Но одна не проститутка, а эскортница удачно имитировать всю такую нитакую, асобинную и совсем не толстую Эльвиру, разумеется, не сможет. Поэтому Петров выбирает нескольких. И минут пять монотонно сношает их в позе бобра под громкую музыку.
Причем все бабы относительно голые, в красивом бельишке, а Саша полностью одет. Только рубашку комфорт-фит расстегнул и ширинку. И к камере в три четверти поворачивается. В общем, Александр изо всех сил, но безуспешно, пытается скрыть пораженное лишним весом тело. (*имхо, пончо справилось бы прекрасно!)
Кроме того, время секса Петров яростно душнит: рассказывает эльвироимитаторам про оригинал. И вот мы с Эльвирой бухали... А потом разговаривали... А потом выкрадывали собак... А она икала... А я ржал...
Я: Фу! Розовые сопли!
Проститутки: Фу! Собачьи слюни!
Я: Серьезно? При вашей профессии такая брезгливость?
В общем, пока брезгливые проститутки принимают душ после первого раунда секса с миллионером Петровым, сам Александр бухает на брудершафт с одной из стыренных собак и смотрит с ней Эльвирины сторисы в запрещенной сети.
И все Эльвирины сторисы посвящены Саше: хвалит она его там по-всякому. И гадом хвалит. И шовинистом хвалит. И абьюзером хвалит. И говорит, что с Сашей ни одна нормальная женщина и недели не протянет. Саша расстроился еще больше, посмотрел на мытых брезгливых эльвироимитаторов и всех разогнал.
На следующее утро Эльвира, совершая свой обычный утренний эко-моцион по лесу, традиционно докапывается до человека в худи, маниакально, с особым цинизмом, топящего кормящего хлебом уточек.
Человеком ожидаемо оказывается Александр Петров, и Эля спускает на него всех собак: Ну везде ты, Петров!
Я: Ну не преувеличивай! Не везде! В буренке Даше он точно не снимался!
Эльвира: Я тебя чо, скоро в сортире у себя находить буду?
Я: А. В этом смысле "везде".
Эльвира: Чо ты ко мне прицепился?
Я: Потому что вот такая ты нитакая, асобинная и совсем не толстая.
Эльвира: А от хлеба, между прочим, утки долго и мучительно умирают!
И поскольку Александр молчит как рыба об лед, Эльвира сама купила ему корм для уток в поставленном-таки автомате с кормом для уток.
А Саша, даже не взглянув на утиный корм, со слезами на глазах сообщил Эльвире, что видел ее сторис. А потом, чуть ли не разорвав худи на груди, возопил: Ты про меня ничего не знаешь, а судишь! И вообще! Извинись!
Эльвира извиняться не хочет. Поэтому Петров предлагает ей сделку. Эльвира романтически живет с ним неделю, узнает его вдоль, поперек и по диагонали, понимает, что он зе бест оф зе бест и влюбляется в него. А если она тупая и не понимает и не влюбляется, то он отменяет небоскреб в лесу на веки вечные, аминь!
Да, вот так, оказывается, просто остановить утвержденную и согласованную в мэрии стройку. Хочу - строю, хочу - не строю. Всем наср@ть.
Эльвира, разумеется, сначала ему не верит, но через две минуты после ухода Петрова к ней в лесопарк прибегает возбужденный куролюб Тема и радостно сообщает, что стройка остановлена и техника уезжает, а это значит, что они, экологи, НИАЖИДАННА, ибо обычно ничего не получается, победили.
Но Эльвира знает, что за это ей придется расплачиваться, приняв омерзительное предложение гадкого Саши Петрова. О чем она и рассказывает куролюбу Теме. Обеспокоенный куролюб предлагает Эльвире плюнуть на все это и пожить пока в его комнате. Вместе с его соседом и курами. В тесноте да не в обиде. Ну и что, что там куры, помет и вонь. Нормальный экологичный запах.
Но Эльвира все же соглашается прикрыть своим телом лесопарк и его обитателей от небоскреба Александра Петрова. Что ни сделаешь ради зайцев, ежей и сов-молодоженов! Да все сделаешь!
