Известно, что к старости люди все больше тянуться к родной земле, где родились, выросли, где похоронены их предки...
После инфаркта Анина мама эту тягу почувствовала настолько сильно, что устоять не смогла. Вроде и на работу вышла после реабилитации, и дальше жили нормально, но кто может знать, что в голове у другого человека? Мама у Ани такая, что если что задумала...
Однажды она позвонила Ане на работу и сообщила, что уже сидит в поезде и через десять минут отправление — мама год копила пенсию, теперь купила билет и едет помирать на Родину, чтобы похоронили ее там, рядом с ее мамой. Ана взмолилась, чтобы она вышла из поезда — такси вызовет, приедет за ней на вокзал, но мама была непреклонна. И климат тут ужасный, и люди злые и все плохо — мама жила воспоминаниями и иллюзиями. Сказала, что если бы раскрыла свои планы — ее бы не отпустили, ведь сколько лет она заводила вскользь эти разговоры, но никто и слышать не хотел. А она сразу решила, что уедет на Родину. Хотите, мол, приезжайте ко мне и живите со мной, а пока будет так: где родился — там и пригодился, там и схоронился. А если ее не хотят понимать — считайте, что я уже для вас всех умерла! Разошлись, мол, наши дороги. Отключила трубку и уехала.
Ну, характер у Аниной мамы всегда таким и был. Тут можно сколько угодно себя винить, только ничего не изменишь. Хорошо, мобильная связь теперь есть, вот и общаются. Мама рассказывает дочери Анне свои деревенские истории.
История первая «Матушка»
- Помнишь, я тебе рассказывала историю, которая "про матушку"? - спрашивает она таким взволнованным голосом, что Аня тут же вспоминает ее рассказ.
Вот он: "Сидим с Варькой в тенечке около моего дома. Весна, солнышко припекает. Семечки щелкаем, разговоры свои разговариваем. Гул пошел по земле, а вскоре и танки поехали по дороге, учения, значит, в полях. Стали считать, каждый про себя. Пыль столбом стоит, дорога-то в пяти метрах от дома, так и не видно уже ничего. Смотрим, последний танк останавливается, солдат бежит к нам:
- Матушка! Нет ли у тебя водички напиться?
А у меня как раз две трехлитровые банки компота стоят, достала накануне из погреба, да пышек больших слоенных напекла штук десять — гостей ждала.
- Сейчас, сыночек, сейчас. Пошли со мной!
Я его напоила, а тут еще двое бегут. Я им все и отдала. Они так обрадовались, обнимают меня, благодарят. А этот, первый, все матушкой зовет, да обнимает и целует. Побежали обратно. Уехали. Я их только и перекрестила вдогонку. Села опять на лавку, плачу, а Варька ругается:
- А вдруг это какие-нибудь диверсанты были? Не думаешь головой! Совсем с ума сошла! Все отдала им! Они солдаты, их накормят, а твоей пенсии на всех не хватит!
- Да лишь бы мир был! Лишь бы люди жили дружно, а тогда проживем, не помрем с голоду.
Плюнула Варька с досады и ушла, потом совсем перестала приходить. И ладно, плохая она, Варька, с детства злая такая же была, сколько ее и помню, годы не изменили, только злее стала!"
- И что теперь? - спрашивает Аня маму.
- Так вот, представляешь, сижу опять на лавочке, семечки грызу. Колонна с гуманитаркой прошла, пыль долго не оседала, хотела уже домой идти. Потом стало легче дышать, я осталась, но не успел этот гул уйти, как поехали танки, снова земля загудела и пыль столбом. Но быстро прошли. А я стою, платочком своим машу. Вдруг один танк сворачивает ко мне, останавливается. Я испугалась, сердце в пятки ушло. А из него парень вылезает, бежит ко мне. Грязный весь, бородатый, кричит:
- Матушка! Матушка! Это я! Помните меня? Вы нам весной пышки давали! Матушка! Как я рад вас видеть! А пышек у вас нет? Такие были вкусные — никогда ничего вкуснее не ел. Матушка, нет ли у вас еще? Я о них просто мечтал! Матушка, как я вам рад, как рад!
- Господи! Сынок! Да если бы я знала, что тебя увижу — весь мешок муки бы выпекла для тебя. Дорогой ты мой! А друзья твои как?
- Служим, матушка, служим.
- Я напеку, сынок, напеку пышек! И буду тебя ждать. Только ты дальше меня больше не езди! С Богом!
Обнял он меня, поцеловал, а я плачу, как за родным. А имя - нет, не спросила, растерялась совсем. Матушка - будет имя ему. Храни его Господи! Храни нас всех!..
История вторая «Дороги»
Вчера Варьку видела. Идет мимо, матом ругается, злая ужасно. Спрашиваю, что случилось? Орет:
- Вот ироды! Гады такие! Всю дорогу разбили в кашу, не пройти нормальному человеку.
- Да ладно тебе. Время трудное, лишь бы мир был и все живы-здоровы, а дорогу восстановят.
- Ты не ходишь, вот тебе и плевать. Да и этих своих служивых защищаешь! А мне-то они что? Сволочи, паразиты, всю дорогу разбили со своей гуманитарной помощью, не пройти совсем. Жить невозможно стало, будь они все неладны! - и Варька дальше, не стесняясь в выражения, крестила всех и вся на чем свет стоит.
Противно мне стало, вот и огрызнулась тоже, говорю ей:
- А ты в Луганск к сестре поезжай! Там, глядишь, дороги получше будут и жить полегче.
- А при чем здесь мы и их война?! - не унимается Варька.
