Лишиться всего. Авантюрный рассказ. Глава 22
Все части рассказа здесь
Это молодая женщина, и я её знаю.
Знаю, и в голове у меня крутится мысль о том, что этого просто не может быть. НЕ МОЖЕТ! Господи, почему я была такой слепой когда-то, почему?! Почему не замечала и даже не слышала очевидного?! Ведь тогда, когда моя молоденькая секретарша Диана разговаривала по телефону со своей коллегой, а по совместительству, подругой, я уже тогда должна была бы насторожиться!
Ведь с чего ради Диане было рассматривать моего мужа?! А всё потому, что в голосе её при разговоре с Лилечкой скользили эти превосходительные нотки, точно она прекрасно знала, о чём говорила тогда!
Медленно подхожу к ней и говорю:
-Диана, как ты могла?!
Она выглядит плохо, очень плохо! Да, любовь не всегда делает человека счастливым. Мой муж привёз её сюда с обещаниями счастливого будущего, а вместо этого она получила затворничество, проживание с ребёнком в чужой стране и абсолютное отсутствие «заботливого отца» для малыша рядом. Понятно, что с ней была женщина-помощница и, видимо, только ей и ограничивался круг общения этой бедной девушки.
-Ками, ты её знаешь? – удивлённо спрашивает Заур.
-Да – я снова опускаюсь в кресло – это моя секретарша, Диана.
-Простите – тихо говорит девушка – но, я не понимаю. Я никогда не была с вами знакома, я вас не знаю, кто вы?
-Надежда Владимировна Завьялова, твоя бывшая начальник, Диана.
Её тусклые глаза вспыхивают вдруг страхом. Бедное дитя, о чём она сейчас думает?! О том, что я опущусь до того, что буду рвать ей волосы? Дурочка… Руслан мне безразличен, она может забирать его себе с потрохами, только вот пусть сначала он пройдёт через весь тот ад, через который прошла я.
-Диана – обращаюсь к девушке – разве ты не знала, за чей счёт ты едешь сюда с Русланом, разве не знала, каким способом он добыл деньги, чтобы обосноваться тут?
Она опускает голову:
-Я… предполагала… но… не думала, что вот так… Всё сложится. Он оставил меня здесь совсем одну, с ребёнком и этой старой противной тёткой, помощницей по хозяйству… Я не думала, что меня здесь ждёт такая жизнь, он обещал совсем другую…
-Ну, Руслан также хотел забрать у тебя сына, когда он подрастёт, чтобы сделать его наследником своей «великой империи» - усмехается Заур.
-Я думала про нечто подобное – она говорит уже громче – думала, потому что по приезду сюда он стал равнодушен ко мне. Но я одна, в чужой стране… Ни денег, ничего, и эта церберша рядом…
-Бедное дитя – я качаю головой – ты также страдаешь за грехи Руслана…
У меня нет слов. Да, она, в какой-то степени отняла у меня мужа, она предполагала, какую цену он заплатил, чтобы переехать на Кипр, но она действительно такая же несчастная жертва, как и я.
На Руслана страшно смотреть. Он прекрасно понимает, что его слабое место раскрыто, тайна известна, и теперь… Он просто будет вынужден согласиться на наши условия.
-Сына не трогайте – говорит он упавшим голосом – это единственное, что осталось у меня.
-Тогда тебе ничего не остаётся, как согласится на всё то, что мы тебе предлагаем. Откажешься, Руслан или попытаешься уйти от ответственности – за жизнь твоего ребёнка никто не даст и ломаного гроша. Если в тебе осталась хоть капля милосердия и любви, хотя бы к собственному сыну – ты сделаешь всё то, о чём мы говорим.
-Я согласен – он отпускает голову.
-Хорошо. Ты останешься до завтрашнего вечера в этом доме. Конечно, тебя будут охранять. Вы с ребёнком – Заур поворачивается к Диане – тоже останетесь здесь, в другой комнате. Завтра все вместе мы улетим в Россию вечерним рейсом.
Я подхожу к Руслану и внимательно, долго, смотрю ему в глаза. Потом говорю:
-Слишком много пострадавших от твоих рук, Руслан. Ты действительно хочешь после этого жить? Я бы не смогла…
Ухожу, чувствуя, как он провожает меня взглядом.