Хотя нет, не все! Эльвира категорически не желает трах@ться с Петровым. Поэтому они составляют договор: Александру Петрову можно все, кроме полового акта, а Эльвира Цветаева может в любой момент уйти, но тогда все утки точно обожрутся хлебом и скоропостижно потонут, а совы лишатся жилья и со скандалом разведутся. Если же по истечении недели Эльвира Цветаева откажется продолжать романтические отношения с Александром Петровым, Александр Петров откажется строить свой Заебицца-тауэр в зоне эко-ответственности Эльвиры Цветаевой.
В общем, переговоры пошли в тесной дружественной обстановке, высокие договаривающиеся стороны пришли к консенсусу, а момент подписания был зафиксирован на камеру.
И за каким-то хреном отослан куролюбу Теме.
Как только на договоре высыхает паста из ручки, Александр ведет Эльвиру в выделенную ей комнату.
А на следующее утро после коротенькой экскурсии по дому, на которой Эльвира обращает внимание на картины, явно написанные Петровым, ибо уж очень он смущается, когда его спрашивают от авторе, Александр заводит ее в свою тайную комнату, набитую плетками, бондажами, защипами для сосков, стеками, разноцветными дилдо и прозрачными анальными пробками. Ибо у нас тут все же наш ответ "50 оттенкам серого", а не утренник в детском саду "Солнышко"!
У меня лично при виде всего этого богатства сразу появилось вполне закономерное сомнение, а так ли гетеросексуален Александр Петров, как нам хотят продемонстрировать. Но у Эльвиры назрел другой вопрос. И она на серьезных щах его задает: Ты что, "50 оттенков серого" пересмотрел?
(*я взоржала)
Петров, что значит гениальный актер, ответил с невозмутимым таблом: А что это?
(*я взоржала еще раз и взбила копытом)
Эльвира, стараясь не заржать вместе со мной: Кино такое. Книга лучше.
(*тут я уже не выдержала и сбегала в ванную поорать чаечкой в ведро)
Короче, среди всего этого многообразия совательно-пихательных приблуд Петров находит розовый девачковый высокотехнологичный вибратор, управляемый с приложения в смартфоне. Более того, это умное приложение четко фиксирует, кончил ли выбрируемый этим вибратором и с какой интенсивностью.
Эльвире предлагается установить эту зудяще-вибрирующую прелесть себе в трусы и вместе с ней отправиться в универ. Зудеть и вибрировать Учиться и сдавать зачет по экологии.
Да, оказывается, Эльвира не только какашки по лесу собирает, сводит сов, бухает в барах и крадет собак, но и учится. И на отлично.
В общем, Эльвира устанавливает зуделку в трусы - разумеется, все эти жертвы исключительно ради зайцев, ежей и сов! - и отбывает в универ.
И вот только она берет билет, только решает отвечать без подготовки и устраивается на стуле перед преподавателем, как Александр по вайфаю подключается к ее вибратору и ощущения Эльвиры от пластиковой хрени в трусах становятся еще ощутительнее.
Кроме того, несмотря на то, что хрень в трусах современная, технологичная и наверняка дорогая, жужжит она довольно громко. Примерно, как Карлсон на минималках. Но все, абсолютно все вокруг Эльвиры страдают нарушениями слуха. И зрения. И мозга. И не понимают, почему Эльвира ездит по стулу, как телефон на вибрации, и стонет на гласных.
Преподаватель так вообще очень переживает за умную студентку. Так переживает, что начинает подсказывать.
- Озоновые, - говорит, - дыры...
- Ооо! - стонет Эльвира. - Дыыырыыы...
- С вами все в порядке? - нервно интересуется преподаватель, до этой секунды не подозревавший, какие чувства может вызывать в студентках экология.
- Даа-А! - взвизгивает Эльвира и с зудящим звуком съезжает по стулу. Потом по неровной траектории выезжает на середину аудитории, а оттуда в коридор. Где звонит Александру с самым правильным вопросом: ТЫ ДУРАК?! Я ЩАС КАК ВСЕ ВЫНУ!
Петров: И экскаватор вернется в лесопарк.
