Глава 7. На минном поле.
Сводки Советского Информбюро.
Оперативная сводка за 6 июля 1941 года.
Утреннее сообщение 6 июля.
В течение ночи на 6 июля продолжались упорные бои на Островском, Полоцком, Борисовском и Новоград-Волынском направлениях и на Бессарабском участке фронта.
На Борисовском направлении в течение вечера 5 июля шли упорные бои наших войск, перешедших в контратаку. Бои продолжаются.
Вечернее сообщение 6 июля.
Днем 6 июля продолжались крупные бои мотомеханизированных частей на ОСТРОВСКОМ, ЛЕПЕЛЬСКОМ И НОВОГРАД-ВОЛЫНСКОМ направлениях.
НА ЛЕПЕЛЬСКОМ направлении в результате нашего контрнаступления развернулись сильные бои танковых частей. Во второй половине дня мотомеханизированные части противника, атакованные нашими танковыми соединениями, перешли к обороне.
У войны свои законы, жёсткие и беспощадные. Мгновения решают жить солдату или нет. Смалодушничал, всё – хана тебе. Испугался, но не растерялся, успел спрятаться, сманеврировал и, глядишь, ошеломлённый противник в чистую проигрывает.
Заглохший советский танк стоял на подмятой им пушке. Механик водитель в панике покинул машину и был захвачен в плен. Немцы ликовали от предвкушения очередной, пусть маленькой, но победы. Хотелось поскорее выкурить оставшихся членов экипажа и доложить командованию о захвате нового русского танка… Наиболее ретивые зашли в тыл и стали карабкаться на моторный отсек, чтобы добраться до башни и извлечь незадачливых русских, и, под одобрительное улюлюканье сослуживцев, пинками загнать в очередную колонну военнопленных.
Тем временем, в планы попавших в западню танкистов, сдача на милость врагу не входила. Михаил Михалёв подготовил двигатель к запуску и доложил:
– К запуску готов!
– Заводи!
Михаил нажал кнопку пуска, мотор взревел, выпустив клубы черного дыма. Немцы от страха брызнули, спотыкаясь, в разные стороны.
– Задний ход! – скомандовал командир.
Танк на больших оборотах медленно сполз с раздавленного орудия.
– Вправо разворот, – последовала команда.
Машина послушно крутанулась вокруг своей оси и плавно покатила.
– Полный вперед, – рявкнул лейтенант, – мы же моторный отсек подставляем.
Михаил увеличил скорость до предела и понёсся к своим. Только миновав поворот и скрывшись в лесу, все вздохнули с облегчением. Дубровин приказал:
– Сбавь обороты. Если остановимся и заглушим двигатель, завести вновь сможешь?
– Смогу.
– Тогда останавливайся. Глуши. Осмотреться нужно.
Остановились. Дубровин приоткрыл люк и выглянул. Где-то вдалеке гремели выстрелы. Вокруг них, в обозримом пространстве, царило относительное спокойствие. Более смелее лейтенант высунулся из башни. Осмотрелся в бинокль. Не обнаружив признаков опасности, успокоился:
– Ну, что, – проговорил он, – с боевым крещением. Только вот Егора жаль…
Экипаж молчал:
– Как не крути, а погиб он, командир, не простят ему немцы того, что мы там им устроили, ох не простят…
– Мучить будут, – подал голос Чашев, – только мы помочь уже не можем, - и грохнул кулаком по броне.
– Наверняка его уже в живых нет, – печально заявил Дубровин, – так что нам о себе подумать нужно…
– А что мы? – наивно удивился Михалёв.
– А то, – огрызнулся Алексей, – не предприняли попыток к вызволенною. Бросили на произвол судьбы…
– Так Егора как ветром сдуло, – загорячился Михаил, – я глазом моргнуть не успел, а его уже и след простыл…
– Тебя никто и не винит, – успокоил Дубровин, – только толку-то… Затаскают…
– Что делать-то? – с надеждой спросил Чашев.
