У него же были планы, я про юг, но по понятным причинам туда он не поехал. Да и Петербург отложился, он был завязан на юге.
Короче, написал он мне как дела, а узнав, что я заболела, решил приехать. Он посчитал, что у детей нет еды, а у меня нет лекарств. Хотя я сказала, что у меня есть Андрей, а сама я не так уж и бессильна, но он все равно решил, не переубедить. Да и зачем, пусть привозит еды, я не против.
И он сказал: "сейчас мы с Полиной в два места, а потом к тебе". Сказал и замолчал. Пауза такая подвисла, ну понятно - проговорился.
И пусть это не снег на голову, не что-то ужасное, но...
И продолжил: да, Ян, с Полиной, все верно. Она в машине посидит, поднимусь только я.
У меня не возникло никаких чувств, типа там ревность или злость, вообще нет. Но до меня отчетливо дошло, как прям вот ушат холодной воды на мой глупый разум, Павел живет жизнь. Ну это все в продолжение того, о чем я писала. Он живет, а ты, Яна, сжалась и ограничила себя в жизни.
Все одно к одному... Когда бы я узнала об этом, если бы не заболела? Если бы Андрей пошел гулять с собакой, я не встретила бы рокера, отказалась бы идти на день рождения, не встретила бы троюродного брата... Оно все складывается, как мозаика в трубе, калейдоскоп из детства, как же я любила его крутить... Но у меня его никогда не было, а так хотелось...
Он приехал когда уже темно было, я с кружкой стояла у окна, наблюдала как уходит Андрей. Он только вышел, а навстречу папа.
Поднялся, пакеты принес, смотрит на меня...
Я благодарю, прошу пакеты на кухню поставить, отдаю ему Машин рисунок (сама Маша у подружки).
А он спрашивает: нормально все?
Я говорю: да, конечно, а что?
Я про Полину, надо было... а может и не надо. В этом плане все нормально?
Наверное он принял мою тормознутость и задумчивость как сигнал о том, что "ненормально", но я думала исключительно о себе.
А вечером я написала рокеру: пойдешь со мной с собакой гулять?
А он ответил, что ждет меня в 22.00 на нашем месте. Нашем - это точка в центре между его домом и моим.
