Христос Воскресе! – радостно приветствовал всех встречных отец И. Он уже больше месяца находился в командировке и взял на себя подвиг со всеми встречными здороваться. Казалось бы что за труд – ходи и приветствуй. Э, нет, друзья, все не так. На войне, в длительных командировках, когда все на виду, когда сложности, когда тяготы и лишения, человеку хочется уйти в себя, не замечать других, чтобы особо не грузили. И каждый «выход из себя» - это труд. А когда ты целыми днями делаешь обход подразделений, по задачам бегаешь, встречая множество людей, работа эта становится очень и очень непростой. Так взял бы и прошел мимо незнакомого человека, как мы это делаем в городах, а тут надо на себя внимание обратить, поймать недоуменный взгляд, поприветствовать с добрым сердцем и лучше, если с доброй физиономией, частичкой своего настроения поделиться, самому держаться бодрячком.
Отец И. почти сразу понял, что изначально выбрал правильную тактику. После таких приветствий военные люди добрели, кто-то начинал улыбаться, кто-то выходил из ступора, кто-то не обращал внимания и прятал глаза, но таких было мало. Порой доходило до смешного, когда, встретившись с одним и тем же человеком несколько раз на дню здоровались с ним как впервые, сдержанно улыбались и расходились как старые знакомые. Правда к вечеру, отец И. чувствовал себя эмоционально уставшим, выжатым, но об этом не жалел. Особенно после того, как перед штабом встретил малознакомого комбата морских пехотинцев, который тепло откликнулся на приветствие, обнялся как старый знакомый и сказал отцу И.: «Спасибо тебе, светлый человек». «Вот, - подумал, отец И., - доброе слово не только кошке, но морпеху приятно!» Поэтому в пасхальные дни всех встречал радостными пасхальными словами – Христос Воскресе!
Радость и легкость на сердце была от ощущения праздника, от весны, от того, что есть возможность выехать в дальнюю группировку и поздравить солдат с Пасхой. А еще от того, что есть куличи в нужном количестве, которые можно привести ребятам на передовую, порадовать, поддержать.
Отец И., как и всякий военный священник, со смешанными чувствами думал о том, придется ли ему попасть на передовую. Не только чтобы пофорсить перед коллегами, мол – «нас водила молодость в сабельный поход», «были кое-где, видели кое-что». А чтобы проверить себя, оказать помощь военным там, где сложнее всего, где все на максималках, где «настоящая» война. Это что-то вроде ответственного экзамена для священника, пик испытаний, подвиг, ну и так далее, вы поняли.
Отец И. сначала полетел на вертолете, разглядывая через иллюминатор, как в экран ноутбука, светлые пески пустыни, на которых темно-коричневыми и черными хризантемами лежали отметины разрывов, то редких, то очень плотных, на местах разбитых опорников противника. Местами попадались какие-то развалины и скалы, сгоревшие останки какой-то техники.
В душе вместе были, казалось бы, противоположные чувства: волнение и липкий, тяжелый страх смерти, страх перед неизвестностью, болью и страданием, чувство долга, желание все сделать правильно, мыслишки отмазаться, волнение, радость, что есть возможность сделать настоящее дело. Непривычный шум и тряска вертолета, впечатления от картины боев, любопытство и молитва на время отдаляли от сердца винегрет чувств и мысли - «вдруг, выскочит бандит, а вдруг шмальнет по вертолету и капец нам всем». Прилетели на промежуточную базу, пересели в старую тойоту и поехали на передовую. Ехали по каким-то окраинам, бомжатникам, дорогам, на обочине которых валялись горы мусора, мимо местных жителей, торговавших лежащими прямо на земле фруктами и хлебом. Отца И. удивили большие баннеры с портретами суровых черноволосых мужчин в военной форме на фоне национального флага. Где-то один, а где-то и несколько. Оказалось это портреты погибших защитников на их домах. Отец И. вспомнил как в деревне его бабушки на домах фронтовиков тоже висели красные звезды и надписи, что тут живет или жил участник Великой Отечественной войны.