В общем, стиснув зубы и думая о Англии несчастных зверюшках, Эльвира возвращается зудеть в аудиторию, где за пару минут Александр довел ее до полного... эээ... "УД"а.
После чего Эльвира в бешенстве приезжает в дом к Петрову и орет: Ты больной? Что тебе надо? Тр@хнуть меня? Ну так я щас выпью, чтобы меня от тебя не стошнило, и тр@хнешь.
Но Александр, оказывается, тоже нитакой, асобинный, хотя и разожравшийся бодипозитивный. Ему не надо без любви! Он обещает Эльвире перестать зудеть и перейти к чему-нибудь посерьезнее. Плэтому на следующий день он с размахом приступает к... пыткам.
Пыткам роскошью, богатством и излишествами.
В дом Александра приезжает стилист с дизайнерскими сексуальными и баснословно дорогими платьями для Эльвиры. И ведь знает Петров, гад такой, что она нитакая, асобинная и совсем не толстая. И что ей ее трусы с начесом до колена ближе этого вашего кружевного беспредела, а с таким разрезом начес не наденешь!
В общем, пока Эльвира, фыркая от омерзения, стойко мерит всю эту пакость, я смотрю и думаю: Что дальше, Петров? Будешь насильно кормить ее черной икрой, с мерзким хохотом вдевать в уши бриллиантовые серьги, купать в ванне, наполненной очень старой "Вдовой Клико" и устилать дорожку к спальне лепестками золотой орхидеи? Какая гадость! Какой разврат! Фу таким быть!
Тем временем Петров уже выбрал Эльвире отвратительно сексуальное платье, посадил нашу эко-активистку в отвратительно дорогой Макларен, отвратительно загрязняющий воздух отвратительными выхлопными газами, и по отвратительно пустынным (пустынным, Карл!) московским улицам куда-то повез ее в час пик.
Куда-то оказывается отвратительным концертом отвратительной симфонической музыки.
Бедная Эльвира! Сколько отвратительных вещей она терпит ради природы! Неужели может быть хуже?!
О да! На концерте отвратительный Петров лезет к Эльвире в трусы. Видимо, чтобы под музыку Вивальди наконец точно убедиться, что она женщина. А то в наше время ни в чем нельзя быть уверенным!
Эльвира: Руку убрал! Я нитакая!
Петров: Утки потопнут, совы разведутся!
И вот, исключительено ради долголетия уток и счастливой семейной жизни сов, Эльвире становится такой!
Она начинает так громко стонать, что скрипка и виолончель сбиваются с классики на собачий вальс, а зрителям в зале становится плевать на концерт, ибо в партере показывают интересное.
К ним от двери бежит возмущенная интеллигентная бабуля с программками, но Петров находчиво орет на весь зал, что у Эльвиры отошли воды (*чо?), и они, радостно ржа, убегают из театра.
В машине Александр сажает Эльвиру за руль своей омерзительно дорогой машины, снова засовывает ей руку в трусы, видимо, чтобы проверить, не потерялось ли чего-нибудь во время побега из театра, и предлагает игру. Проигрывает тот, кто первый уберет руку. Поехали!
Итак, Эльвира выжимает все соки из машины, Саша выжимает все соки из Эльвиры, я выжимаю все соки из русского языка, матерясь и желая им врезаться в первый же грузовик. Но - увы! - на улицах Нерезиновой не видно НИ ОДНОЙ машины вообще. Поэтому они несутся по Садовому и стонут, стонут и несутся по Садовому. Проигрывает в игре Петров, ибо Эльвира так увлеклась, что решила врезаться в столб и погибнуть на взлете: в Макларене и в оргазме. А в планы Саши гибель, очевидно не входила. Поэтому этот кайфолом вытащил руку из трусов Эльвиры, схватился за руль и выровнял машину. К счастью для уток и сов, так никогда и не узнающих о том, на какие неимоверные муки идут ради их спасения, их бедная защитница не пострадала!
Но на следующий день Александр придумывает еще более гадкое развлечение. Он тащит Эльвиру к скульптору. Там им покрывают гипсовым раствором всякие интересные места - Эльвире губы и грудь, а Александру... эээ... район нижнего этажа - и делают слепки.
