— Ты боишься меня? — спросила я трёхлетнего сына, когда он испуганно смотрел на меня, снизу вверх.
До этого я была в уборной. И обычно сынок в это время что-то мне говорит или играет за дверью, а тут он был в соседней комнате, в ванной, совсем притих, ждал меня без единого звука несколько минут.
— Да, — честно ответил мой ребёнок.
И я поняла, что так нельзя. Я ведь и сама когда-то очень боялась маму. А потом в подростковом возрасте попеременно боролась то с чувством вины, то с неудержимой агрессией. Это и подтолкнуло меня в свое время к «плохой компании» и дурманам…
Я не хочу, чтобы мой сын боялся меня, а потом, позже, когда он уже сможет отвечать мне, возненавидел меня. Не хочу…
Началось все с классической ситуации. Ребёнок должен! Ребёнок должен быть самостоятельным!
Он уже умеет одеваться и раздеваться. Почему я должна делать это за него? Кем он вырастет? Я же его разбалую!
Но Сашенька упрямо хотел, чтобы штанишки сняла я, а не он. Сначала я просила его «по-хорошему». Объясняла, что маме тяжело все делать за него. Что он уже большой и ловкий, ведь вон, как он лазает во дворе, на площадке. И что помощников других у мамы нет. И что я присняла штанишки, помогла, дальше ты сам.
Потом, через несколько минут шумного возмущения со стороны сына, я решила: «Хватит!»
Мама-дракон наорала со словами: «Неужели это так трудно? Сделать пару движений руками?»
А Господь из сердца спросил меня: «Да, неужели тебе было так сложно? Сделать эту самую пару движений?»
Крик подействовал. Волшебное желание сбылось. Сашенька снял штанишки, сам.
И вот после этого он замолчал, он боялся что-то сказать, пока я была в уборной. Мало ли, я снова закричу…
Я благодарна Господу, что Он даёт разум и силы увидеть свои ошибки и меняться.
Какой долг у трёхлетнего ребёнка? Имеет ли он обязанность одеваться сам?
Нет. Его долг сейчас только один — учиться. Причём, в игровой форме.
И я неожиданно поняла, что приучать к самостоятельности не означает добиваться ее любой ценой… требовать ее… наказывать, когда ребёнок хочет заботы.
Я поняла, что это не он не исполнил свою обязанность. А я как мама, как родитель не следовала своему долгу. Потому что мой долг — разжечь в ребёнке желание сделать то, что принесёт ему больше счастья.
Если я хочу, чтобы он сам одевался и раздевался, потому что мне лень делать это за него. Моему эго слишком больно быть слугой, и я силой добиваюсь от ребёнка самостоятельности, то я учу его не самостоятельности, я учу его самой отвратительной и безобразной вещи на свете — тому, что сильный вправе эксплуатировать слабого.
Но мама — первый духовный учитель ребёнка. Она должна учить не этому. Она учит, что долг сильного — заботиться о слабом.
Получается, что я не вправе требовать от ребёнка самостоятельности. Я должна вдохновлять его.
А каким образом это можно делать?
Во-первых, показывать ребёнку, что тебе самой нравится быть активной и самостоятельной.
Во-вторых, проигрывать это с любимыми игрушками.
В-третьих, отмечать самостоятельные шаги ребёнка, рассказывать о них папе, когда он приходит с работы.
В-четвёртых, по-доброму объяснять, что если ты сделаешь сам, у нас будет больше времени на совместную игру, а я ведь так хочу с тобой поиграть. Но при этом давать ребёнку право выбора.
Спустя полчаса в аналогичной ситуации я применила четвёртый пункт. И ребёнок сам, сам — он принципиально не хотел, чтобы я ему помогала — убрал все вещи в мешочек.
И на этот раз он хотел это сделать. Так я на практике поняла, что заставлять из страха и эгоизма означает плодить страх и эгоизм в своём ребёнке. А вдохновлять из уважения и желания счастья означает увеличивать уважение и счастье, укреплять связь мамы и ребёнка.
Я хочу всегда выбирать второе, а вы❓
Мария Деньчук