Повесть о Николае чудотворце. Об игумене
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Глава 8. Из книги: Лариса Розена "Долгая беседа подходит к концу или новая Шахерезада". Воронеж,1999, ЦЧКИ; Екатеринбург, 2021, Ридеро. Стихи из книги: Лариса Розена "Как Божий мир красив", Воронеж,1999, ЦЧКИ, Екатеринбург, 2021, Ридеро. Повторяется на Сайте Проза.ру https://proza.ru/2023/11/30/1103
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Повесть о Николае чудотворце. Об игумене.
А теперь, если Вам не наскучило моё повествование, разрешите, я поведаю о чудесах Николая чудотворца. Когда я была совсем молоденькой девушкой и училась на втором курсе университета, я почему-то упустила изучение предмета «экономика». К экзамену не готовилась, преподаватель по этой дисциплине был строгим. И, представьте себе, завтра утром экзамен сдавать, а я, как говорят студенты, ни в зуб ногой. Только ночь впереди, а училась я, в целом, неплохо, и было стыдно получать нехорошую оценку. Вышла я на крыльцо дома, где жила, и стала Николая чудотворца просить помочь мне подготовиться и сдать экзамен, пообещав, если он поможет, замуж не выйду никогда. Успокоившись, вернулась в дом, села за стол, стала учить, утром сдала экзамен на пятёрку. Очень я удивилась, предмет не понимала, а оценка прекрасная в зачётке. Но голову над этим долго не ломала, забыла обещание и замуж вышла. И что получилось? Жили с супругом очень плохо, в семье царили раздор и смертоубийство. В итоге, расстались тоже немирно.
Понимая, что поступила нехорошо, я не решалась обращаться к Николаю чудотворцу. Мне было стыдно перед ним за неразумное обещание, обман, казалось, святой обиделся на меня. После развода с мужем, я осталась одна, детки разъехались. Сидела дома под праздник, день успения Николая чудотворца. Денег не было совсем, пенсия у меня крошечная, и сама ещё книги делала за свой счёт. Мне даже не с чем было попить чай: ни заварки, ни сахара. А чайку настоящего хотелось. Ближе к ночи позвонила знакомая, почитательница моих книг, и стала рассказывать о Николае чудотворце, какой он великий святой, исполняет желания и просьбы людей. Я ей в ответ: «Стесняюсь просить его, о чём либо, потому что не выполнила слово, некогда данное ему. Думаю, он обиделся на меня за обман». Она ещё долго беседовала со мной, а я про себя подумала: «Обещала мёдом угостить, так уж угостила бы!». Утром, встав ото сна, попила крутой кипяток и подумала: «Дожилась, дописалась, книги делаю, а денег нет! Чайку бы попить, да с хорошей индийской или цейлонской заварочной, да с медком или конфеткой! Ну да ничего, что поделаешь!».
Слышу – стучат в дверь. Открываю, на пороге стоит моя знакомая, с коей ночью беседовала, и протягивает мне пакет. Я беру, благодарю, в ответ дарю ей икону Николая чудотворца, и мы расстаёмся. «Что же в пакете? - смотрю, а там – банка с мёдом, хорошая заварка для чая, лимон и печенье, - О, я же ей не говорила о своём безденежье, и что не чай пью, а простой кипяток!». Поняла я, Николай чудотворец помог и показал: «Не обижаюсь! Вот этот подарок – подтверждение».
На следующий год, тоже в этот же день, 19 декабря, решила я причаститься. И попросила Николая чудотворца, чтоб помог мне в этом. Но вечером я не исповедалась, а утром священник не захотел принимать у меня исповедь, сказав: «Если я тебя исповедаю, весь народ пойдёт за тобой, а мне некогда». Я ему ответила: «Ну, пусть будет воля Ваша, не моя». Вдруг священник несколько раз подпрыгнул на месте и затараторил: «Воля, воля, воля!». И убежал в алтарь, вынес крест и Евангелие, исповедал и причастил. Из всего происшедшего я поняла, что чудотворец и здесь помог. После рассказала знакомой, что произошло, и поинтересовалась: «Что это священник так заметался?». Она ответила: «Потому, что понял – волю свою творит, а не Божью». Я добавила: «Николай чудотворец всё это ему открыл!».