- Да при том, что у меня сын воевал и я знаю, что это такое. Все мы люди и все хотим жить мирно! Никто не хочет войны, но они солдаты, у них учения и приказы, они обязаны уметь защищать Родину! И нас, своих матерей, жен, детей. Мы всегда жили бок о бок, сплошь и рядом родня везде у всех, а ты говоришь! Война их, а беда общая наша.
- А мне большую кучу на их приказы и ученья, их разборки — мне нужна хорошая дорога, по такой я на работу ходить отказываюсь. И что там у них — плевать. Мне каждый день ходить надо, а они ездят и ездят, пыль столбом стоит, чтоб им неладно было.
- Эх, ты, Варька, Варька! Нельзя плохо так говорить. За мир молись, а дороги будут.
И больше мы с Варькой не разговариваем, не сидим вместе, не щелкаем семечки. Одна сижу, с котом, пышек наготовила и машу платочком - мне всех жалко. Был бы мир только! А пока земля оттуда гудит и гудит, день и ночь гудит. Вот так и живем, - смиренно закончила свой рассказ Анина мама.
История третья "Мир, труд, август»
Все лето я садила свой огород, на костылях своих ползала, да на табуретке — так уж мне хотелось свое все вырастить, в зиму запасы сделать. И огурцы, и помидоры, и капуста, и цветочки — все уродилось, все зрело — дозревало. Зеленушка своя, любо-дорого! Нарадоваться на могла. Поливала, ухаживала. А тут приболела немного, не выходила на улицу пару дней, а как поднялась — поливать пошла. Только нет ничего — вся земля вытоптана! Новый сосед выпустил свое стадо овец пастись на вольные хлеба, вот они и зашли ко мне, все поели, даже деревья общипали, сколько достали — как Мамай с войском прошелся. И у меня, и еще у двух соседей такая история. Остались мы в зиму ни с чем!
Пошла я к соседу, может и не знает человек, что беда такая, да хоть извинится.
- Как же так? - спрашиваю, - как так могло случиться? Не доглядели нечаянно, что ли? Что же мне делать?
- Да е.... я всю твою семью! - был мне грубый ответ, - Мои овцы, где хочу, там и будут пастись! Пошла вон, карга старая, со своим огородом! Что хочу — то и делаю!
И опять матом вдогонку, собаками грозится, обзывается. А раньше я была уважаемая, заслуженная, ветеран труда...
На следующий день председатель едет мимо. Остановила я его, показываю вытоптанный огород. Мол, так и так, рассказываю ему. А в ответ:
- Заборы высокие ставьте, чтобы овцы не забирались!
Говорю ему тогда:
- Вот у вас у правления лужайки зеленые, цветы на клумбах красивые, но нет там заборов высоких вокруг и овец не пасут. Мы тоже хотим жить в мире, красоте и со своим урожаем. Сроду такого не было! Мало того, что урон понесли, так еще и оскорбления такие получили. Вы власть, к вам и обращаюсь. А забор мой на металл разобрали, пока в больнице лежала, вы же знаете! Новый мне не поставить, а виноватых так и нет.
Развернулся и уехал, ни слова больше не сказал. А что он скажет? У этого соседа дядя большой начальник, вот ему тут закон и не писан, слова боятся сказать. Творит, что хочет. Очень плохой человек.
Так что осталась я в зиму ни с чем. Ни огурчика, ни помидорчика, ни капусточки! Ни радости от трудов своих. Не буду больше садить. Даст Бог, на рынке куплю на следующий год и засолю в зиму.
Да всем готова пожертвовать — и забором, и огородом, и унижения от соседа стерплю — лишь бы войны не было! Лишь бы мир был. Глядишь, и люди остепеняться, а то злые все стали, хоть на улицу не выходи. Так вот и живем, - закончила мама свой очередной рассказ.
Помолчали немного. Аня спрашивает:
- Мама, как мне жить с твоими рассказами? Давай, приедем за тобой, заберем тебя! Чем тебе плохо тут, с нами всеми рядом? Жилье отдельное, все удобства, дача своя, все купим, принесем, поможем во всем! Да и от войны подальше.
- Что я, маленькая, что ли? - снова сердится мама, - я же не жалуюсь, живите все спокойно. Это мое решение, мой выбор. Не хочу я там жить. Здесь мама похоронена, здесь моя Родина. Судьба у меня такая, видно. Родилась — через год война началась, так та была Отечественная! А тут не пойми, что твориться в бывшей союзной республике, люди гибнут! Войны все бояться. А я что? Я жизнь прожила. Три войны выпали на мою долю. В Великую Отечественную половину родни потеряли, с Афганистана цинковые гробы получили, потом Чечня... Много горя пережито. Слава Богу, сынок живым вернулся. Даст Бог, не допустят больше войны — в мире и согласии жить надо. Вот вас, молодых, жалко! Матушек этих жалко. Беженцев жалко. Тех, кто там живет, под пулями. А мне уже не страшно, если и долетит, не приведи Господь, бомба — так и хоронить не придется. Я знала, куда ехала, сама свою дорогу выбирала, тогда еще со всеми попрощалась.
Даст Бог, будет мир и еще увидимся. Ты же свою маму знаешь, — пытается успокоить она Аню, - сяду в поезд и припылю в гости. А потом — опять сюда, на Родину! Тут мои предки похоронены. И на Украине тоже. Да, раньше мы часто ездили на Украину, а вот в Украину вряд ли когда теперь доведется, - грустно заканчивает Анина мама свой разговор. Ведь Родина ее как раз на границе с Украиной.
А Родину, как и мать, не выбирают. Просто любят.
ноябрь 2014 г.
