КЛИКУХА
Отсидел Витька Буров свои три года "по хулиганке", вернулся в родной город, к родной матери. Погулял две недели, пока прописывался, пошел устраиваться на работу на химкомбинат. Комбинат для него был "свой в доску": при нём Витька учился в ремеслухе, сочитая учёбу со строительством рабочих корпусов комбината, в пивной возле него ввязался в драку после очередной получки и в доме культуры комбината на показательном суде получил три года.
- Специальность у Витьки была самая грязная и самая нужная производству - слесарь по ремонту шинного оборудования. И не сменись в отделе кадров начальник, устроился бы он на работу без всяких приключений и спокойно проработал бы до следующего - пятилетнего - срока. Но для нового начальника Виктор Буров был не своим работягой, вернувшимся на своё рабочее место после недлительной отлучки, а обыкновенным вчерашним зэком, которые каждый день досаждают ему, умоляя принять на работу.
- Ну с теми дело обстоит проще простого: те отсылаются в милицию за пропиской, милиция берёт их на карандаш и потихоньку, полегоньку очищает от них город. Но у этого вчерашнего зэка с пропиской всё в порядке, и не умаляет, не канючит принят его на работу, а ведёт он себя в кабинете так, словно он - не проситель, а старый заслуженный работяга, разговаривающий на равных с самим начальником отдела кадров. И не зная, что предпринять, начальник машинально, в который раз, перебрал Витькины документы и неожиданно спросил:
-А где ты был во время войны?
-Как это где? - переспросил Витька и тут же ответил: Здесь в городе.
-Значит был в оккупации.
-Значит был.
-А чем занимался? -после этого вопроса рука начальника неподвижно легла на документы, придавливая их к месту, а глаза не мигая уставились в глаза допрашиваемого.
-А чем я мог заниматься? - развёл руками Витька. - Жрать хотелось, работать негде было, а воровать я не умел, ну, и пошел в полицаи.
Руки начальника сработали раньше языка, брезгливым движением придвинув к Витьке его документы, вернулись назад, поднялись над столом, переплетя пальцы в оградительную решетку, и и уж только потом язык поставил предполагаемою точку в разговоре:
-Забери свои бумажки - полицаев на работу не берём.
-Как это не берёте? - искренне возмутился Витька, - что мне теперь, с голоду помирать из-за какой-то дурацкой ошибки молодости?
- Хороши ошибки! ехидно осклабился начальник и не столько со злостью, сколько с отвращением добавил:
- У тебя может быть, руки по локти в крови невинных советских людей, а я трачу на тебя драгоценное время. Всё! разговор окончен, - начальник поднялся над столом, упёрся в столешницу кулаками и приказал:
- Гражданин, покиньте кабинет! Иначе вызову милицию.
Угрозу вызвать милицию Витька пропустил мимо ушей, потому что, пока прописывался, убедился, что там его не забыли и место в КПЗ найдут в любое время дня и ночи, но упитанная до молочно-поросячного цвета побежалости бульонка начальничка, ментовское словечко "гражданин" сорвали его с тормозов, и он решил оправдать свою фамилию - Буров попрёт буром:
-Не покину! Не уйду отсюда, пока не позвонишь директору комбината! - и откинулся на спинку жесткого стула, скрестив руки на груди и безочковым змеем уставился в поросячьи глазёнки.
-Поросёнок опешил:
-Кому позвонить? - спросил он вместо того чтобы вызвать милицию.
-Я сказал кому, - наклонился вперёд Витька и, осклабившись, показал все свои, ещё не тронутые цингой зубы, раздельно проговорил:
- Директору комбината Александру Федосеевичу.
-Это ещё зачем? - удивлению начальника не было придела.
-А затем, - медленно выговаривал Витька, -что из этого кабинета я пойду к прокурору искать на вас управу, а если у него не найду, прямым ходом отправлюсь в Москву и добьюсь своего.