*****
А вот какой рассказ я написала про Николая чудотворца, послушайте:
Долгие и нелегкие годы растила меня моя бабушка Евдокия. Дочь бывшего управляющего старинным дворянским гнездом – Харитонова Андрея Тихоновича и жены его Анастасии Максимовны.
Перед революцией барыня, продав имение, уехала из-под Большой Елани, а прадедушка Андрей Тихонович с прабабушкой Анастасией Максимовной и целой кучей детей перебрались в этот город. Вот откуда мои корни. Тут, претерпевая все лихолетья, лишения, они и жили. Пошли внуки, правнуки. Прадедушка Андрей еще застал моё рождение. Но я его не помню. А вот бабушку Дуняшу, его дочь, помню очень хорошо. Жила она тогда с семьей в подвале. От голода пекли в печке на углях картошку. И когда счастливые, мы, дети, разрезали её, то говорили: «Режем свинку». Старшие потихоньку таскали у бабушки припрятанные конфеты, а потом никто не сознавался. Я была самой отчаянной: каталась зимой на одном коньке по улицам, цепляясь за проезжающие машины крючком, мочила в лютый мороз валенки под колонкой, они покрывались коркой льда, и затем, их заиндевевшими носками, разбивала встречающиеся на пути ледышки, считая, что в одной из них я найду заколдованного спящего принца. Этим прикосновением я разбужу его, и он станет моим другом на всю жизнь. Летом я одна убегала на задний двор, запущенный и дикий, пряталась в траве и представляла, что родители мои находятся не на земле, а где-то высоко-высоко, в другом мире, нездешнем, и мне, через высокие пальмовидные тополя, шлют приветы с далёкой родины. Особенно это ощущение усиливалось, когда они медленно и задумчиво покачивали своими маленькими нежными листиками. «Они любят тебя, они любят тебя!» – шептали мне деревья. Я частенько поколачивала соседских девчонок, играла с ними в лапту, вместо занятий в школе, бродила по городу, уходя далеко-далеко за его окрестности. Что искал мой мятежный дух? Но меня всегда тянуло к звездам, в простор, в полёт…
В начальных классах училась я плоховато. Соседская девочка - подружка Татьяна - назидала:
–Откажись от Бога и будешь лучше учиться.
Но я, Божьей милостью, не отказывалась. Наверное, любовь ко Господу была у меня с самого рождения, как само собой разумеющееся, без чего и жить нельзя… Я часто ходила с бабушкой в церковь, слушала её рассказы и повествования старых монахинь о святых угодниках Божиих. Молилась дома с тётей (покойница тоже очень любила Господа Бога), и с бабулей.
Надо сказать, бабушка была добрейшим человеком на свете, любила помогать несчастным: приводила домой нищих, отдавала им последнюю еду, даже самой не хватало. А когда её спрашивали:
–Что же ты, Дуняшенька, не ешь?
Отвечала:
–Я уже поела…
Самым большим достоинством её было то, что она учила меня верить в Бога, когда все отрекались от Него…
Расскажу один из интересных эпизодов моей жизни. Ночь. В большом зале темно и таинственно. Бабушка зажигает лампадку перед старинными образами в серебряных окладах, подходит ко мне, семилетней, доверительно сообщает:
–Внученька, кто-то сейчас только что тяжело оперся о моё левое плечо, когда я лампадку затеплила, давай помолимся!
–Давай, бабуль…
Молимся при тусклом свете. Я что-то шепчу, тихо обращаясь к Богу. Мне помогает бабушка…
В полумраке мерцает огонек лампадки, сияют образа, высвечивая лики святых угодников. Бабушка старательно кладёт земные поклоны, завершает молитву, зажигает свет. Тепло, задушевно, мирно. Показывая на одну икону, спрашивает:
–Ты знаешь, кто это?
–Кто, бабуль?
–Николай угодничек, быстрый наш помошничек... В каждой русской семье, почти, его иконы имеются…
–Расскажи о нём, - упрашиваю я.