Я реально заинтригована, нахуа все это творчество?
Тайна открывается после ужина из стейка с овощами и картошкой, который для Эльвиры приготовил Петров. К нему в дом доставляют скульптуры: ротошеесиськи Эльвиры и эээ... нижнюю запчасть самого Петрова. Отлитые из белого бельгийского шоколада. Каждая... эээ... скульптура килограмма по полтора-два весом.
И Александр предлагает Эльвире новую игру. Сожрать все это великолепие, прямщас-прямцеликом (*ну теперь мы знаем, почему Петрова так распид@расило, что он не влезает в кадр), и не заржать при этом. Кто заржет - проигрывает желание.
В общем, Александр ставит перед Эльвирой свой огромный (*имхо, скульпторы ему мощно польстили, мощно!) шоколадный... батончик, а сам падает фейсом в белые и тоже шоколадные ротошеесиськи Эльвиры и вгрызается в них с чавкающими и булькающими звуками. Примерно с такими, какие раздаются, когда вантузом прочищают сортир.
А мне хочется побиться головой о стену, ибо фейспалма тут явно недостаточно. Да никакие утки и совы не заслужили таких жертв! Причмокивая, впиваться в шоколадный... батончик Петрова?! Фу-фу-фу!!!
Тем временем Александр отламывает шоколадный рот Эльвиры и этим ртом начинает разговаривать со своим шоколадным батончиком. Потом сует Эльвире этот батончик в лицо, изображая микрофон. Тут-то она и проигрывает желание, потому что начинает ржать. Скорее всего, нервно и истерично. Но это не точно.
А утром после ночной обжираловки половыми органами Эльвире звонит ее папа, который ждет ее на свою днюху. Эльвира на днюху ехать явно не хочет, поэтому рассказывает папе про свою великую занятость. А потом грустно сообщает Петрову, что мама умерла, папа женился, а ей в новой семье места нет.
История неприятная и печальная. Но, видимо, не для Петрова. Поэтому они собираются и едут знакомиться с Эльвириным папой.
В гостях у папы Эльвира страшно нервничает и постоянно психует. А ее папа бенефисит. То тащит Петрова на рыбалку, где рассказывает историю, как из-за того, что он уснул пьяным, Эльвира в детстве ошпарилась кипятком. То учит Эльвиру, как правильно мужику готовить. То вдруг достает фотоальбом с Эльвириными детскими фотками и, конечно, как без этого, показывает фото на горшке.
К слову, все детские фотки у Эльвиры, родившейся никак не раньше 2000го года, сплошь черно-белые, а горшок с фотки с горшком такой советский-советский: круглый и эмалированный. Тут (*хотя и не только тут) создатели явно схалтурили: даже у меня есть цветные детсадовские фотки, а я старше Эльвиры лет на двадцать.
На следующий день Александр везет Эльвиру в какой-то заповедник. Сначала они романтично, но под тревожную музыку, летают на вертолете, потом еще более романтично, но под еще более тревожную музыку, плавают на лодке. А затем ваще романтично жарят хлеб на костре.
Где-то в промежутке Эльвире из френдзоны звонит куролюб Тема и сообщает, что взял для них билеты в... этот самый заповедник.
Эльвира такая: Ой! Ну ты их сдай. Я уже в заповеднике.
Тема такой: ТЫ? С НИМ?! В НАШЕМ С ТОБОЙ ЗАПОВЕДНИКЕ?!!
Эльвира: Ну не такой уж он и плохой... Он поддается экологическому воздействию и меняется!
Тема: Да тебя просто купили!
Эльвира сообщила Теме, что она не продается, потому что вся такая нитакая, асобинная и совсем не толстая, и вернулась к костру. Есть жареный хлеб. Видимо, чтобы последний пункт слегка поправить.
В процессе поедания хлеба Эльвира сообщает Петрову, что она поняла, что картины в его доме нарисовал он сам. И просит нарисовать ей что-нибудь на память, ибо завтра у них последний день.