Мы с Зауром едем к нам на виллу – завтра с утра надо собрать вещи и позаботиться о том, чтобы нормально доставить Руслана до дома дяди Рената. Созваниваемся с ним по видеосвязи, он хвалит нас за проделанную работу и говорит, что в аэропорту нас будут встречать, и что он с нетерпением ждёт нас.
-Заур – обращаюсь к парню – а мы не перегнули палку? Ну, с ребёнком и Дианой?
-Ты про то, что если он откажется, то жизнь его сына не будет стоить ломаного гроша? Видишь ли, Руслан боится нас и считает живодёрами. Но никто на самом деле не стал бы убивать ни женщину, ни младенца… Просто отправили бы восвояси. Руслан всё равно будет сидеть, какая разница. Это уж так мы его, на пушку берём, как говорится. Чтобы не делал попыток отказаться или улизнуть.
-Дядя скажет ему о инвестиционном счёте?
-Ну, конечно. Но только тогда, когда он во всём признается, и его заберут под стражу.
-Он может сказать в суде, что дал показания под давлением.
-Не скажет, Ками. Руслан трус. Кроме того, сын – действительно его слабая сторона, так что он не будет ничего делать для того, чтобы избежать наказания.
Мы ещё немного болтаем, потом расходимся, чтобы наконец заснуть – день завтра предстоит тяжёлый.
Утро начинается с какой-то суеты – Заур занят делами, покупкой билетов, поездками куда-то, окончательными расчётами с арендодателями, а потому слёзно просит меня собрать его вещи в большой чемодан.
Я занимаюсь подготовкой к отъезду, упаковываю нашу одежду и обувь, технику, делаю лёгкую уборку в комнатах. Когда приезжает Заур, спрашиваю у него:
-А этих кто в аэропорт привезёт?
-Адам и ребята – говорит он.
-Разве Адам останется тут?
-Да. Он будет решать вопросы с домом и машиной Руслана. Ты, кстати, доверенность ему подпиши – он достаёт бумагу.
Что же, все документы я всегда читаю, а тем более, зная этих пройдох – Заура и дядю Рената. Но доверенность чиста, ставлю подпись, отдаю бумагу Зауру, а про себя думаю – что теперь будет со мной? Может быть, дядя Ренат решит мою проблему легко и просто? Зачем ему лишние свидетели всего этого?
Конечно, я специально сказала Руслану, что мне перейдёт его дом и машина – просто хотела поиздеваться, что ли… Всё это принадлежит дяде Ренату, учитывая, сколько денег он занял Руслану, а потом ещё вложил в меня.
В самолёте я сижу в бизнес-классе одна. Заур взял себе билет в эконом, чтобы быть рядом с Русланом и Дианой, на всякий случай. Мне плохо, меня мутит от чего-то, и я всё время сплю.
В аэропорту нас встречают у самого трапа. Интересно, как им разрешили? Два чёрных джипа и несколько человек в строгих костюмах и чёрных очках. В России всё ещё зима, но уже не так холодно, всего лишь небольшой минус. Хорошо, что мы это предусмотрели и взяли с собой тёплую одежду. Дыхание весны уже чувствуется, но всё-таки зима не отступает. Сколько мы пробыли на Кипре? Месяца полтора? А такое ощущение, что прошла целая жизнь…
Когда наш небольшой кортеж въезжает на территорию дома дяди Рената, я сразу вижу его – он в нетерпении прохаживается перед крыльцом, поглядывая на ворота, в своей обычной позе – заложив руки за спину. Когда Заур открывает двери и подаёт мне руку, он стремится навстречу и здоровается сначала со мной, обнимая меня по-отечески. Мне кажется даже, что на глазах у него появляются слёзы.
-Наденька! – говорит он – как я скучал по тебе, дочка! Ты молодец – столько смогла сделать! Я тебе безмерно благодарен, родная.
-Спасибо, дядя Ренат – благодарю его сдержанно – я тоже… скучала по тебе.
-Этих – он не смотрит на Руслана – по разным комнатам в подвал. До завтра.
-Надя – говорит он – тебе нужно отдохнуть с дороги. Твоя комната готова, я как раз вчера распорядился отдраить там всё до блеска. Заур, ты в душ, потом ко мне, у нас дела.
За сценой нашей встречи мрачно наблюдает Руслан.
