Скорбь о потерянном рае – особое свойство человека . Мы всю жизнь живем с тайной печалью о том, что что-то потеряли, но не знаем, что именно. А мы потеряли рай и все время хотим в него вернуться
Для христианского искусства Рай с самого начала являлся одним из самых важных предметов изображения, поскольку его образ содержал в себе идею вечной блаженной жизни после смерти. Прекрасный сад Господень (Быт. 13:10) был местом жизни и беззаботного пребывания первых людей – Адама и Евы.
«И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке, и поместил там человека, которого создал» (Быт. 2:8).
Понятия рая и сада неразрывно связаны между собой. Бог «поселил [человека] в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его» (Быт. 2:15). Сад является не метафорой рая, а вполне конкретным, реальным воплощением абстрактного термина «paradisus» (греч. «παράδεισος» от иран. «pairidaēza», что означает «огороженный сад»). В Книге Бытия представлено достаточно емкое и яркое описание Божьего сада:
«И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла. Из Едема выходила река для орошения рая; и потом разделялась на четыре реки» (Быт. 2: 9–10).
В Новом Завете появляется новый смысл Рая, как небесного жилища блаженных, как Царства Небесного (Мф. 25:1). Уготованное от начала мира место вечной совершенной жизни, утраченное из-за грехопадения первого человека, вновь открывается людям в результате искупительной жертвы Иисуса Христа. В Откровении Ионна Богослова говорится:
«Побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди Рая Божия» (Откр. 2:7).
Согласно Новому Завету, Рай там, где Иисус Христос, дарующий верующим бессмертие. «Где Христос и ангелы, там небо, там свет»[1], – писал Иоанн Златоуст (Иоанн Златоуст. Толкование на Святого Матфея Евангелиста. Беседа 48).
Новозаветный образ Рая уже качественно иной, чем тот, что описан в Ветхом Завете. Это рай, обретенный человеком после грехопадения, после перенесенных испытаний и страданий. Можно сказать, что это рай после ада, после опыта познания зла. Приобретенный благодаря Христу, он определяется как Град Божий или Новый Иерусалим, сходящий от Бога с Неба. Мы потеряли райский сад, а вернемся в город. В саду больше жить не будем. Мы его утратили навсегда. Господь построил нам город.
Небесный Иерусалим красочно описан в Откровении Иоанна Богослова:
«Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот» [21:12]. «Город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его – Агнец» [21:23]. Чистая река воды жизни, светлая, как кристалл, исходит от престола Бога и Агнца [22:1]. «Среди улицы его, и по ту, и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать [раз] приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева – для исцеления народов» [22:2].
В христианском богословии, таким образом, рай имеет два истолкования: изначальный Рай земной – Эдемский сад, уготованный Богом для человека изначально, и обретенный Рай небесный – Небесное Царство Божие, открытое людям благодаря Иисусу Христу.
Рай всегда был предметом устремлений верующих. В надгробных надписях первых христиан он называется местом света и сияния:
«CVIVS SPIRITVS IN LUCE DOMINI SVSCEPTVS EST»
(«Душа его была принята в свет Божий»);
«IN CHRISTVM CREDENS PREMIA LVCIS ABET»
(«Веруя во Христа, он имеет наградой свет»)[2].
Все без исключения христианские писатели говорили о Рае, как о наполненном светом месте покоя, прохлады и умиротворения, где растут всевозможные растения, царствует вечная весна, непрерывно распускаются цветы, источающие благоухание, а деревья усыпаны диковинными плодами.
В одном из первых, сохранившихся в истории Церкви исторических документов, содержащем дневниковые записи христианских мучеников, – «Страсти Святых Перпетуи, Фелицитаты, Сатура, Сатурнина, Секунда и Ревоката» (203 г.) – присутствует описание райского сада, наполненного дивными деревьями и цветами:
«появилось перед нами большое пространство, которое все было как бы садом, где росли розовые деревья и всевозможные цветы. Высотой эти деревья были подобны кипарисам…»[3].
Христианский писатель III века Лактанций (250–325) в поэме «Легенда о Фениксе» называл Рай страной вечного счастья:
«Ни болезней, ни старости, ни смерти не бывает в той земле, нет там и страха и ни одно злодеяние не осквернило пределов этой земли [...] в самом сердце чудесной страны бьет из-под земли чудесный источник, называемый еще источником воды живой. Тих и прозрачен этот источник, а воды чисты и сладки на вкус, и разливаясь по земле раз в месяц, двенадцать раз успевает он оросить эту землю своими живительными потоками. Есть в той стране роща, где растут высокие деревья, приносящие сочные плоды, которые не гниют и не падают на землю»[4].
