«Медвежий угол» – история о том, как умирающий город надеется, что после победы юниорского хоккейного клуба в чемпионате, в него хлынут инвестиции – и жизнь наладится.
Мои мысли о книге. Спойлеры!
То, что мне понравилось в «Тревожных людях» Фредерика Бакмана– витиеватость, рефлексия, философские высказывания, которые можно разместить в соцсетях – жутко мешало в его «Медвежьем углу». В какой-то момент я поняла, что уже просто тону в этом потоке и прочитываю текст по диагонали.
Персонажи не живые. Они специально созданы для книги. Идеалисты с зарядом «+» или «–».
Я прочитала только две книги Бакмана – не уверена, можно ли это назвать тенденцией в работе автора или сложившимся шаблоном, – но, по моим ощущениям, у него есть стандартный набор персонажей. Разные социальные группы, которые, видимо, в повестке Швеции. Одинокие пожилые, мигранты, люди из upper middle class, которые не понимают, как взаимодействовать со всеми остальными.
В этой книге видно, как автор развешивает новогодними игрушками проблемы на персонажей. Стоят они такие красивые, блестят своими травмами, а читатели водят вокруг хороводы. Да, верим! Да, сочувствуем! Да, подключаемся к персонажу!
У меня эта история катарсиса не вызвала.
Заранее стало понятно, куда ведёт автор – что станет ключевым событием книги. Экспозиция в романе очень и очень длинная. Развитие конфликта – если отбросить философский поток – малая часть повествования. Развязка – и того меньше. А потом покачивание на волнах послесловия.
Единственная развилка, по моему мнению, куда мог свернуть один из центральных персонажей – Петер, спортивный директор хоккейной команды и папа изнасилованной девочки: предать огласке случившееся или замять, потому что клуб превыше всего. И он так часто повторял, что клуб превыше всего, а потом без сомнения, без каких-либо колебаний не последовал за паттерном, который вбивают хоккеистам с детства, что я даже растерялась. Это ведь нарушило цельность персонажа. Или сделало его абсолютно плоским. И его функцию, как спортивного директора, –ну кроме кидания мячика в стену и воздыханий о плохом кофе – я тоже не поняла. Петер – блеклый, ничем не выразителен. Он истукан, вокруг которого вертятся события. Именно истукан. Не ось юлы, которая эти события запускает.
В книге мужчины мягкотелые, хоть и брызжут токсичной маскулинностью.
У генерального директора, у совета, состоящего из мужчин, у футбольной группировки нет ни имён, ни признаков. «Стальные яйца» – у шведских женщин. Мамы – опора мальчиков. И сестры. Впрочем, не зря пожилую владелицу бара автор называет главным мужиком Бьорнстада, вымышленного города, где разворачиваются события. Но это самопожертвование тоже без полутонов. Миру, жену Петера и мать пострадавшей девочки, осуждают за то, что она работает. При этом в книге работают все женщины: мама Кевина – топ-менеджер, мама Амата – уборщица, у Бубу – медсестра, у Беньи женщины задействованы в собственном бизнесе. Не упоминается работа у мам Филиппа (но в прошлом она спортсменка) и Лита, но и они не описаны как зашоренные домохозяйки. Вполне самостоятельные дамы. Просто осуждение маскулинности – это, видимо, то, что сейчас на гребне волны. Даже в Швеции, где мужчины уходят в отпуск по уходу за ребенком.
Автор Бакман умело расставляет клиффхэнгеры, которые мотивируют читателя дойти до конца книги.
Через десять лет она или он ... И даже, когда уже все понятно, что будет на следующей странице, книга остаётся в руках. Ведь любопытно: а что же через десять лет?!
Но мотивацию некоторых персонажей я так и не поняла. Почему Кевин изнасиловал именно Майю? Есть ответ на этот вопрос, кроме того, что это надо было автору?
Кевин – капитан команды. Понятно, что он не может проиграть – даже девчонке, которая объективно испугалась. Но в клубе есть иерархия: Майя не просто девочка, она дочь спортивного директора. Получается, что Петер изначально был никем, раз его не боится мальчишка-хоккеист. Петер – просто полный идиот, если отпускает дочь на вечеринку к хоккеистам, которые старше ее и которые праздную победу. Бывший хоккеист и спортивный директор не знает, как проходят такие вечеринки?
Это, конечно, вопросы не к вымышленному персонажу. Это риторический вопрос автору: что он хотел сказать? Где логика персонажей?
Сделать литературный такос из самых острых тем – вот задел на успех книги.
Верю я, что хоккей – жёсткий вид спорта, где ломают подростков? Конечно. Об этом недавно писали в петербургских новостях: парня удалили из юниорской команды, когда родители рассказали о происходящем насилии в раздевалке. Наказали виновных? Нет. Понесли ответственность тренеры? Нет.
Знаю я о других проблемах, которые освещает книга? Конечно. Но дело в том, что, оказывается, это все можно было смешать под одной обложкой.
Финал книги рассказывает о судьбе одних героев, но забывает о других.
Мечта Майи сбылась, но как же Анна? Четверо юниоров стали тренировать детей, но через десять лет кто-то из них умрет – так пишет автор. И кто же? Отгадай, читатель загадку, кого упомянули на следующих страницах. Правда, почему Беньи по телевизору показали, Бакман не написал. Может, как раз в репортаже о катастрофе. Кевин встречается с девушкой у ледового дворца, но ему безразлично здание. Он бросил хоккей? Это тот вопрос, с которым я закончила читать книгу. Получается, что все было зря?
«Медвежий угол», на мой взгляд – отличный коммерческий проект.
Когда автор, у которого есть свой стиль (и стиль отличный) схватывает тему из повестки (а лучше несколько), самую хайповую, и раскручивает ее на 10-12 авторских листов, – это превосходно. Это то, что стоит прочитать и разобраться, как это сделано.