Олег бросал их три раза. И три раза Маша умирала. Не физически – душой. Скандал, крики, взаимные обвинения, гневный стук дверью – и тишина. И в этой звенящей тишине она чувствовала, как внутри растёт чёрный провал и поглощает её по кусочку. В конце концов, от неё осталась только оболочка, тонкая корочка, сохранявшая вид человека - женщины и матери.
Она ходила, ела, спала, заботилась о близнецах, разговаривала по телефону с мамой, с подругами. Устроилась продавцом в бутик брендовой обуви и успешно прошла испытательный срок. Была исполнительна, вежлива, точна. Почти безупречна.
И почти мертва.
В первый раз он долго мялся, не решаясь сообщить, что давно завёл на стороне новую любовь. А она чувствовала беду и отгоняла дурные мысли, и не давала Олегу признаться. Он начинал:
- Маня (называл её этим смешным именем), слушай, я хочу тебе сказать…
- Погоди, Олежек, лук кончился! Сходи, милый.
Он уходил, она выдыхала, бросалась на кухню крошить овощи на суп, а когда возвращался, выхватывала пакет с луком и отправляла гулять с детьми. И придумывала ещё что-нибудь, лишь бы он снова не начал:
- Маня, ты только не обижайся… но мне надо уйти.
- Сначала пообедай, Олежек!
- Совсем уйти!
- А когда вернёшься?
- Не знаю… То есть… Маня, перестань! Ты уже всё поняла! Хватит придуриваться! У меня другая женщина!
- Ну и что? – сказала она в первый раз. – А здесь у тебя семья!
Олег выпучился на неё, потом постучал себя по лбу, молча подхватил сумку и ушёл, шарахнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.
Дети тихо, как мышки, играли в комнате, как всегда во время их ссор, и Маша постояла на пороге, глядя на беззвучно катающиеся машинки, шёпотом стреляющий пистолетик, и ей казалось, что она оглохла. А внутри начала разрастаться чёрная трещина.
Через неделю Олег вернулся. Она не спросила, надолго ли и почему. Боялась вообще заговорить о случившемся, потому что не желала знать о его житье-бытье – там. Муж тоже ничего не объяснял, вёл себя так, словно ничего и не было. Поиграл с сыновьями, со вкусом пообедал и поужинал, на Машу смотрел мягко и снисходительно, как и всегда. Он даже починил протекающий кран, и робкая надежда, что кошмар закончился, проклюнулась в её душе.
Ночью они были близки: короткая вспышка яростной страсти, после которой пришли раскаяние и тоска. Олег сказал в темноту:
- Маня, я завтра уйду. Повидаться приходил.
Она лежала на боку, отвернувшись, и чувствовала, как ширится внутри трещина. Тогда впервые стало физически больно. Наверное, в трещину ухнули какие-то органы, печень или почки, а может, желудок, потому что с утра Машу мутило, и она не могла съесть ни куска.
Так Олег бросил их во второй раз.
Теперь он отсутствовал дольше – почти два месяца. За это время она несколько раз набиралась храбрости и звонила. Он даже брал трубку, но отвечал деловым тоном, словно чужому человеку:
- Да, у меня всё в порядке. Да, я нормально питаюсь. За вещами я заеду сам. Детям передай, что я приеду их навестить.
Она не знала, что ещё спросить, и попрощалась. Ей казалось, что трещина опоясывает её тело, и скоро она просто распадётся на две половины.
На работе коллеги её избегали. Между продавцами существовала конкуренция, все бились за проценты от продаж, поэтому клиенты были распределены: к первому идёт Таня, ко второму Света, к третьему Маша. Девчонки были моложе, но и злее. Пока Мария привыкала к работе и нуждалась в помощи, они делали вид, что не замечают её растерянного вида. На прямые вопросы отвечали неохотно, и вообще держались от неё в стороне. Маша перестала обращать на них внимание. С обязанностями освоилась, напоровшись на парочку штрафов от директрисы, но даже не особо расстроилась. Постепенно её заинтересованность клиентом, готовность помочь, способность поддержать выбор лёгкой похвалой или ненавязчиво подтолкнуть к покупке, – всё это сделало её известным в узких кругах продавцом. У неё появились свои клиенты.