Я поднимаюсь в свою комнату. Как же я соскучилась по своей Клео! Она мурчит, трётся об мои ноги, по ней видно, что за ней был должный уход, кроме того, по словам дяди, он сам привязался к ней.
После душа я падаю в постель и засыпаю крепко, так, что мне даже ничего не снится. А когда просыпаюсь, вижу, что уже очень-очень поздний вечер. Мрачно смотрю на часы. Одиннадцать. На моём столике стоит поднос с лёгкой закуской. Кладу что-то в рот, медленно жую и думаю о том, что вот всё и закончилось. А что впереди? Неизвестность и пустота. Всё – цель достигнута, целей больше нет…
Утром в дверь стучит Заур и говорит, что дядя просит спуститься в гостиную. Мы завтракаем, дядя сетует, что я необычно бледная и какая-то измученная, спрашивает, не заболела ли я, говорит, что вызовет доктора сейчас.
Стараясь бодриться, я говорю дяде, что вероятно, это смена климата виновата – меня клонит в сон и вообще, я чувствую себя какой-то тряпкой.
Когда заканчивается завтрак, дядя зовёт охрану и просит привести Руслана и женщину с ребёнком.
Сначала он вежливо спрашивает у Дианы, всё ли ей было предоставлено для младенца, что она просила. Та кивает, со страхом и настороженностью глядя на него. А он вдруг говорит:
-Вот, Дианочка, посмотрите на этот портрет – показывает на портрет Нурии с чёрной ленточкой по краю – это юное создание – моя племянница, Нурия, ей было семнадцать лет. Она покончила с собой, а знаете почему? Потому что влюбилась в Руслана. Он вскружил ей голову, лишил девственности, наобещал с три короба, в том числе и жениться, а потом просто бросил… Незадолго до вашего, кстати, отъезда… А эта женщина? – он показывает на меня – она, по милости твоего возлюбленного, осталась без квартиры, без денег, без машины и без возможности всё это вернуть. А вы? Ведь он собирался забрать у вас дитя, когда он подрастёт, чтобы воспитывать его самостоятельно… А теперь ответьте на такой вопрос – если бы вы были на моём месте, как бы вы поступили с таким человеком? Простили ему всё?
-Нет – тихо отвечает она.
Итак, ещё одно разбитое сердце. Вероятно, Диана ещё питала какие-то иллюзии относительно того, что вернёт себе любовь Руслана, но после того, как ей объяснили про намерения его относительно сына, она уже не чувствовала к нему той любви, которую чувствовала когда-то.
-Вот и я не прощу – задумчиво говорит дядя Ренат.
Потом подходит к Руслану.
-Итак, Руслан. Ты был мне сыном, я ведь действительно так считал. Я многому научил тебя. Но ты почему-то решил, что достоин того, чтобы обмануть меня, свою жену, свою любовницу, мою племянницу. Ты должен быть благодарен мне Руслан за то, что я не выбью у тебя мозги прямо тут, а отправлю тебя в тюрьму. Да, мне никогда отныне не будет покоя, потому что ты отнял самое драгоценное, что у меня было – мою Нурию, но зная, что ты находишься на самом дне и что там ты страдаешь, я буду считать, что справедливость восторжествовала. А теперь хватит болтовни! Девчонку с младенцем – в ту же комнату, кормить и покупать всё, что нужно ребёнку и ей самой. Заур, нужна камера для того, чтобы записать всё, что будет говорить Руслан. Потом позвони полковнику – пусть отправит своих ребят. Здесь дело томов на пятнадцать будет.
Я остаюсь в гостиной, чтобы понаблюдать за тем, как Руслан будет признаваться в своих деяниях. Он читает всё в камеру по бумажке, которую дал ему Заур. В ней нет абсолютно ничего лишнего – лишь всё то, что так или иначе сделал этот человек. Когда приезжает полковник, я в последний раз смотрю на бывшего мужа – на его лице нет ничего, кроме смирения. Когда Руслану одевают наручники, к нему совсем близко подходит дядя Ренат и говорит:
-Кстати, Руслан, ты зря надеешься на свои инвестиционные средства. Ты ведь остался должен мистеру Джонсу. Так вот, в той расписке, которую вы подписывали с Камиллой, есть сноска мелким почерком. Будучи в состоянии крайней степени возбуждения оттого, что ты нашёл деньги, ты не обратил на неё никакого внимания, а следовало бы. Потому что в этой сноске прописано, что ты предоставляешь разрешение на арест твоего инвестиционного портфеля в том случае, если задержишь перевод мистеру Джонсу. В ближайшие дни арест будет осуществлён, средства с инвестиционного счёта переданы ему. Так что, с ним ты в расчёте.