Садимся на диван, она в задумчивости гладит мою курчавую головку, улыбаясь чему-то своему, и, под мирную музыку ночи, начинает повествовать:
–Ну, слушай. Дело это происходило в далекой-далекой Ликии, городе Патары.
–Это тот, что в Италии?
–Нет, он, пожалуй, ближе к нашему Чёрному морю.
–А-а-а-а, – пропеваю я, – ну и что?
–Так вот, в одной православной набожной семье жил очень хороший, послушный мальчик и звали его Николаем. Он был добрым и жалостливым, любил Бога и людей.
–Так его звали, как нашего дядю Колю?
–Да, а в другой семье жил непослушный, своенравный мальчик и вспоминать его имя даже не хочется.
–Почему?
–Потому, что был злым, недобрым. И вот эти два мальчика шли летом по улицам города…
Я закрываю глаза и слушаю. Крики погонщиков ослов и мулов, навьюченных тяжелым грузом, звон булыжных мостовых. Воздух, перемешиваясь с солнцем, пылью, криками, дрожит и тает.
Широкий квартал. Дома оштукатурены под мраморную облицовку. Их стены расчленены на части посредством полуколонн. Входы богатых домов украшены мраморными колоннами. Полы выложены в виде ковров из камней и стеклянных сплавов.
По улице медленно плетётся старушка, таща за собой тяжёлый мешок. Во все стороны спешат зазывалы, снуют упрямые проказники мальчишки, торопятся деловые люди в колясках. Иногда покажутся один-два всадника. Старушка выглядит уставшей, но никто не обращает на неё внимания.
Внезапно из портика одного богатого дома с колоннами ионического стиля выбегает хорошенькая кудрявая маленькая девочка. За ней следом – взрослая женщина. Смеясь, ловит ребёнка за ручку и уводит в дом. Старушка останавливается. Лицо вспотевшее, седые волосы выбиваются из головного убора. Обвисший хитон напоминает жалкое рубище. Она напряженно дышит, вытирая платком лицо. Вдруг рядом оказывается милый мальчик небольшого роста с русыми кудрявыми волосами и детски чистыми, добрыми глазами, полными сострадания. Он напоминает нежный, и одновременно сильный, побег молодого кипариса, который в будущем восхитит и обрадует весь православный мир. Отрок одет в короткую тунику, на шее висит круглый золотой шарик – признак несовершеннолетия. Видимо, он возвращается из школы, так как за ним спешит слуга, несущий пергаментные свитки.
Смутившись, мальчик обращается к жалкой на вид старушке:
–Простите, я вижу Вам нелегко. Не позволите ли, облегчить Ваш труд и донести Вашу ношу?
Женщина растроганно улыбается:
–Деточка, но тебе будет тоже тяжело…
–О, не волнуйтесь, я – сильный. А Вы немного передохнете.
–Нет-нет. Ты быстро устанешь.
–Что Вы, я привык трудиться.
–Ну, хорошо, – сдается она на уговоры, – неси.
Слуга, сопровождающий мальчика, волнуется, их хватятся дома, но отрок успокаивает, что сам всё объяснит родителям.
Пройдя небольшое расстояние, она останавливает учтивого мальчика со словами:
–Спасибо, хватит. Дальше идти не надо. А за то, что ты так сострадателен, добр и любвеобилен, будут восхвалять тебя все народы во все времена два раза в год. И будешь ты великим угодником Божиим.
–Да разве такое возможно? – шепчет в ответ благочестивый Николай. Лицо его розовеет, глаза потупляются. Он смущается и прощается со старушкой.
Но та, постояв немного и увидев, что он заворачивает за угол, вновь тянет свой мешок в обратном направлении.
–Бабушка, а зачем она повернула назад? – спрашиваю я.