Света и Таня окончательно перестали с ней общаться и не упускали случая подставить. То из коробки со вторым ботинком сам ботинок вытащат, то подложат другой размер. Жаловались на неё директору, беззастенчиво привирая. И груба, и ленива, и посреди рабочего дня уходит неизвестно куда. Маша об этом узнала позже. Оказывается, к ним пару раз подослали «тайных покупателей», те и вывели интриги на чистую воду. Директор наорала на Свету и Таню, пообещала вышвырнуть к чёртовой матери и посоветовала брать с Маши пример. У той продажи росли, и она получила очень приличную премию.
Все эти дрязги на работе скрашивали жизнь, будоражили, заставляли держаться в тонусе, не скисать. Потому Мария и держалась за это место, хотя в нынешнем её состоянии могла делать что угодно: полы мыть, улицы мести. Ей было всё едино.
Детьми в это время занималась мама, приехавшая на время из своего Копейска. Ей пришлось сказать, что они с Олегом поссорились, и тот перебрался жить к другу. Может быть, мама и не поверила в это, но добиваться правды не стала, просто стала каждое утро отводить мальчишек в детский сад, а потом забирать их домой. Она и готовила, и убирала квартиру, в общем, взвалила на себя весь быт.
- Спасибо, мамочка! Я без тебя пропала бы, – не раз признавалась Маша, но мама махала рукой:
- Вы бы с Олегом разобрались поскорее. На тебе лица нет, похудела, почернела. И мальчишки всё про папу спрашивают.
Маша боялась одного: Олег заявится при маме, и та узнает правду. Предсказать реакцию было несложно. Мама всю жизнь прожила с папой душа в душу, какие уж тут измены! Конечно, она будет на стороне дочери, но Маше почему-то было стыдно. Ведь если муж пошёл гулять от жены, значит, есть причина, значит, жена дала повод. Только какой?
Третье явление Олега случилось посреди её рабочего дня. Двери бутика разъехались, и в торговый зал решительным шагом вошёл её муж. Он выглядел импозантно, как и всегда. Высокий, широкоплечий, уверенный. Одевался он строго, но стильно, потому что при его работе – коммерческий директор в фирме по продаже медицинского оборудования – внешний вид должен быть на уровне.
Света и Таня подобрались, переглянулись и продефилировали к новому клиенту. Сейчас была очередь Тани, но её подружка подошла вместе с ней. Так сказать, поздороваться и ненавязчиво продемонстрировать себя. Однако, Олег едва кивнул на их приветствия, оглянулся, увидел Машу и направился к ней. Он широко улыбался и начал говорить ещё за пару шагов:
- А ты хорошо устроилась! Место роскошное. Как платят?
- Нормально, - тихо ответила Маша. – Как ты узнал, что я здесь?
- Твоя мама сказала.
Маша вскинулась:
- Ты рассказал ей? Что ты ей рассказал про нас?
- Ничего. Ты уж со своей старушкой сама объясняйся.
Это звучало гадко, Олег взглянул на изменившееся лицо жены и поспешил перевести разговор.
- Слушай, Маня, надо нам с тобой решить вопрос о разводе.
Не то, чтобы Маша не думала об этом. И всё-таки, когда слово прозвучало, в голове внезапно раздался пронзительный звук, будто лопнула струна. Она стояла и слушала этот звук и видела, как шевелятся губы Олега. Они выразительно кривятся, уголок рта растягивается в его фирменной улыбке. Мелькают белые зубы…
- Маня! Ты слушаешь?
- Да.
- Что – да? Ты как лунатик, ей-богу.
- Я на работе. Мне нельзя отвлекаться.
- Да ладно тебе, у вас тут пусто.
- У нас тут штрафы. Вон те две красотки за твоей спиной доложат директрисе, что я у них клиента увела.
- У вас, женщин, всё одно, - усмехнулся Олег.
- У вас, мужиков, тоже! – отрезала Маша. – Подавай документы, я не против.
В общем-то, это был третий раз, окончательный.
Развелись они быстро, квартира принадлежала самой Маше, алиментов она не потребовала. Но Олег не жадничал и каждый месяц переводил для детей достаточную сумму. Мария эти деньги не расходовала, а откладывала на счёт.