Руслан бледнеет, он понимает вдруг, что его развели, как самого настоящего лоха. Ведь в Россию он поехал ради того, чтобы, в том числе, скрыться от преследования охранниками мистера Джонса. А тут оказывается, что с подобным условием в расписке, этого преследования не было бы и так.
-Ты лишился всего, Руслан – говорит дядя Ренат – и когда ты выйдешь из тюрьмы, если выйдешь, у тебя не будет ни сына, ни денег, ни дома, ни машины. Ты – бомж. Руслан, и жизнь закончишь где-нибудь в сливном коллекторе или под теплотрассой.
-Нет! Нет! – кричит он – подождите! Вы обещали не трогать ребёнка!
-О! – восклицает дядя Ренат – я думал, ты будешь сетовать по поводу денег. Значит, что-то в тебе ещё осталось… человеческое. Твоего ребёнка никто не тронет, Руслан, но сам подумай – по совокупности всего тобой сделанного ты получишь очень неплохой срок. Так что когда ты выйдешь – нужен ли будешь ты своему сыну?
Они долго смотрят друг другу в глаза, потом дядя говорит:
-Уведите!
Итак, после этих событий нас ещё несколько раз вызывают в полицию и следственный комитет. Я даю показания там, опуская некоторые подробности, которые всем этим людям знать совсем необязательно. Честно признаюсь, что поменяла внешность, когда спрашивают, зачем, отвечаю, что это моё желание, и я имею на это право. Восстанавливаю своё доброе имя. Только здесь теперь я всё-таки не Надя, а Камилла Серова – к имени Надежда я возвращаться не хочу, а Серова – это моя девичья фамилия. В моём российском паспорте фото с новой внешностью.
Нужно дожидаться суда, хотя и так уже всё понятно. Мне, например, можно вообще туда не ходить – Руслан действительно пойдёт на приличный срок в тюрьму. Целыми днями я валяюсь в комнате, уставившись в потолок. Мне ничего не хочется, ничего не интересно, да ещё и мутит постоянно. Скорее всего, это после пластики, ведь доктор Сонг предупреждал меня, что в любое время может вылезти «побочка».
Я жду решения своей участи дядей Ренатом, но он абсолютно спокоен и ничего не говорит о том, что мне делать, когда можно уже уйти. Мне кажется, на меня давит этот дом, эта страна. Я была счастлива на Кипре, несмотря на всё то, что там происходило. Но у меня нет возможности туда вернуться, да и желания тоже, поскольку теперь у меня нет никаких желаний.
Однажды, спускаясь чуть раньше к обеду в гостиную, я слышу разговор дяди и Заура:
-Но ты хотя бы говорил ей о своих чувствах, Заур?
-Конечно, дядя. Я твержу ей о них с самого начала. Но она, во-первых, не верит мне, а во-вторых – она меня не любит. Я не знаю, что мне делать.
-Имей терпение, сынок. Эта женщина пережила столько, что не каждый мужик бы вытерпел…Она оттает, и я верю, что ответит тебе.
-Ты прав, дядя, всё, что мне остаётся – это ждать…
Я понимаю теперь, что, находясь в этом доме, даю Зауру призрачную надежду, что когда-то стану его. Но этого никогда не будет. Во-первых, да, он прав – я ему не верю. Люблю ли? Сама не знаю. Я не знаю теперь, что это такое – любить. И как жить дальше – тоже не знаю…
Чувствую только, что оставаться здесь больше не хочу. Да и не могу. Я не могу постоянно пользоваться тем, что есть у дяди Рената. Поэтому иду к нему для разговора. Мы прохаживаемся с ним по оранжерее.
-Дядя – говорю я – мне кажется, нам пришло время прощаться – я не могу постоянно пользоваться твоим гостеприимством.
Он внимательно смотрит на меня, потом говорит:
-А разве тебе у меня плохо, дочка?