–Не могу сказать, может, хотела проверить и второго мальчика? Ну, слушай дальше. Вскоре ей встречается другой отрок. Он является полной противоположностью первому. Возраста одинакового, только немного повыше и поздоровей. Разряжен, щегольски, и от этого кажется смешным. Волосы напомажены ароматными маслами и уложены сложной прической, парчовая одежда увешана золотыми вещами. Кожаные сандалии застегнуты на золотые массивные пряжки. В глазах и во всем облике – нечто хищное, отталкивающее. В пухлых руках держит хлыстик. Его сопровождает слуга. Презрительно окидывая старушку взглядом, устремляется к маленькой кошечке, выбежавшей из того же богатого дома. Мальчик с разбегу подскакивает к ней, чтоб удобнее хлестнуть бедняжку. В дверях вновь показывается маленькая девочка, стремящаяся догнать кошечку. Увидев, что угрожают её любимице, горько плачет.
Старушка останавливается и строго спрашивает:
–Кассиан, за что ты хочешь её избить?
–Пусть не путается под ногами!
–Но она, так далеко от тебя!
–Пусть вообще не высовывается.
–Почему?
–Да потому, что она может меня поцарапать, испортить платье.
Кошка испуганно прижимается к стене. Выбегает служанка, берет её на руки, тянет за собой и малышку.
–О, как ты испугал девочку, нехорошо! – вновь произносит странница. – Я так устала, помоги мне донести мою ношу!
–Не могу. Мне некогда, и потом ты помешала мне проучить эту злюку, да и испачкаться я могу, и надорваться. Так что тащи всё сама! – и он звонко смеётся в лицо просящей.
Разгневанная, старушка выкрикивает ему вослед:
–За то, что у тебя такое жестокое, не сострадательное сердце, будешь ты праздновать свой день рождения раз в четыре года!…
Слушаю я эту историю затаив дыхание, бабушка замолкает. Я вдыхаю её тепло, зарываясь в складки платья, и с шумом выбираюсь назад, пронзительно смотрю ей в глаза:
–А кто же была эта старушка?
–Не знаю, может, Сама Богородица…
Бабушка осеняет себя крестным знамением. Дома тихо. Мама ещё на работе, сестрёнка играет с соседскими детьми, мирно тикают на стене часы с кукушкой. По комоду сонно ползут вялые мухи, тишина поёт свою сказочную песню. Бабушка вновь ласково гладит меня по голове, и, ободрённая, я шепчу:
–Бабуленька, как интересно!…
–Эту историю мне рассказал когда-то мой дедушка Тихон…
-А ты – мне, вот здорово!
Если б знать ей, моей незабвенной, как хорошо мне было в такие минуты!
*******
И ещё один чудесный случай расскажу, если позволите! Согласны? – спросила писательница.
Игумен:
-Рассказывайте, Татьяна.
Была у меня икона Казанской Божьей матери, её покойная верующая тётя подарила мне. Она, как я поняла, оказалась чудотворной. Но я не ведала этого до одного чудесного случая. Жила я после развода с мужем бедно: болела, работать не могла, пускала квартирантов через кооператив. И прислало мне начальство на квартиру двух ребят восточной национальности. Мне уже было немало лет, а один из них начал ко мне приставать, как к женщине. Я стыдила, вразумляла его, но не могла убедить. Они оба ушли по делам, я осталась дома одна, взяла в руки эту икону, и стала умолять Божью Матушку помочь мне: «Богородица, дорогая, отведи беду! Что за работа у меня – пускать чужих людей одинокой женщине! Я их всех очень боюсь, еле жива от страха. Пошли мне, пожалуйста, настоящую работу, ведь у меня высшее образование и специальность хорошая! Помоги, Богородица, сиротливой, несчастной, больной женщине!». Вечером прибегает домой тот, что привязывался, хватает свои вещи и, ни слова не говоря, убегает из дома. Более они не возвращались, но заплатили за проживание на много дней больше. Наутро, я вышла на улицу, соседка, живущая напротив, предложила мне работу бухгалтера в малом предприятии, причём, трудилась я у себя дома, и только иногда приходила в контору за документами. Спасибо Богородице, услышала мою просьбу, не оставила в беде! С этой иконой снова происходили чудеса. И ещё со мной был чудесный случай, можно, расскажу? Малое предприятие, где я работала, развалилось. Я вновь без работы, с этим в лихие девяностые годы были большие сложности. Денег у меня не было