Когда заходит разговор о сериале "Слово пацана" Жоры Крыжовникова, который сейчас можно посмотреть в Интернете (18+) — зрители делятся на два противоположных лагеря. Одни говорят "Не верю!", другие говорят "Так и было!". Как правило, и те и другие в той атмосфере не жили. Есть еще такие, кто возмущен тем, что в этом фильме показывают подростковую жестокость и пишут доносы с требованиями "запретить кино". Но все в целом соглашаются в одном: сериал получился остросюжетным, динамичным, зрелищным, а снял его мастер + грамотный маркетинг.
И никакой "героизации" уличной преступности в фильме нет. Просто Крыжовникову попал в руки крепкий и талантливый сценарий про события тех дней. И довольно правдивый сценарий.
Сумел этот сериал передать суть того времени или нет? Как оно было на самом деле? И почему так вышло? Не потому ли, что ближе к концу восьмидесятых, все былые идеалы в молодежной среде казались уже ложными?
Автор в то время (середина 80-х) учился в средних и старших классах и собственными глазами наблюдал за всеми этими детско-юношескими районными разборками, участвовал в них. Сериал "Слово пацана" снят о казанских молодежных группировках, но подобное происходило во многих индустриальных городах Советского Союза. Сериал снят реалистично, замечаний почти нет. Теперь попробую передать ту настоящую атмосферу, в которой мы жили по настоящему.
Середина 80-х. Окраина большого промышленного города. Относительно недалеко от Казани, национальный состав тот же, интернациональный: русских больше, чем татар и башкир, татар и башкир больше, чем всех остальных. По сути, национальность не имела абсолютно никакого значения, били не по паспорту, а по не понравившемуся лицу.
Рабочий поселок: несколько пятиэтажек, частный сектор из двадцати улочек, два продуктовых магазина + магазин "Промтовары", общественная баня и почта. Местные взрослые работают на ближайших заводах. Дети учатся в неполной средней поселковой школе, большинство из них потом доучиваются в ПТУ, некоторые поступают в техникумы, высшее образование получают единицы.
Всё как у всех. По радио точные сигналы "Маяка", "Пионерская зорька", радиостанция "Юность" и "классика". В магазинах очереди за молоком в бутылках и свежим хлебом. Люди — советские, не богатые, но и не нищие. Внешне обычный советский микрорайон, с лозунгами про Ленина, Слава КПСС, догоним и перегоним, выполним и перевыполним.
На заводских собраниях в актовых залах все всегда голосуют за, не вникая даже в чем дело. Власть представлена участковым, который появлялся в поселке редко, т.к. райотдел территориально находился далеко.
Но посторонних тут не водится. Подростки из других районов не решаются появляться в поселке. Это чужаки. Они боятся, так как наслышаны о зверствах (зачастую мифических, но страшно по настоящему). Чревато последствиями. И поселковые стараются не появляться в городских районах — тоже чревато последствиями.
Можно приехать на рейсовом автобусе в соседние поселки или на дискотеку в военный гарнизон, с ними относительный мир, до первого инцидента. И тогда собираются толпы подростков и парней, вооружаются подручными средствами и идут громить ситуативных врагов. Потом мирятся, через старших.
Но социум города единый, по делам приходится бывать и в других районах. И тут как повезет — если не нарвешься на группу парней, которая больше, сильнее и в любом момент может прибыть подкрепление — повезло.
Нарвешься, а их окажется меньше — можно отлупить противника, а потом хвастаться во дворе. Нарвешься по настоящему — тебя ограбят и жестко изобьют. И тогда всё зависит от того, насколько сильны твои позиции в поселке, насколько ты вхож в местную шпану и криминалитет, как ты себя вел всё это время, сможет ли твоя история организованно поднять за собой десятки бойцов, которые поедут в тот район мстить за своего.
Если за тебя никто не пойдет — это твои личные проблемы. Если да — то молодежные толпы осаждают троллейбусы и трамваи, выкатываются на улицы враждебного района и избивают на улицах всех парней подряд, которые попадутся под руку. Это набег. За ним последуют переговоры "старшаков" из криминальных кругов и забивается "стрелка".
И на какой-нибудь нейтральный пустырь стягиваются массы бойцов и начинается драка. В ход идут кастеты, самострелы, самопалы, ножи, импровизированные нун-чаки, цепи, дубины... Кто первым дрогнул и побежал — тот проиграл. Тогда оставшиеся на ногах поднимают своих товарищей и празднуют победу. Иногда такие массовки разгоняли милиционеры, если успевали до побоища.
Кто-то погибал, кто-то калечился, остальные продолжали жить такой жизнью, до тех пор, пока не взрослели, после службы в армии, появлялись семьи и было уже не до этого.
Теперь о том, "чему нас учит семья и школа". И как такое вообще возможно в советском обществе. Как в советском обществе возможно, что "блатная" татуировка на пальцах имеет большее значение, чем пионерский галстук и комсомольский значок? Как возможны массовые драки? Ведь это невероятно и недопустимо. На плакатах этому не учат, а в кино и по ТВ показывают только правильные фильмы и книжки в библиотеках дают только правильные. Вот всё вокруг вроде правильное, а на самом деле как-то всё по другому. Как и почему?