– Давайте вместе решать, – предложил командир, – мы же экипаж. В общем, нужно говорить правду, с маленькой поправочкой…
– Просвети…
– Немцы попали в нас. От удара снаряда двигатель заглох. Рудаков в панике высочил из машины без команды. Немцы открыли огонь, и он погиб. Михаил занял место механика, по моей команде закрыл люк. Я обнаружил пушку, стрелявшую в нас, воспользовавшись тем, что немцы начали сбегаться к нашей машине, прицелился и поразил цель. Михаил подготовился и запустил двигатель, и мы ушли к своим. Возможности забрать тело Рудакова не было, так как были окружены немцами со всех сторон… Согласны.
– Согласны, – послышалось в ответ.
– А коль так, то отсебятину не нести, придерживаться моей версии, – Дубровин задумался, – да, и зарубите себе на носу, не дай бог вам сболтнуть, что я вас подговорил. К стенке поставят всех троих. Поняли?
– Куда уж понятней, жить охота, – удручённо ответил за двоих Чашев…
– Ну, а коли поняли, заводи. До своих нужно добраться.
Двигатель завёлся без проблем, и Михаил повёл машину по знакомой уже дороге. Вскоре достигли Черногостницы. Переправились по наведённому саперами мосту. Заняли свою позицию. Лейтенант убыл на доклад, а Михалёв и Чашев принялись обслуживать танк, с нетерпением и тревогой ожидая чем всё закончится.
Дубровин прибыл к командиру полка и доложил:
– Товарищ подполковник, вверенный мне экипаж прибыл в расположение из разведки. Задачу выполнили. Противник обнаружен. В результате боя погиб механик водитель.
– Вольно, – прервал вытянувшегося в струнку командира танка Кушнеренко, – подойди, жестом указывая на развёрнутую начальником штаба на столе карту, – покажи, где немцы…
Лейтенант торопливо склонился и карандашом отметил вражеские позиции. Присутствующие переглянулись:
– Выходит, немцы узнали о нашем сосредоточении и подготовили противотанковый рубеж…
– Судя по докладу, – рассуждал начальник штаба, – укрепились они основательно. Даже зенитки подтянули… Что ж, завтра разберёмся.
– Будет день, будет и пища, – согласился подполковник, – вот что, Дубровин, принимай взвод. Лёвин из-за опрокидывания танка, получил перелом рёбер и отправлен в госпиталь. Его механика водителя можешь взять себе…
– Мне не нужен механик водитель…, – смутился лейтенант…
– Как не нужен? – удивился командир полка, – сам же доложил, что механик погиб.
– Всё верно, – заволновался Дубровин, – дело в том, что радист Михолёв до войны работал трактористом. Его, в порядке взаимозаменяемости, погибший Рудаков, подготовил на своё место. Мы возвратились-то благодаря этой инициативе.
– Да, дела, – время удивляться теперь настало для подполковника, – молодец лейтенант. Надо бы вас всех к наградам представить, да не поймут нас там, – ткнул он в потолок, – ладно. Всему экипажу объявляю благодарность. Михалёву присвоить звание младшего сержанта. Не положено механику-водителю в рядовых ходить. А радиста возьмёте из экипажа Лёвина. Завтра прощупаем немцев более крупными силами, так что готовьте взвод. Задача понятна?
– Так точно, – вытянулся вновь назначенный взводный, – разрешите идти?
– Иди, – утвердительно кивнул головой командир полка.
Коротка летняя ночь. На востоке светало. Рассвет робко пробивался сквозь тяжёлые свинцовые тучи. День обещал быть хмурым, и недобрым, словно сама матушка природа уже скорбела, предупреждая о надвигавшейся беде.
Бойцов подняли рано. Дали время умыться. Накормили. Командиры получили задачу на форсирование Черногостницы. Взвод Дубровина наступал в составе роты. Задача предстояла простая: выйти на противоположный берег и закрепиться.
Номера танков роты начинались с номера 280 и заканчивались на 295, что соответствовало и позывным. Поскольку с рациями были машины только командиров взводов и командира роты, то и переговоры велись между ними.
В наушниках прозвучало:
– Я 295, я 295, доложить о готовности к движению.
В ответ прозвучало:
– 295, я 280 к движению готов; 285 к движению готов; 290 к движению готов.