совершенно. Продать было нечего, кроме плейера (магнитофона) для автомобиля, но и этого я сделать не могла, не выходило у меня с продажей. Рассказала о своём горе знакомой, она спросила у одной верующей: «Кому молиться, когда денег нет, и есть нечего?». Та ответила: «Спиридону Тримифундскому», и передала мне акафист, чтоб я помолилась ему. После прочтения мной акафиста, прибегает ко мне моя знакомая и говорит: «Давай магнитофон, вот тебе за него деньги, подруга покупает его для машины». Я обмерла. Вот какие чудеса святые совершают по вере нашей. Слышат нас, бедных, и помогают! Ещё расскажу кое-что интересное. Я была ранее знакома с одной верующей православной еврейкой Любой, уехавшей в Израиль. Через пять лет я тоже попала на Святую землю. Там мы встретились тоже чудесным образом. Обратилась к Богу: «Как же Любу увидеть, Господи?». Утром, встретила её в поликлинике, хотя даже не знала, в каком городе она живёт. И вместе посещали храм в Тель-Авиве. Когда я вернулась в Россию, она часто звонила мне и как-то попросила прислать ей акафист Митрофана Воронежского. Я написала ей письмо, но не отослала, дороговато показалось. Сижу как-то дома и думаю: «Эх, безденежье, если бы послала Любе письмо, она бы позвонила». Вдруг она названивает и сообщает: «Спасибо за письмо и акафист, только он другому святому. Ты каким-то знакомым, уезжавшим на Святую землю, передала его? Мне твою корреспонденцию вручили в храме Тель-Авива с открытым конвертом».
Растерялась я, ничего ей ни с кем не адресовала. Любе не стала ничего объяснять, спросила с трепетом у священника: «Как понять такое?» Он ответил: «Милость Божия». Я долго думала об этом, потом сама себя успокоила: «Ей передали моё письмо в храме, не в худом месте, поэтому не стоит волноваться». И ещё кое-что добавлю. Приехала я из Израиля, заканчивая писать очередную книгу, (было это давно). Договорилась, что отпечатают её за семьсот рублей. Я тогда усиленно молилась, решила – Господь помог по молитвам. Это было значительно меньше, чем с меня брали ранее. Но потом молитву я ослабила. Звонит директор фирмы, куда отдала делать книгу, говорит: «Должна Вас огорчить, будет дороже на двести рублей, я ошиблась, зато сделаем быстрее, чем договорились». Пришлось согласиться. Положила телефонную трубку, и нечаянно бросила взгляд на икону Спасителя. Вдруг в голове случайная мысль мелькнула: «А я думала, Ты мне помог!». Внезапно звонит приятельница и сообщает: «Я к тебе сейчас приду!». Появилась и кладёт на стол двести рублей. Я не хочу принимать деньги, она не соглашается забирать их назад, говоря: «Мне подарили пятьсот рублей, я тебе тоже решила помочь!». И вдруг молнией в голове: «Ты укорила Самого Господа, Он всё вернул! Ни сто, ни триста, именно, сколько надбавили – двести!». И сразу согласилась взять помощь!
Ещё хочу про своего ангела хранителя сказать – он у меня прекрасный и великодушный. Если что-то потеряю, прошу его помочь найти. И сразу нахожу, будто кто-то берёт за руку и подводит к нужному месту. А когда я благотворю, кому ни будь по жалости, да ещё и в безденежье, то Бог увеличивает мои оставшиеся деньги.
Игумен:
Верю, и с нами подобное бывало. Когда мы переехали сюда, то купили домик. И, представьте себе, при оформлении документов, нас обманули, и это грозило потерей жилища. Целый год мы все вместе молились Николаю чудотворцу, чтоб дело завершилось в нашу пользу и нас оставили в покое. Он помог.
Простите, Татьяна, но хочется вновь кое-что рассказать о себе. В жизни у нас было много хлопот и искушений всякого рода. Судьба забросила с юга в Пермь, жена беременна первым ребёнком, в доме ни овоща, ни фрукта. Однажды она не выдержала, расплакалась: «Раньше ела вдоволь черешню, клубнику, персики, а тут и луковицы нет!». Я тоже расстроился, пошёл на службу в храм. Служил дьяконом. После обедни подходит ко мне старушка и угощает баночкой клюквы. Я опешил, вспомнив вечернее причитание супруги. А прихожанка говорит: «Берите, берите, Вам принесла!». Когда я доставил ягоды домой, жена устыдилась: «Ведь это меня Господь посрамил!», - и заплакала.
