Вот и не понять было ничего про мою жизнь. То ли живу, то ли боюсь. И самое обидное было то, что я понимала мерзость всей этой ситуации , и ни грамма мне это не нравилось, да какое там нравилось, меня это напрягало. Если бы я не была такой упертой в желании иметь рядом кого угодно, лишь бы в штанах, то я бы уже в тот момент завершила это сожительство. Но перспектива сплетен и осуждения пугала меня еще больше, чем Витя. Почему? Меня и сейчас это интересует. Кто навязал мне это равнение на тех, кого ни о чем не спрашивают? Не знаю. Скорее всего те, кто был рядом. Конкретнее сказать не могу. Не знаю.
Ну а в тот момент я впадала из крайности в другую крайность. Витя уезжал, я два дня спала и перенастраивалась. Просыпалась обновленной и бодро бралась за текущие дела и делишки. А они были. И они были только мои. Потому что в партнеры я выбрала себе безвольную и примитивную человекоподобную особь. Сейчас то я это точно могу сказать. Он ничего не решал никогда и нигде. Он всегда прятался за мою хрупкую спину. А потом, постфактум, вылазил из своего укрытия, и присваивал себе все мои победы, большие и маленькие. А я не возмущалась, я была готова на все. Лишь бы меня не сильно щемили, и проживали рядом со мной, создавая иллюзию почти идеальной семьи.
Вы даже не представляете, как красиво это выглядело со стороны! Ведь этот подлец на улице, поддерживал меня, чтобы я не упала, бежал забрать у меня сумки, называл меня:"Галочка, Гала". А дома он вздергивал меня на дыбу, и наслаждался моими воплями и стонами под этими пытками. Его это вдохновляло. Так он чувствовал себя мужиком. По другому он не умел, и не собирался учится. Но опять же, кого винить, если я сама позволила загнать себя под плинтус. Я сама не ценила себя, и не хотела понимать, что Витя и не жил никогда так, как рядом со мной. Мне даже сейчас кажется, что он тогда впервые спал на белых льняных простынях.
Но вот он уехал, я отоспалась, успокоилась, вылежалась, и побежала выяснять что нибудь про квартиру. Потому что сильно много я туда вложила, чтобы все это бросить посреди дороги. А дорогая ВСЖД написала мне гарантийное письмо и забыла про меня. Все это было написано на лице у секретаря. А по гарантиям, они должны были каждый месяц сообщать мне, какие дома достраиваются, какие начали строить, чтобы я могла сказать адрес, который меня устроит. Я понимаю, что секретарь то не при чем, и выяснять отношения с ней я не собиралась. Но пришлось бежать к Николаю Михайловичу, чтобы накатать претензию. Чтобы не забывались.
Еще несколько дней у меня ушло на то, чтобы получить вызов на сессию. Я сдала все контрольные , рефераты и курсовые. Все. Все текущие проблемы были решены. Кроме одной, самой больной, и самой главной. Освобождение моей младшей дочери. По идее, уже на днях она должна была вернуться домой. Так пообещала Юлия Борисовна. Не верить ей у меня не было повода. Условия нашего договора я выполняла. И я уверена в том, что она знала о том, сколько времени с момента заключения этого самого договора я провела с ее сыночком. Поэтому претензий у нее ко мне быть не должно. Ждать? Или позвонить?
Проще конечно было позвонить Диме. Я точно знаю, что он бы по первой просьбе сходил бы в соседний подъезд и узнал обстановку. Но я боялась. Боялась услышать его голос, боялась побежать к нему просто по намеку, и опять тащить себя за уши из озера плотских утех и душевного покоя. Я же не железная. Сколько можно повторять боли? Лучше перетерпеть. Подожду еще неделю, а потом позвоню Юлии Борисовне, и в конце концов схожу к ней в гости. Ну будет же повод. Она обещала месяц. Напомню ей, что месяц прошел. Но надо найти себе занятие на неделю, чтобы не сожрать себя собственными мыслями. И я нашла занятие.
Занятие было совершенно не свойственное мне. Но зато долгоиграющее, и отвлекающее. Да и вроде полезное. Соседка, которая работала в лаборатории по болезням птиц пришла с предложением. Оказывается их партнеры, колхозы или что там тогда было, снабдили их сельхозпродуктами чуть ли не даром, но даже после того, как все себе набрали и огурцов, и помидоров и капусты, осталось всего до фига. Поэтому нужны банки, и можно прямо у нее на работе наконсервировать этого всего. Потому что там есть автоклавы, и там же можно все это пастеризовать. Я согласилась.
Я прямо выпала из этого мира в поисках банок, специй , а потом в поисках машины, чтобы все это привезти домой. У меня никогда в жизни не было столько консервации! Около ста банок, разного объема! На фига оно мне было надо? Я это не ела, никогда. Вообще не понимаю, зачем это кому надо. Но эта деятельность меня классно отвлекла, и сильно укоротила неделю. А в конце недели явился Витя.