Римский поэт IV века Пруденций (348–405) в одном из своих гимнов дал живописное описание Рая:
«там земля, усеянная розами и травою, разливает благоухание и, орошаемая журчащими ручейками, производит пахучие фиалки и нежные кроки, – там струится бальзам, истекающий из нежных веток, там распространяют благоухание драгоценный киннамон [коричное дерево] и другие редкие растения. Там блаженные души, ступая непорочными стопами по лилиям, оглашают зеленеющие поля согласным пением сладостных гимнов»[5].
Живо и ярко описывает Рай один из Учителей Церкви IV века Ефрем Сирин (306–373), называя его «величественным садом», на вершине которого обитает слава Господня.
«Кто в состоянии исчислить красоты Рая? Прекрасно устройство его, блистательна каждая часть его, пространен рай для обитающих в нем, светлы чертоги его; источники его услаждают своим благоуханием […] Украсил и разнообразил красоты рая исткавший их Художник»[6].
Далее Сирин рассказывает о том, что орошают сад водные потоки, исходящие из недр земли. Среди множества деревьев возвышается Древо жизни со светоносными листьями. По лучезарности своей оно есть «солнце рая». Все деревья в Раю внизу покрыты цветами, а вверху полны плодов. Под ногами стелется ковер из цветов, которые многочисленнее и блистательнее звезд. В Раю все цветет и плодоносит круглый год, ибо царствует в нем вечная весна[7].
Блаженный Августин (354–430) в своем трактате «О Книге Бытия буквально» («De Genesi ad litteram») представлял рай как «тенистое место», «духовную страну», где душа пребывает в благополучии[8] и писал о том, что Адам жил среди тенистых и плодовитых деревьев[9].
Параллели к текстам теологов и Отцов Церкви находим мы в изобразительном искусстве первых веков христианства. Раннехристианские художники и резчики по камню постоянно обращались к теме Рая.
Во фресках катакомб, в рельефах саркофагов и раннехристианских мозаиках часто можно увидеть изображения виноградной лозы с листьями и гроздьями винограда, которые клюют птицы, утоляющих жажду оленей и голубей, пасущихся на зеленых лугах овец, сцены собирания винограда и жатвы хлеба. Подобные мотивы, взятые первыми христианами непосредственно из сельской жизни, иллюстрирующие идеально прекрасный уголок природы locus amoenus (лат. «прелестное место) с пышной растительностью, отражали идею блаженной жизни после смерти, воплощали собой желание вернуть утраченный рай.
Деревья являются символом рая. В катакомбах нередко встречается изображение фигуры человека в позе оранты, с молитвенно поднятыми руками, в окружении деревьев, что символически означает переселение умершего человека в рай.
Пальма, как древний символ победы, в христианстве выражает триумф Спасителя над смертью . Вечнозеленое древовидное растение становится указанием на рай Небесный.
Продолжение следует...
❤️ Благодарим за внимание! Подписывайтесь на канал, чтобы нас не потерять. Будем рады вашим вопросам и комментариям!
[1] Иоанн Златоуст. Толкование на Святого Матфея Евангелиста. Беседа 48 // Творения Святого Отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Константинопольского. Т. VII. Кн. II. – СПб.: Изд. Санкт-Петербургской Духовной Академии, 1901. С. 506.
[2] Фрикен А. Римские катакомбы и памятники первоначального христианского искусства. Часть вторая. – М.: Издание К. Т. Солдатенкова, 1877. С. 14–15.
[3] Страсти Святых Перпетуи и Фелицитаты // Ранние мученичества. Переводы, комментарии, исследования / Пер. и общ. ред. А. Д. Пантелеева. – СПб.: ИЦ «Гуманитарная Академия», 2017. С. 228.
[4] Лактанций. Легенда о Фениксе / Перев. с англ. В. Заславского // Thе Anti-Nicene Fathers. Translations of the writings of the Fathers down to A.D. 325. Vol. VII. – New York: Charles Seribner’s son, 1913. P. 324–326.
[5] Prudentius. Cathemerinon. Hym. 5, vers. 113–124 // Prudentius. With an English translation by H. J. Thomson. Vol. I. – London: William Heinemann Ltd, 1949. P. 44–45.
[6] Ефрем Сирин. О рае // Ефрем Сирин. Творения. Т. 5. – М.: Отчий дом, 1994. С. 263.
[7] Ефрем Сирин. О рае // Ефрем Сирин. Творения. Т. 5. – М.: Отчий дом, 1994. С. 258–297.
[8] Блаженный Августин. О Книге Бытия буквально. Гл. 34 //Блаженный Августин. Творения. Т. II. Теологические трактаты / Составление и подготовка текста С. И. Еремеева. – СПб: Алетейя, 2000. С. 669.
[9] Блаженный Августин. О Книге Бытия буквально. Гл. 28 //Блаженный Августин. Творения. Т. II. Теологические трактаты / Составление и подготовка текста С. И. Еремеева. – СПб: Алетейя, 2000. С. 663.