Как представляет передовую обычный человек? Да как в фильмах про Вторую мировую войну: воронки, ломанные линии окопов, блиндажи в три наката, колючая проволока и подбитые угловатые черные танки с белыми крестами на боках на фоне огненного заката на пол неба. Одним словом - классика. Передовая встретила отца И. неожиданно: ехали, ехали и вдруг заехали то ли в небольшой городок, то ли большой поселок. Узкие улицы, серые невысокие дома, местные жители занимаются своими делами, повсюду портреты президента. У одного такого дома остановились – стоп, все приехали, передовая. Отец И. даже не поверил сначала, настолько увиденное не совпадало с ожидаемой картинкой. На улице играли дети, старики сидели у кафешки, неспешно разговаривали и пили мате, женщины занимались хозяйством, работали лавчонки и маленькие магазинчики. Если бы не вооруженные мужики, можно было бы подумать, что ты в турпутевке в арабских странах, заехал в бедные кварталы для получения впечатлений и дозы адреналина.
Гостей встретил суровый и давно не бритый комбат в тапках на босу ногу, одетый как партизан. Это и понятно, начальство в такие дали не ездило и поэтому правила ношения одежды у личного состава становились проще - кто во что горазд, лишь бы было удобно. Даже прослеживался особый бомжатский шик.
После приветствия и представления отец И. спросил, «а где тут передовая?» «Да тут она, через пару кварталов» спокойно ответил комбат, как будто речь шла о библиотеке или театре – «Сейчас кофе попьют и снова начнут стрелять». И точно, через некоторое время совсем близко, на соседних улицах стали слышны резкие звуки автоматной стрельбы. Но какой-то вялой, не страшной, как будто смотришь по интернету сюжет ANNA-NEWS про войну: звуки и картинка те же. Правда железки всякие летают по-настоящему, и в ящик сыграть можно элементарно, если поверишь, что стрельба игрушечная.
Отца И. поразила реакция, вернее отсутствие реакции у местных жителей на стрельбу - они как занимались своими делами, так и продолжили. «Ничего, батюшка, не бойтесь» - сказал комбат, - «проходите в дом, скоро вечер и война кончится, все воины-аборигены разойдутся по домам». Так и произошло, перед закатом муэдзин на одной из мечетей, пропел призыв к молитве, и война на сегодня закончилась, противники разошлись по домам, оставив позиции до завтрашнего утра.
Отец И. хорошо поработал, от души радовался отступившей опасности, возможности выполнить работу, отзывчивости солдат. Побеседовал с ребятами о Пасхе, о воскресшем Христе, о победе над смертью, послужил пасхальный молебен и раздал всем куличи. Такие простые, привычные в ППД действия в условиях передовой стали настолько остро ощущаться, как что-то важное-важное, наполняющее сердце силой и уверенностью, что Бог очень близок, что ты Ему нужен, что все идет так как Он хочет, а Он хочет только правильного. Значит все с тобой правильно, и в душе пропадал липкий страх, и появлялись спокойствие и радость.
Отца И. и сопровождающих его офицеров приняли в батальоне как родных, делились вкусняшками из сухпайка, местным кофе с кардамоном, угощали чем могли, нашли лучшие места для ночлега в подвале. На утро после еще одного молебна, окропления святой водой комбат прощался с гостями. Отец И. на радостях подарил ему свое Евангелие и сувенирное пасхальное яйцо, которое припас для высокого начальства. Но не смог подарить, поскольку высокому начальству было не до него.
Растроганный комбат, желая так же отблагодарить священника оглянулся по сторонам. В комнате, бывшей когда-то уютной гостиной, ничего не было кроме голых, ободранных стен и зеленых военных ящиков с боеприпасами. Офицер, недолго думая, открыл первый попавший ящик, там оказались гранаты. Запустив обе руки в ящик, комбат извлек три гранаты РГД-5 очень похожие на оливково-сероватые яйца. «Это вам, батюшка, от нас пасхальный подарок! Христос Воскресе!» сказал повеселевший комбат. «Воистину Воскресе!» ответил отец И. с благоговением убирая ценный подарок в свой походный рюкзак.