Его вопрос вводит меня в ступор. Я ожидала услышать не это.
-Нет, дядя, не плохо, но… Я лишняя здесь, мне кажется. У тебя есть Заур…
-Дочка – говорит он – я потерял Нурию и если честно, рассчитывал, что когда всё это закончится, ты навсегда останешься со мной в этом доме, ну, или где-то близко… Куда ты пойдёшь? Зачем? Нет, конечно, если ты хочешь, я отдам тебе всё, что обещал, и ты можешь быть свободна, но… Опять быть одной? Втайне я рассчитывал, что ты станешь частью нашей семьи, тем более, мой племянник тебя очень любит…
-Я не знаю, дядя. Мне тяжело это всё принять. Я хотела бы уехать, чтобы вообще забыть всё это.
-Камилла – ласково говорит он – мне кажется, тебе нужно всё хорошо обдумать. Ну сама посуди – что ты будешь делать, куда пойдёшь? Даже не так – дело не в деньгах или жилье, за то, что ты сделала для меня, я готов купить тебе любое жильё и обеспечить деньгами на несколько лет вперёд, но что ты будешь делать, одна, в этом большом мире? Когда я говорю «одна» я подразумеваю то, что ты после этой истории будешь просто чувствовать себя одинокой. А Заур и я – мы могли бы сделать так, чтобы со временем всё забылось…
-Я благодарна тебе, дядя… Хорошо, я подумаю…
Я ему говорю это только для того, чтобы просто успокоить. На самом деле я прекрасно знаю, чем хочу закончить эту историю. Ведь когда-то я думала об этом. Разве есть у меня сейчас что-то ценное, ради чего стоит жить на этом свете. Меня всего лишили, я всё потеряла…
Странно, но меня так и мутит по утрам и время от времени днём. Мутит и знобит, наверное, я заболеваю, кроме того, меня не оставляет чувство того, что жить мне осталось совсем немного, как я того и хотела. Я вспоминаю свой обрыв и сон, где я лечу, как птица. Выбираю день и еду туда, сажусь там на камень, прямо подо мной простирается бездна. Как было бы хорошо… Взмыть туда, в эти синие облака, а оттуда броситься вниз камнем… Осторожно смотрю в пропасть, где-то там, в этой черноте, есть дно…
Приезжаю домой совсем больная, и в этот день падаю в обморок прямо в гостиной. Испуганный Заур вызывает скорую, дядя суетится и отдаёт какие-то распоряжения персоналу. Заур относит меня в комнату, кладёт на кровать и не разрешает вставать, пока не приедет врач.
Полная, высокая женщина осматривает меня, слушает, задаёт вопросы. Всё это проходит словно мимо, я равнодушно отвечаю ей, всё это мне не интересно. Когда она узнаёт, что я перенесла пластические операции, то хмурится недовольно, бурчит под нос: «Ну такие красивые девки, и чего им не хватает… Нет, лезут под этот нож, а потом болеют…»
Когда она заканчивает со мной, дядя и Заур засыпают её вопросами. Но тётка не робкого десятка, у неё таких пациентов – пруд пруди, она только отвечает, что взяла у меня кровь на анализ, и завтра, когда всё будет готово, позвонит мне и сообщит результаты. Укоризненно смотрит на них и говорит:
-Но скорее всего, это последствия операционного вмешательства, что бывает очень часто. В клинике её наверняка предупреждали…
Она прощается со мной и уходит. Что же, теперь остаётся только ждать звонка от неё. Но я почему-то уверена, что со мной происходит что-то неотвратимое и серьёзное. Вероятно, это какой-нибудь мерзкий рак. Расплата за то, что я изменила внешность, порвала с родителями, впуталась в эту авантюру, наказала Руслана… Мне тоже пришло время платить…
Так зачем же ждать, когда моё тело сожрёт рак или ещё какая-то мерзость? Заур заставляет меня провести в постели весь остаток дня, и не отходит ни на шаг. В комнату также заходит дядя и иногда домработницы – принести еду, перестелить постель, помочь мне переодеться. Все участливо спрашивают, не надо ли мне чего… А мне ничего не надо. Мне хочется только одного – оказаться сейчас там, на моём месте… И расправить руки, как крылья.
