не по завершении всего процесса, как это чаще бывает в судебной практике. Поэтому, как только я закончила писать приговор, мы выдали пять томов протоколов, что позволило нам сразу огласить решение.
Прокурор требовала смертной казни для Солдатова и Дронина, но мы вынесли свое решение.
В декабре 1978 года мы приговорили Леонида Солдатова к расстрелу, его признали виновным в более чем 80-ти эпизодах – хищениях, грабежах, разбоях и двух убийствах с особой жестокостью. При этом преступления банда совершала разные — от кражи продуктов до ограбления сберкассы, и сумма причиненного ущерба составила почти 200 тысяч рублей — большие деньги по тем временам. За активное содействие и следствию, и суду правую руку главаря, Дронина, мы приговорили к 15-ти годам колонии строгого режима с последующей ссылкой на пять лет.
Солдатов ходатайствовал о помиловании, попытался обжаловать приговор в Верховном суде РФ, но суд оставил решение без изменений; и вскоре после этого приговор привели в исполнение: главаря банды расстреляли в Иркутске на территории СИЗО.
Как на заседаниях вел себя Солдатов – сохранял спокойствие или, наоборот, был агрессивным и наглым?
— Вел себя нагло и самоуверенно. Он не скрывал свою преступную сущность. Тем не менее, Солдатова направили на медико-психологическую экспертизу в Московский институт имени В.П. Сербского. Заключение экспертов подтвердило то, что и так было очевидно. «Экспертиза признала Солдатова глобально преступной, антисоциальной личностью, крайне опасной для общества», — говорилось в заключении специалиста.
Солдатов был уверен, что ему удастся избежать наказания. Ведь столько лет ему все сходило с рук, и не просто так: он давал взятки милиционерам и всегда знал, где будут происходить облавы.
Это был эмоционально тяжелый процесс?
— Для присутствовавших — родственников погибших, свидетелей, потерпевших от разбойных нападений — да. Однажды ко мне на прием пришел артист из драмтеатра с просьбой разрешить ему присутствовать на судебных разбирательствах. Как он рассказал, ему предстояло сыграть в одном из спектаклей роль бандита, и, чтобы вжиться в роль, он хотел понаблюдать за поведением подсудимых. Я разрешила. По прошествии какого-то времени я случайно встретила его в больнице, куда пришла навестить брата; и выяснилось, что у него произошел инсульт, как он сам признался, из-за того, что на него сильное впечатление произвел процесс. А через некоторое время узнала — он умер.
Как часто в то время выносились смертные приговоры?
— Не часто, они были единичными и выносились за преступления, совершенные с особой жестокостью, — убийства, разбойные нападения, изнасилования.
Как же при такой загруженности вы смогли встретить будущего мужа?
— Жизнь-то шла, и однажды я случайно встретила своего будущего мужа — геолога. Знаете, у нас было, как в песне поется: «Прощай, дорогая! Ведь я же геолог. И снова, как прежде, в тайгу ухожу». Вот так и жили: я на заседаниях, он — в экспедициях. Но ничего, родили двух прекрасных сыновей, которые нам подарили замечательных внучек.
Вы ведь ушли на пенсию только десять лет назад?
— Да. Уже в последние годы я была членом Совета ветеранов судей региона, участвовала в кадровых комиссиях по отбору судей, читала лекции.
Последние несколько громких дел, например, когда мужчина угрожал спрыгнуть с 15 этажа с ребенком в руках, или дело Владислава Марусова, которого обвиняли в убийстве девушки, в Иркутске проходили с участием присяжных, при этом обвиняемых оправдали. Как вы относитесь к суду присяжных?
— Сегодня адвокаты, по сути, рассматривают суд присяжных как возможность для их клиентов избежать наказания. Присяжные руководствуются эмоциями, что используется в процессе адвокатом, защитником подсудимого в полной мере, что не всегда хорошо.
А эмоции при назначении приговора присутствуют? Насколько они влияют на решение судьи?
— Нужно всегда держать дистанцию с подсудимыми в любом деле, только так можно вынести справедливый приговор. Никакой симпатии не должно быть к ним, и я всегда об этом говорила на совещаниях своим коллегам.
Вам предлагали когда-нибудь взятки?
— Однажды ко мне пришел адвокат подсудимого и предложил финансовую помощь. Меня возмутил и оскорбил такой поступок: все знали меня, как честного и неподкупного судью, а тут такое. Я, конечно, разозлилась. Но это было один раз.
***
Разговаривать со Светланой Федоровной о принципах судейства и громких делах можно часами, но еще более увлеченно она рассказывает о своей семье. Несмотря на плотный график, она встретила любимого мужчину, вышла замуж, родила двоих детей, и сейчас, будучи уже на заслуженном отдыхе, с удовольствием занимается садом. С теплотой и гордостью она рассказывает о сыновьях и внучках, которые живут в Москве, но всегда на связи с любимой бабушкой. Светлана Федоровна не из судейской семьи, но положила начало династии: одна из ее внучек пошла по ее стопам — и она ею гордится!
Анастасия Маркова, IRK.ru
Фото Маргариты Романовой<\p>