Родителям было некогда заниматься детьми, они искренне считали, что воспитанием занимается школа. Днем родители работают, а вечером стараются отдохнуть (приготовление еды на завтра + посидеть за телевизором). Весь контроль обычно заканчивается проверкой дневников и иногда проверкой домашнего задания.
В школе учителя, конечно, говорят правильные вещи, проводятся торжественные линейки с выносом знамени дружины и под барабанную дробь.
Но если проявить наблюдательность, то можно заметить, как ученики школы, спускаясь на первый этаж, снимают с себя пионерские галстуки и идут в мужской туалет.
Там табачный дым коромыслом, а на трубе отопления восседают урки. Шпана, которая ранее училась в этой школе, затем отсидела в колонии и теперь собирает деньги на "грев для арестантов", на "воровской общак", "для пацанов", а скорее всего, просто пропивает их возле ближайшего магазина. Для подростков они в авторитете.
Система сбора средств построена так, с первоклассников трясут деньги второклассники, с тех — третьеклассники, и далее по старшинству. Кто не приносит деньги — тех бьют и требуют снова принести. В день набираются немалые суммы.
Не трогают только тех, кто может постоять за себя (например, занимается спортом и уже победил в паре стычек с вымогателями или оказался морально тверд) и тех, у кого есть старший авторитетный брат. Все остальные получают свою порцию зуботычин изо дня в день.
Почему дети не жаловались учителям или родителям? Стучать было не принято. Более слабые безропотно разбивали свои детские копилки или крали мелочь из карманов родителей, несли свои "серебряные" "десятчики" и "медь" хулиганью. Более хитрые пытались влиться в шпану, учились курить, материться, выпивать, ботать по фене, бить более слабых и таким способом нарабатывать себе авторитет у синих. Более сильные старались держаться независимо, с урками здоровались, но под них не прогибались.
Знали ли учителя об этом? Наверное знали, но вида не подавали. Учителя были не местные, старенькие, приезжали в школу утром с других районов, молодежь не хотела преподавать на отшибе и больше месяца не держалась.
В идеальном мире советского школьного образования у наших учителей не существовало черной изнанки. А уголовники, проникавшие в школу и всегда любезно здоровающиеся с педагогами — были для них теми Васеньками, Коленьками и Русланчиками, которых они когда-то учили и которые теперь просто пришли навестить свою любимую школу из уважения.
А если кто-то из учеников пришел на урок с разбитым носом или фингалом — об этом не спрашивали, дети же постоянно дерутся на переменах, такова их шальная природа.
Один раз физрук по кличке "Стакан", попытался вытащить из туалета уголовника. В итоге получил сам, был морально подавлен и позорно бежал из туалета, растеряв свой последний авторитет. Поэтому с великовозрастной учителя шпаной старались не связываться. Её как бы не было, и денежных сборов не было. Раз никто не жалуется. Ничего не было, кроме строящегося социализма.
Поселковую молодежь воспитывала улица. Улица диктовала свои неписанные законы. И когда в поселке созывался сбор — от мала до велика вся вовлеченная в уличную организацию детвора средних возрастов, подростки, парни, шпана, местные уголовные авторитеты — все сплачивались и шли на разборки в другой район. Именно в этих драках можно было поднять свой авторитет. Или опустить его ниже плинтуса.
Жулье, кстати, никогда не дралось. Уголовники всегда находили общий язык друг с другом, а дрались за них другие. Из этой толпы жулики и присматривали себе наиболее перспективных "быков", привечали их в ближнем круге, приближали, угощали пивом и сигаретами, водкой, а затем толкали на криминал.
Бывало, пацаны дерутся, а урки с разных районов сидят вместе, попивают "портвешок", наблюдают, криками подбадривают со своих насестов, как футбольные болельщики. Для уголовников все эти пацаны со своими "словами чести" были фрайерами, лохами, тестом для лепки подельников. Своими массовыми драками молодежь отвлекала милицию, что позволяло жулью обнести под шумок магазины.
Как всё это закончилось? И когда? Множество самых крутых бойцов тех уличных драк ушли этапом в колонии (милиция всё же работала, в поселке проводились облавы, хватали всю попавшуюся молодежь в "бобики" и тащили ее сквозь сито допросов в райотделе). Остальные стали взрослыми.
Начались девяностые, рыночная экономика, сырую молодежь массово покосили наркотики, кто-то не вернулся из Чечни, уголовники потеряли свое влияние, а на смену районным подростковым группировкам появились бригады спортсменов-братвы с настоящим оружием, пришли время больших денег. Теперь сражались не ради "пацанских кодексов", а за капиталы.
Если кто-то считает, что автор статьи восхваляет то время и ностальгирует по нему — он ошибается. Перечитайте текст еще раз и поймете это. Это личный опыт. Ничего хорошего в тех разборках не было, а судьбы многих подростков ломались. И не дай Бог, чтобы всё это вернулось на улицы. Чтобы этого не было — за этим должны следить государство, общество и родители. И дело не в "кине", дело в нас.