На следующий день я просыпаюсь рано – около меня снова спит Заур в кресле, как тогда, на Кипре, на нашей вилле. Как только я делаю движение – он тут же просыпается. Всё утро он заботится обо мне, хотя я уже сама спускаюсь в гостиную и хожу по дому. Аппетита у меня нет, настроения – тем более, а Заур, словно что-то чувствуя, не спускает с меня глаз.
Выбираю момент, когда его зовёт к себе дядя, одеваюсь и выхожу из дома. Беру машину из гаража, и еду туда, где мне хорошо и спокойно. Выхожу из машины, подхожу к своему камню, встаю на него и смотрю вниз.
Как это прекрасно – небо, снег, зима, кружащиеся там, в высоте, птицы… Но это всё теперь не для меня. В кармане куртки вибрирует встревоженно телефон. Заур. Нет, сейчас мне не нужны лишние разговоры, он будет меня убеждать, что в принципе, всё не так плохо. Потом дядя. Тоже нет, я не хочу теребить своё и его сердце.
На глазах выступают слёзы, они почему-то сразу превращаются в льдинки. Лёгкий ветерок срывает с головы пушистый капюшон куртки, я снова смотрю вниз… И мне непонятно, то ли мне хорошо от осознания неотвратимости того, что должно произойти, то ли мне страшно. Дыхание перехватывает смотреть в эту бездонную глубину… Но я смотрю… Потому что она должна притянуть меня к себе… И когда это произойдёт – страх отступит совсем. Мысленно прощаюсь с мамой и отцом, с любимой Никой, с дядей Ренатом, прошу прощения у Заура… За то, что так и не смогла полюбить… Не смогла ли?
Я, конечно, не знаю, что именно сейчас его машина резко срывается с места, рядом сидит побелевший от страха дядя Ренат, подгоняя его, они боятся не успеть. Ведь не обнаружив меня в комнате и узнав у охраны, что я уехала, Заур сразу понял, куда именно… И понял, зачем…
Я совершенно не думаю о тех, кто любит меня и переживает за меня, я думаю только о том, что моя жизнь – это провальный проект. Я – эгоистка…
-Камилла! – слышу голос за спиной.
Поворачиваюсь, скользя на камне. Они стоят рядом друг с другом, смотрят на меня, в глазах дяди Рената мольба – не делай этого! Не нужно! Заур начинает осторожно подходить ко мне, но я ору:
-Не подходи, Заур! Не приближайся!
-Ками! – говорит он – послушай, Ками, тебе надо успокоиться! Что ты собралась сделать, подумай! Знаешь, как обрадуется этому Руслан! Ты собираешься доставить ему такое удовольствие?
В кармане опять вибрирует телефон.
-Я прошу тебя, возьми трубку! – говорит Заур – возьми трубку, Камилла, это врач!
-Зачем? – опять кричу я, в голосе моём слёзы – зачем? Чтобы узнать, что я тяжело больна? После того, как сделала эти многочисленные операции!
-Ками! Ты должна взять трубку! – его настойчивый голос врывается в моё сознание, и я почему-то подчиняюсь ему.
-Камилла Серова? – у врача по телефону какой-то странный металлический голос – мы получили результаты ваших анализов…
-Так говорите! – опять ору я – что у меня? Чем я больна?
Видимо, врач на том конце думает, что я законченная истеричка, тон меняется, и она говорит:
-Ничем вы не больны. Что с вами? С чего вы решили, что больны? Вы скоро станете матерью, согласно результатам анализов. Поздравляем вас!
-Что? – мне кажется, что это сон, фарс, или жуткая комедия – я – матерью?! Это… Это точно?
-А вы думаете, мы с вами тут шутки шутим?! – хмыкает врач в трубку – у вас семь недель, милочка!
О, Боже! За всеми этими событиями я совершенно не следила за своими… днями. Ну, конечно! Как можно было так легкомысленно упустить это из вида!
-Ждём вас для постановки на учёт – говорит врач и кладёт трубку.
А я опускаюсь на камень и плачу. Теперь Заур совершенно беспрепятственно может подойти ко мне, что он и делает. Тоже опускается передо мной на колени и обнимает меня, крепко и сильно.
-Это наш ребёнок, Ками – шепчет он – неужели ты хочешь лишить жизни и его тоже?