В небо взвилась ракета:
– Вперёд! – прозвучала команда и танки двинулись, оглашая окрестности громогласным ревом.
Дубровин, наблюдая местность, предупредил:
– Михаил, впереди наши окопы, будь внимателен!
– Понял, быть внимательным, – ответил Михалёв, пристально вглядываясь в открывающееся из люка пространство.
Вот и окопы.
– Препятствие, – доложил механик.
– Преодолевай, – подбодрил лейтенант.
Пехотинцы разбегаются в разные стороны, давая возможность танку пройти, только один замешкался, что-то показывая в лево. Михаил на всякий случай взял правее и, когда машина миновала окоп, вдруг почувствовал, как танк накренился и начал сползать вправо и в следующее мгновение завис на днище. Пришлось остановиться. Выбравшись, увидели, что попали в ход сообщения с наблюдательным пунктом. Остальные машины продолжили движение.
Подбежал боец, махавший руками:
– Братки, я ж вам показывал, чтобы брали левее, а вы?
– Кто ж тебя знал! – огорчённо отмахнулся Дубровин, - кто у вас командир?
– Да вон, бежит, – показал красноармеец.
Подбежал пехотный командир:
– Что случилось? – осведомился он.
– Да вот…– показал красноармеец, – провалились в окоп.
– Слушайте, – взмолился Дубровин, – помогите откопаться.
– Хорошо, – согласился пехотный командир, – взвод, ко мне! – скомандовал он, – слушай мою команду! Поступаете в распоряжение танкистов. Всё равно нам велено наступать за ними. Откопать машину и двигаться за ней. Под руководством Чашева и вновь испечённого младшего сержанта Михалёва, закипела работа. А Дубровин докладывал по рации:
– 295! 295! Я 280! Ответьте!
– 280! Я 295! Доложите обстановку!
– Я 280! Докладываю. Попал в ход сообщения. Сел на днище. Откапываюсь. Остальные коробочки пошли с вами.
– Хорошо! – послышалось радостное, – Я 295! Мне нужна помощь. Следуй по нашим следам, мы на минном поле. Как понял?
– Я 280! Вас понял! Иду по следу.
– Нет худа без добра, – проворчал Дубровин, – повернулся к пехотинцу и сказал, – не до атаки нам. Танки на мины напоролись. Иду выручать. Так что принимай решение самостоятельно.
Прошли метров пятьсот, свернули за рощу и увидели безрадостную картину. Три танка стояли в поле с разорванными гусеницами. По бортовым номерам определили машину ротного…
Остановились, чтобы осмотреться.
– Откуда мины? – изумлённо спросил Михаил, – ведь наши кругом?
– А ты смотри внимательно, – посоветовал Дубровин, – саперы подготовили противотанковое минное заграждение. Вон красные флажки маячат… Это проходы обозначены. Там, где узкое пространство – мин нет. А наши, то ли не разглядели, то ли не знали… В общем беда в том, что нет взаимодействия. Сапёры решают свои вопросы, артиллеристы свои, авиация сама по себе. А результат перед глазами. Может и флажки появились после подрыва танков, а до того вешки стояли еле приметные. И такое может быть…
Связались с ротным. По гусеничным следам пошли к товарищам, опасливо осматривая пространство под ногами и вокруг. Приблизившись, увидели безрадостную картину. Вырванные куски траков. Была и радость от того, что сослуживцы не пострадали. Отделались испугом.
Экипажи повреждённых машин самостоятельно проводили ремонт. Прибывшие на выручку оказали помощь. Танки завели и осторожно, задним ходом вывели в безопасное место. К этому времени начали возвращаться на исходные позиции и ушедшие в бой. Атака оказалась неудачной. Прорвать немецкую противотанковую оборону не удалось.
Декабрь 2017.
Документы 5-го механизированного корпуса.
Из журнала боевых действий 5-го механизированного корпуса.
Документы 7-го механизированного корпуса.
Из журнала боевых действий 14 танковой дивизии.
Документы 20 армии.
Документы Западного фронта.
Из журнала боевых действий Западного фронта.