Дома Александр достает кисти и рисует узоры прямо на Эльвире. Начиная от ожога на голове и дальше. Во время возюканья кисточками по Эльвире Петров начинает ее целовать. Эльвира не возражает. Потом раздевать. Эльвира опять не возражает. Потом раздевается сам. Эльвира снова опять не возражает. Потом...
А потом Эльвира морщит лоб, вспоминает об экологии и довольно обидно обламывает Петрову всю его программу показательных выступлений, заявив: А давай не надо. Это же все не по-настоящему.
На следующий день Эльвира с какого-то перепуга говорит Петрову: Я хочу познакомиться с твоими родителями.
Тут бы Петрову алаверднуть: А давай не надо. Это же все не по-настоящему.
Но Александр в очередной раз доказывает, что он тоже нитакой, асобинный, хоть и разожравшийся бодипозитивный. Несмотря на его же собственное признание, что это испортит ему их последний день, он все же зачем-то соглашается. Видимо, из чистого мазохизма.
В доме папы и мамы Александра Эльвире первым делом сообщают, что она первая девушка, которую Петров привез знакомиться.
Она намекает, что не девушка. Папа сально шутит на эту тему. Петров начинает нервничать и психовать. Примерно как Эльвира в доме своего отца. Но выглядит это страшнее,если сделать поправку на красное, гипертоническое, лицо Петрова.
Потом все идут обедать в огромный зал со штатом прислуги. А в промежутках между переменами блюд Эльвиру дружелюбно допрашивают: А кто она? А что она? А кто и что ее родители?
Эльвира честно говорит, что она пока никто, мамы нет, а папа быдло и бывший алкаш.
Пока мама Петрова сидит в полном охренении от перспектив, папа Петрова переводит тему и с потрохами сдает сыночка. Оказывается, Александр тоже в глубине души, где-то очень глубоко, эколог. Он в молодости занимался зеленой энергетикой и изобрел живые батарейки, которые используют излишки от фотосинтеза.
Тут-то Эльвира и потекла и, забыв про уток, ежей и сов, толкнула речь о преимуществах зеленой энергетики, влюбленно глядя на Петрова.
Но папа Петрова с ней аргументированно не согласен, поэтому Эльвира за неимением контраргументов начинает хамить. Ибо чего они тут как эти?
Вы, говорит, просто перестали мечтать и думаете только о прибыли.
Да, отвечает, папа Петрова. Я делаю дело, думаю о прибыли, создаю рабочие места.
Вскакивает и орёт: А вы что делаете? Только с плакатиками и умеете бегать, *пииииип*-тое поколение! Ты вон накрашена, эколух! А ты в курсе из чего косметику эту твою делают? И на ком ее испытывают?!
Тут вскакивает и Петров и тоже начинает орать на папу: Извинись сейчас же перед Эльвирой!
Я тоже вскакиваю и ору на смартфон: Да схренали он должен извиняться? Он все правильно сказал!
Но папа... извиняется.
Эльвира и Александр выходят из столовой в коридор под бубнеж папы: Экологи хреновы. Краба для них убили, а они даже не попробовали!
В коридоре Эльвира, перевозбудившаяся от информации о живых батарейках и заступничества Петрова, каааак напрыгнет на Александра! Кааак засосет его, как пылесос Кирби. И они кааак забегут в кабинет папы Петрова, кааак начнут тр@хаться на его столе.
Нам показали голую Эльвиру. И это было симпатично. Нам показали самыми неоткормленными частями голого Петрова. И это было терпимо (*хотя в пончо было бы не в пример лучше!). Но что было ужасно и непередаваемо противно, так это предательство сов-молодоженов, уток, ежей и зайцев и наплевательское отношение к их судьбе! Фу такой быть, Эльвира!
После секса, вполне себе традиционного и скромного для заявленного жанра эротической драмы, Петров и Эльвира лежат и нежатся голыми на какой-то банкетке.
- Ты же все равно построишь небоскреб? - спросила Эльвира.
- Угу, - ответил Петров.
Ну ты странная, мать! Ты что хочешь-то? Ты ж сама с ним переспала! Спор проигран!