Татьяна:
-Не посрамил, а пожалел, их уже двое было!
Игумен:
-Да, чудеса бывают для укрепления веры. Наконец супруга родила мальчишку, а сама тоже ещё ребёнок, восемнадцатилетний. Я старше её на одиннадцать лет. На дворе зима, мороз лютый. Да и дома холодно. Спали мы в разных комнатах. Стала жена мерзнуть по ночам и решила брать к себе в постель маленького сына, чтоб самой согреться, его согреть. Спит она, видит сладкие сны, забывает, кто с ней рядом. Ёрзает по постели, разогревается. Просыпаюсь утром, вижу – сын под кроватью, она же спит, не разбудишь. А ребёночек весь синий уже, еле дышит. Ничего себе - согрелись! Беру его на руки, отогреваю. Весёленькая история? Так я с этим парнем и хороводился. С собой на работу носил на плечах, некому дома было сидеть: жена ещё в постели третьи сны видит, а тёща где-то в разъездах. Вскоре девочка появилась, за ней второй сынишка. И со всеми, в основном, я возился. Жену молодую жалел, а тёщи не было. Но когда она дома появлялась, то доставалось мне от неё крепко. Часто они с бывшей супругой ходили в епархию жаловаться, что денег мало приношу, ругал её за это, бесполезно, поедом съедала: «Денег неси, бери, где хочешь!». Наконец, дошло до того, что собрал я старую обувь всей семьи и понёс продавать на барахолку. Благо, что никто ничего у меня не купил, а то бы зимой все босиком по снегу бегали. Служил я от дома далеко. Пришлось снять комнатку у одной пожилой прихожанки, чтоб в перерывах не ездить домой, а из него - обратно в храм. Сына старшего с собой брал иногда, чтоб жена не думала ничего плохого. Ему тогда было шесть лет. Зашли первый раз вместе. Комнату мою он осмотрел и пошёл в комнату хозяйки, приблизился к постели, перевернул подушку и увидел мешок конфет. У него от удивления округлились глаза. Мы давали детям по одной конфете в день, а тут такое богатство! Сын спросил:
-Это всё Ваше?
-Да, - ответила она.
-Едите, когда хотите? И ночью?
-Да, деточка. На тебе конфеточек!
Зауважал сынишка её с тех пор. И с дочерью был забавный случай на ту же тему. Было ей, уже пять лет, дали всем по конфетке. Она съела свою, вскоре вернулась с куклой в руках и протяжно запричитала:
-Дочке-то моей забыли дать конфетку, а ей тоже хочется!
Ну, ради такой изобретательности дали ей и вторую. У неё, бедненькой, тоже нескладная судьба. Занималась она здесь в музыкальной школе, приехала комиссия из Центра, по поиску и отбору талантливых детей, забрали её учиться в Петербург. Закончила там колледж по классу скрипки. Потом поступила на вокальное отделение, А вот теперь фокусничает, хочет бросить учёбу. Поговорите с ней, Татьяна, чтоб не поступала так.
-Постараюсь, батюшка! Скажу ей – пение - неплохое дело. Если бы Орфей не умел петь так прекрасно, разве бы ему разрешили забрать Эвредику, умершую супругу, из загробного царства? Он любил свою половинку, но она заболела и умерла. Орфей сел у входа в царство теней и стал петь так прекрасно и жалостливо, что «хозяин» подземного царства, заплакал, соболезнуя его горю, и разрешил забрать супругу при условии, что когда они будут идти, он не будет смотреть на неё. Но герой не выдержал, соскучился, испугался - ту ли вернули, и обернулся. И потерял её вновь. И уже никакие мольбы не помогали. Девочка Ваша поймёт - пение облагораживает, смягчает сердца, делает людей добрее.