****
Моя история подходит к концу. Позади много ошибок, но путь пройден, и теперь я начинаю всё с чистого листа. Мы начинаем…
С Зауром мы скромно расписались и обвенчались незадолго после того, как узнали, что станем родителями. И хотя дядя Ренат настаивал на шикарной свадьбе, мы отказались под предлогом того, что счастье любит тишину.
А вскоре Заур сообщил ему, что он намерен отойти от дел, поскольку хочет уделять время только семье. Дядя Ренат не стал настаивать. На свадьбе мы получили от него царский подарок – оказывается, он продал виллу Руслана на Кипре и его машину, и купил другую виллу там же. Это и было его подарком нам. Когда мы сообщили дяде Ренату о намерении мужа отойти от дел, то подчеркнули, что хотим жить в Фамагусте. Тогда дядя помог Зауру открыть там небольшой бизнес – уютный семейный отель. Оказывается, на инвестиционном портфеле Руслана сумма средств была больше, чем тот долг, который он должен был мистеру Джонсу. А потому принципиальный и честный мистер Джонс остаток этих средств перевёл дяде Ренату.
После рождения ребёнка мы переехали на Кипр и живём там тихой, спокойной, семейной жизнью. Я помогаю мужу с бизнесом, уделяю время семье и нашей дочери. Я поняла, что люблю Заура, это и немудрено – он столько для меня сделал.
Про Руслана я вспомнила после всего этого только один раз – когда Заур рассказал, что в тюрьме ему приходится не сладко, потому что там ему жизни не дают те, кто так или иначе связан с дядей Ренатом. Руслан очень сильно постарел и кажется, долго не протянет…
Дядя Ренат приезжает к нам иногда, а в последний свой приезд он сообщил, что хочет уйти на покой, продать недвижимость, продать бизнес, завязать с криминальными делами и переехать на Южный Кипр, чтобы быть к нам поближе и всё же не слишком нам докучать, по его собственным словам.
Через некоторое время Заур убедил меня связаться-таки с родителями и всё им рассказать. Он говорил, что им больно, ведь они находятся в неведении относительно единственной дочери, не знают, что со мной, а это самое страшное для них. И однажды я набралась смелости… Нашу историю мы рассказывали вдвоём с Зауром, по видеосвязи. Сначала я познакомила родителей со своим мужем, потом с дочкой, а уже потом показала им своё новое лицо.
К моему большому удивлению мама спокойно восприняла мою новую внешность, плача и не стесняясь этого, она говорила, что самое главное, что я жива, а остальное… Ко всему можно привыкнуть. Я долго тогда просила у них прощения за то, что всё скрывала. Наверное, мне это прощение никогда у них не вымолить…
Также и с Никой – я восстановила с ней отношения, мы подолгу разговаривали, и я рассказала, чем закончилась история с Русланом. Заур же моей подруге сразу понравился, она сказала, что сердцем чувствует его настоящую любовь ко мне. Пару раз Ника проводила у нас отпуск, кроме того, она крёстная нашей дочери, а потому мы с ней постоянно на связи.
Также у нас в гостях часто бывают Валери с Адамом, оказывается, за то короткое время, что они провели рядом, они подружились, а потом и полюбили друг друга. Их свадьба состоялась на Кипре.
Диана с сыном Руслана покинула город, уехала в неизвестном направлении, но это и понятно – она не хочет, чтобы Руслан когда-либо нашёл её и сына.
Моя история подходит к концу. И да, самый, пожалуй, важный момент – наша доченька, малышка… Мы назвали её Надеждой, и она очень похожа на ту меня, на прежнюю…
Конец.
Всем привет, мои хорошие) Ну вот и конец очередной истории, не знаю, как Вам было читать - мне было легко и интересно писать, и конечно, немного жаль мне сейчас прощаться с героями. Каждый из них из каждой моей истории, оставляет кусочек чего-то непонятного в моём сердце. Как-то раз я писала уже - ты словно вживаешься в эти роли и даже вести себя начинаешь, как главная героиня. Я имею ввиду, повадки, поведение, привычки) вот такое немного сумасшествие) Думаю, Вы меня поймёте.
Следующая история будет сюрпризом, не совсем обычным)
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моим каналом, спасибо, что читаете мои истории, что высказываете своё мнение, что находите для меня время) Люблю Вас, и с пожеланиями добра остаюсь всегда с Вами. Ваша Муза на Парнасе.