Дни текли своим чередом. Вот уже и близнецам стукнуло шесть. Отец на день рожденья сыновей не пришёл, но прислал поздравление и деньги. Потом был день рождения самой Маши. И снова эсэмэска и приятная цифра переводом на карту.
Бутик, где она работала, внезапно закрылся, но Маша немедленно нашла место в магазине шуб. Коллектив был более дружным, и её приняли хорошо. А Маше здесь понравилось. Среди мехов чувствовала себя уютно, и морозящая трещина внутри, казалось, постепенно срастается.
Сыновьям она рассказала правду про развод и другую папину семью. Пусть они ещё маленькие, но не кормить же их сказками про длительные командировки. Объяснила, как могла, стараясь сильно не травмировать детские души. И с того дня постоянно подчёркивала, что папа всё равно их любит. Вот и с очередным днём рождения поздравил. И игрушки прислал (которые сама Маша и купила).
Минул первый класс, за ним второй и третий. Маша проходила все положенные круги школьных мытарств со своими не слишком усидчивыми мальчишками.
Суммы, присылаемые Олегом, постепенно уменьшались, а потом и вовсе иссякли. Но Маша уже твёрдо стояла на своих ногах. Её повысили до руководителя отдела продаж.
Началку близнецы закончили неплохо, а летом она смогла их отправить в лагерь на море. Сама же слегка расслабилась. Перед работой позволяла себе зайти в маленькое кафе и посидеть с чашечкой кофе. В голове лениво роились мысли о детях (как они там), о маме (надо бы съездить), о ремонте (пора бы подумать). Мысли об Олеге тоже всплывали. Никуда он из памяти не девался. Любовь давно прошла, эта нить была обрезана грубо и больно, но чувства всё равно оставались. Что это было, Маша и сама не понимала. Запёкшаяся рана? Обида, загнанная поглубже? Но она вспоминала и хорошее, что было у них. Как муж встречал её из роддома с огромным букетом роз, как нежно обнимал и целовал. И про их ночи вспоминала. Секс у них был бурным и сладким.
Перед большим, почти до земли, окном кафе остановилась семья. Маша сначала обратила внимание на девочку лет семи. Она что-то гневно кричала, махала руками и даже топала. Её мама наклонилась к ней, видно, уговаривала, но девочка не слушала. Она даже ударила маму. Та в ответ так шарахнула дочь по голове, что та пошатнулась и завопила ещё громче. Рядом стоял отец, но не вмешивался. Вдруг из-за его спины выскочил мальчик лет четырёх и запустил в лицо сестре пригоршню земли. Маша аж поперхнулась. Перевела взгляд на главу семейства и остолбенела. Это был Олег.
Он вообще не реагировал на происходящее. Стоял и смотрел куда-то вдаль, этакая скала над бушующим морем. Внизу буйствовала супруга, раздававшая обоим детям тумаки и оравшая на них, как пароходная сирена в шторм. Девочка бегала за мальчиком, пытаясь ударить, а тот уже испугался и ревел, прячась за матерью.
Олег вдруг очнулся, перевёл взгляд на окно кафе, вгляделся. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Маша так и не поняла, увидел ли он её, узнал ли. Но только сразу после Олег развернулся и пошёл. Супруга что-то зло крикнула ему вслед, потом цапнула сына за руку и поволокла. Дочка побежала следом.
Маша посидела ещё минутку, приходя в себя и пялясь на уже опустевшую улицу.
- Бедный! – пронеслось в голове в отношении Олега, но Маша тотчас же поняла, что нисколько не жалеет бывшего мужа. Ни капельки.
Она поднялась, расправила плечи, поблагодарила девушку-барриста и вышла. У неё было ещё несколько минут спокойной прогулки по солнечной улице, и она собиралась насладиться ею сполна.
Пожалуйста, подпишитесь, если вам нравятся мои истории. И поставьте мне оценку. Это мотивирует писать дальше.
Узнать, что случилось с героями после описанных событий https://dzen.ru/a/ZW4L5Xv69RavJOgThttps://dzen.ru/a/ZW4L5Xv69RavJOgT (номер 1)