Предисловие. Возможно, с этого и началась вся история...
Люди спокойно стояли и наблюдали, как эти здоровенные отморозки в кожаных куртках избивают несчастного темнокожего парня, который наверняка приехал сюда учится откуда-то из Африки. Одет он был стильно, гораздо моднее любого из «зрителей» его побоев, правда, теперь его одежа превратилась в лохмотья, а новая шапка уже давно была в кармане одного из его обидчиков. Людей было много: дворник, работники железной дороги, студенты, женщина с ребенком, старичок интеллигентного вида… Происходящее, как я понял, забавляло их. Кто-то даже время от времени бросал фразы:
- Так ему!
- Понаехали же! Бей сильнее!
- В нашей стране ему всегда будет больно, пускай убирается отсюда!
Иностранец кричал, звал на помощь (прошу заметить, на Великословянском!), но все лишь хохотали и показывали на него пальцем. Негр, весь в крови, слезах и снегу пытался уползти, но пинки мешали ему совершить побег, а били его сильно, очень сильно, своих у нас так не бьют. К тому же, их трое, а он один. Я был напуган, я был зол. Да, он для нас чужой, может быть даже, уродливый. Но зачем так с ним? Он ведь ничего не сделал! Он что, виноват, что родился черным? Я понимаю, это совсем простые истины, но разве они неизвестны всем этим людям? Все же так просто!
- Остановитесь! – крикнул я, но никто даже не обернулся. Тогда я, распихивая толпу, пробился в эпицентр побоев и схватил одного из вандалов за плечо. Он хотел было, и меня наградить парочкой ударов, но увидел погоны на моих плечах и окликнул своих товарищей, все трое тут же бросились бежать под аплодисменты толпы, как, наверное бы, аплодировали герою, спасшему девочку из горящего дома.
- Зря ты не дал парням добить его – вздохнул дедушка – Сначала он приживется тут, потом семью сюда привезет, а нам это надо?
Толпа осуждающе смотрела на меня. Я помог черному парню встать.
- А если бы так поступили с вами на чужбине? Понравилось бы? – спросил я их. Никто, конечно, не ответил мне. Люди разошлись по своим делам, дворник продолжил разгребать снег, работники ушли на вокзал, студенты побежали на пары.
- Вы как, в порядке? – спросил я иностранца. Тот плакал.
- Они порвать мою новую куртку! Забрать все деньги!
Негр закрыл голову руками, на лбу было несколько шишек, из носа текла кровь. Я достал из кармана платок, протянул ему, но парень отказался.
- Далеко живешь отсюда? – поинтересовался я. Хватит ли ему денег на общественный транспорт? Чернокожий кивнул, вытерев слезы разодранным рукавом. Я достал кошелек, и протянул ему несколько дублей.
- На, на троллейбус. Смотри не потеряй.
Мы встретились взглядами. Ни у кого еще в глазах я не видел такой благодарности, как у этого иностранца. Он аккуратно взял деньги, и сунул их в нагрудный карман.
- Спасибо Рус! Ты словно… Иешуа!
Иешуа? Бабушка так очень часто называла меня. Она была одной из последних Ганоцрийцев в нашей стране. С тех пор, как она умерла, мне больше не приходилось слышать это имя.
- Чего уж, будь осторожен когда гуляешь один.
Он помахал мне, и побежал в сторону остановки, опасаясь, что костоломы могут вот-вот вернуться. Я еще долго смотрел ему в след. Все-таки, он действительно другой, не такой как мы, и дело ни в цвете кожи, дело в душе. В душе он белый, а мы черные, вот такая обманчивая внешность! Пошел снег, и я подумал, что пора оканчивать дежурство и возвращаться в участок. Сидя в машине, я еще раз вспомнил его слова: «Ты словно… Иешуа!». Бабушка говорила, что я очень похож на него внешне. Быть может, есть и другие сходства? Надо будет поинтересоваться, как ни - будь, а пока, я должен работать. Я очень люблю свою работу. Ведь так я могу делать мир лучше, сражаться на стороне добра. Пусть я и не полководец в этой битве, но думаю, в такой непростой войне важен каждый солдат.