Вскоре приехала и сама дочь священника, хорошенькая, сообразительная, милая девушка, и писательница постаралась убедить её не бросать начатое учение. Она согласилась, попросила у отца деньги на туфли и умчалась в Петербург. Внезапно игумен серьёзно заболел. Татьяна позвонила его дочке и стала упрашивать поддержать папу, звонить ему чаще. Но та ответила, что не любит отца, он никогда дома с ними не находился, всё с друзьями хороводился, денег в семью почти не приносил.
Татьяна резко оборвала её:
-Значит, когда в финансах у тебя нужда, - он любимый папа, а когда ему помочь, поддержать уже ненавистный? Удивляюсь такому отношению!
Положив трубку, задумалась. Подобная история происходила и с ней. В детстве дети были милы, ласковы и заботливы, но подросли и как-то потеряли её из вида, вроде бы не понимали, что ей одиноко, хочется поговорить с дорогими по крови людьми. Как же сложна жизнь, иногда она принимает такие обороты, что сил не хватает противостоять её ударам.
Татьяне было нелегко. Но многое значит, если человек живет в Боге. Не поддаваясь искушениям, твердила себе: «Значит ты, голубушка, заслужила такую участь, тоже где-то была жестока, несправедлива, и они очерствели. Молись и проси у Бога, чтоб смягчил и очеловечил наши с детьми сердца». И вспомнился ей рассказ писателя Паустовского «Телеграмма». Некая девушка, дочь одной пожилой женщины, оставила мать в деревне и уехала в Ленинград (Петербург), нашла там интересную для себя работу и высылала маме деньги, но не навещала. А старенькая мать только и жила мечтой встретиться с дочкой на пороге вечности. Но, увы, не получалось. То одно, то другое важное, как казалось дочке, дело задерживало её в городе. За её мамой ухаживали чужие люди, сочувствовавшие ей и понимавшие, сложившуюся ситуацию. И только дочь не хотела ничего осознать. Кровоточило сердце матери, но она не могла что-то изменить, слабела и уже не вставала с постели. Щадя мать, поддерживавшие её люди решили обнадёжить старушку, сказав, что дочь дала ей телеграмму: вот-вот приедет. Так и преставилась мать, не простившись со своей любимой роднулечкой, так ушла на небо с великой скорбью в душе. Не поняла она: вырастила человека, или бесчувственный камушек придорожный. Приехала всё-таки дочь, да только поздно, на могилу. И отбыла восвояси, стыдясь людей и понимая, что не человек она вовсе.
Что же случилось с нами, перестали мы разбираться в простых человеческих истинах! Татьяне было очень страшно думать о будущем, ибо предполагала, каков будет её конец. Ещё немного теплилась надежда на дочь, сын почти отпал от неё. «Боже мой, дай нам всем веру и любовь», - сами собой шептали пересохшие губы писательницы.
Наступала весна, оттепель, уходила холодная изморозь, душа, тоже ждала тепла, обновления и перемен. Татьяне хотелось всё бросить, от всего отказаться и уехать куда-нибудь подальше, где всё забылось бы, душа успокоилась и возродилась. Мечталось, нагуляться, нахлебаться резких животворящих запахов пробуждающейся матушки – земли, надышаться полной грудью холодного воздуха, насмотреться на эту нежную робость вокруг, слиться с ней и воспарить вместе с трепещущим воздухом высоко-высоко. Ах, как хотелось! Посмотрела на мобильник, а там смс от игумена, удивилась, прочитала:
Пришла и к нам на фронт весна.
Солдатам стало не до сна.
Не потому, что пушки бьют,
А потому, что вновь поют,
Забыв, что здесь идут бои,
Поют шальные соловьи…
Татьяна подумала, наверное, стихи Твардовского, заметила: слог в стихотворении красивый, ритмика пластичная. И вспомнила: ей самой надо доделать рассказ о лидере России, как он молился на Рождество в одном сельском храме, где она жила ранее, посещала этот храм и хорошо знала местного настоятеля. Он был хорошим человеком, помогал ей время от времени материально, осознавая, что живётся ей очень нелегко. Да, ей давно уже пора закончить ранее начатый рассказ. Она собрала свою волю в кулак и с помощью Божией засела за работу.
© Copyright: Розена Лариса, 2023
Свидетельство о публикации №223113001103