Ни о прокуроре, ни о Москве Витька всерьёз даже минуту назад не думал, но беря начальника на арапа, он играл в беспроигрышную игру. Нынешний директор комбината был в своё время директором ремесленного училища и не раз пересчитывал Витькины рёбра своими кулаками. Пересчитывал за дело, и Витька не держал на него обиды -если бы не директорские кулаки, залетел бы бы он намного раньше и намного больше - не по хулиганке, а по Указу. А эта поросячья бульонка строит из себя хозяина положения, хоть по натуре - он всего-навсего залётный гость на комбинате, который Витька строил своими руками.
Неизвестно, о чём думал начальник, но неожиданно он взял в руку телефонную трубку, набрал какой-то номер и попросил:
-Пожалуйста, соедините меня с директором.
Спустя несколько секунд проговорил в трубку:
-Александр Федосеевич, вас потревожил Филимонов по довольно неординарному случаю.
Убедившись что его слушают, начальник Филимонов слегка отстранил трубку от своего уха, чтобы посетитель кабинета тоже мог слышать и, извинившись за беспокойство, заговорил:
-Тут у меня в кабинете сидит некто Буров, только что освободившись из мест заключения, и требует, чтобы я зачем-то позвонил вам.
-Виктор Буров что-ли?
Начальник Филимонов небрежным жестом руки потребовал себе документы, развернул паспорт и уточнил:
-Да, Виктор буров, с пропиской всё в порядке, есть свидетельство слесаря-ремонтника четвёртого разряда. Просит принять его на работу.
-Так в чём дело? - послышалось из трубки, - или комбинату не требуются слесаря?
-Слесаря требуются, но вы, Александр Федосеевич, не хуже меня знаете, в чём дело. Контингент ремонтников почти сплошь состоит из судимых, дисциплина хромает. А тут не просто судимый, а бывший полицай, который даже не скрывает своего прошлого.
-Кто? Кто? - переспросила трубка.
-Я говорю, бывший полицай, и, как мне кажется, даже не раскаивающийся в своём прошлом.
-Да-а, случай неординарный, - чуть слышно донеслось из трубки, - а как вам удалось узнать?
-Да он сам сознался! -победно глянув на Витьку начальник Филимонов.
-Завидую вашим способностям, товарищ Филимонов. Я неплохо знал Виктора Бурова, но знал как отъявленного хулигана, не подозревая, что за его хулиганским поведением скрывается прямая измена Родине. Как вы сумели раскусить?
-Я же сказал вам, что он сам сознался под тяжестью неопровержимых улик; молодой, здоровый, во время войны не захотел идти в армию, а, оказавшись в оккупации, предпочёл уйти в полицаи, а не в партизаны, - рука Филимонова легла на документы, готовая отодвинуть их владельцу, и застыла в неподвижности, услышав неожиданный вопрос:
-А в вашей практике были случаи, когда кто-то в чём-то не сознавался?
-Были товарищ директор, были, - досадливо поморщился Филимонов.
-Тогда раскройте его паспорт и прочитайте вслух год его рождения.
- Паспорт был раскрыт и было зачитано:
-Шестнадцатого марта тридцать третьего года.
Трубка в ответ разразилась громкими гудками отбоя. Начальник отдела кадров, медленно осознавая, что произошло, опустил трубку на рычаг аппарата, задумчиво почесал себе переносицу и продвинув Витьке документы, процедил сквозь зубы:
-Иди... В соседний кабинет.., пиши заявление о приёме на работу.., полицай!
И когда Витька, стараясь не очень показывать своё торжество, направился к двери, спину его припечатало предупреждение:
-Всё равно долго у меня не проработаешь. А уж я позабочусь о такой характеристике для тебя, что позавидуешь настоящему полицаю.
Он оказался прав, начальничек, - недолго Витька проработал до нового срока, зато заработал себе настоящую кликуху и на второй, и на третий сроки, и на всю оставшуюся жизнь.
Вл. Ионов