Но Эльвира уже ничего не хочет. Она тут же бросает Петрова и уезжает в общагу.
И потянулись их тоскливые дни друг без друга.
Александр тоскует, как Блок: бухает с собакой, ходит кормить уток на пруд и покупает для них спецкорм.
А у Эльвиры все прям плохо. Куролюб Тема, обиженный тем, что Эльвира поехала в заповедник не с ним, слил в сеть ее фотки, видео подписания договора с Петровым и рассказал всем-всем экологам во Вселенной, что она с этим застройщиком того-этого, а значит, она вообще не эколог, а вовсе даже экошлюха.
Правда, потом он раскаялся. И даже написал Эльвире смску. Мол, я просто психанул, прости. (*по фактам - редкостный муд@к!)
Но было уже поздно! Братья и сестры по экологии, которые только вокруг чужих вежливо ходят с плакатиками, а своих с г@вном смешивают только так, жестко травят и бойкотируют Эльвиру, а на ее сломанной машине пишут слово "шлюха".
Не выдержав всеобщего презрения, Эьвира уходит из общаги. В леса. С палаткой.
В палатке она рыдает и синячит, синячит и рыдает, оплакивая разорванную в клочья девичью честь, уничтоженную репутацию трушного эколога и будущие смерти зайцев и ежей, утопления уток и разводы сов.
А тем временем Александр, оставшись один, вспоминает, что у него все-таки есть работа, и наконец, решает заняться делом. На ум приходят слова Эльвиры о том, что из-за плывуна он может уплыть на небоскребе вслед за зайцами, как Мазай, поэтому Александр заказывает дополнительную экспертизу почвы. И - вот сюрприз! - там и правда плывун. И Александр немедленно уходит в глубокий запой. Потому что изначально документацию на земельку готовил его рóдный папа. Тот самый убийца крабов и создатель рабочих мест. А значит что? А значит, он его предал!
А тут и папа подъехал, прям пятой точкой почуяв, что сынок весь в печали и в г@вно. И сообщил сынке, что да, мол, первая экспертиза липовая. И ее выдал ректор Эльвириного вуза. Тот самый, что вился вокруг Петрова и выгнал из универа и Эльвиру, и ее матрас. И добавил: Да плевать на небоскреб, сын! Фигня никому не нужная эти твои небоскребы! Будем работать вместе. Построим там обычную 16-этажную панельку. Ее и плывун выдержит. И больше заработаем!
Но Петров не хочет с папой. И Петров не хочет панельку. У него аллергия и на папу, и на панельки вплоть до отека Квинке. Поэтому он жутко краснеет мордойлица так, будто сейчас его хватит инсульт, и орет, брызгая слюной во все стороны и выпучивая глаза, как пережатая в поясе жаба: ТЫ МЕНЯ ПРЕДАЛ! ТЫ МЕНЯ РАЗОРИЛ!
И посылает папу на три веселых буквы, как давно, оказывается, уже хотел.
А потом тоже уходит в леса. К Эльвире. Каяться.
Ты, говорит он ей, во всем была права! И почва там не та. И небоскреб не построишь. И я теперь банкрот. И поэтому землю у меня отожмут. И вообще, говорит, знай: мне с тобой было хорошо. И это было по-настоящему.
Разворачивается и уходит. Немного грустный. И почти раздавленный. Ветром гонимый. Дождем мочимый.
А Эльвира, дав ему отойти ровно на то расстояние, чтобы он окончательно погрустнел, полностью раздавился, вконец обветрился и намок, ибо нефик тут, она ж вся такая нитакая, асобинная и совсем не толстая, позвала его взад и сама побежала навстречу.
Тут начинаются титры, во время которых нам показывают бонусную БДСМ-сцену с шибари. Абсолютно одетый Петров (*пончо все еще не хватает!) связывает и подвешивает абсолютно голую Эльвиру. (*вообще, эта сцена настолько нелепа, что выглядит, как подборка неудачных кадров в фильмах Джекки Чена).
А в это время в общаге куролюб Тёма яростно самоудовлетворяется, разглядывая Эльвирины фотки в запрещенной сети.
КАНЕТС