Что такое поморская жизнь? Толстая книга страниц с разнообразным содержанием вокруг основной канвы — выживание на условиях суровой природы. Впрочем, поморы тем и славятся, что исторически не стесняются преодолевать трудности. В то время, как речной рыбный промысел вполне мог прокормить, они однозначно предпочитали неспокойное море. Зачем? Кажется, я теперь знаю часть ответа на этот вопрос.
Поморы уходят корнями в древность, но современность их не полностью покорила. Причина — постоянное чувство родной земли, и обусловленная этим непрекращающаяся физическая связь с ней. Воспитанные своими отцами и дедами в труде и бескрайней любви к родному краю, и, конечно, морю, поморы — вовсе не отшельники. Свою жизнь они часто проводят в долгих командировках, от нескольких месяцев до нескольких лет.
Мой друг Помор и его брат Димон, тоже Помор, не раз применяли свои поморские навыки в самых разных регионах страны во благо различных проектов. Сейчас Алексей ездит в разных экспедициях инструктором и механиком-водителем вездехода, дома и в Архангельске развивает свою "Поморскую упряжку", и путешествия в Мезенский район.
Димон вернулся домой после многолетней разлуки с родным краем. Обустроился, устраивает "экстремальные" выезды охотникам и рыбакам на едва ли не единственной туристической базе в этих краях — высоко вверх к устью Мезени. В Каменке он оборудовал в одном из цехов бывшего грандиозного лесозавода мастерскую, где чинит любую технику — мотоциклы, снегоходы, автомобили.
Мне повезло — я оказался в этих краях в самый подходящий момент. И Поморы дома, и погода неприлично жаркая для этих мест. Купайся, не хочу. +34 на Крайнем Севере, вы серьезно? Но данные наблюдений подтверждают — в дни нашего приезда Мезень прогревалась до 22.4 градуса. Это очень много, учитывая, что минусовой температуры Мезень достигает обычно уже в начале ноября.
Наш выход с поморами на море не зависел от заранее намеченной даты и определялся благоволением погоды. И вот, наутро едем! Встречаемся с Димоном. Он в своем прикиде и на современном "Минске" неотразим — ну точно местный Джейсон Стейтем.
В деревне у поморской родни оставляем машины, грузимся в две "казанки". До прихода воды еще пара часов, и у нас есть время поискать в осыпающемся берегу окаменелости. Так эрозия обнажает процессы, которым миллионы лет. У этого процесса есть и обратная сторона — Мезень неумолимо мелеет. При СССР ее дно углубляли земснаряды, с Союзом это закончилось.
Пришла вода, отчаливаем. С нами двое детей, и девять хаски, из них семь полуторамесячных щенков.
По берегам можно встретить то, что осталось от еще недавно крепких деревень. Димон рассказывает про рухнувшую в реку деревянную церковь в деревне Семжа. От нее сейчас осталось лишь несколько домов. Привычное для этих мест состояние…
Вода сегодня спокойная. Гладь да тишь, если не обращать на скорость течения, четыре в день меняющего свое направление. На пике прилива, пока вода высокая, нам нужно пройти на лодках около 40 километров, и оказаться на побережье Белого моря в районе поморских промысловых изб, не доходя до начала полуострова Канин.
Казанки идут быстро и без тряски — волн почти нет. Вскоре после руин старой погранзаставы мы покидаем устье Мезени, и идем уже по морю вдоль берега. Волнение и тут минимально — все отметили, что столь безупречная погода тут большая редкость.
Берег плотно устлан плавником. Над пляжем — 20-метровая "ступенька", за которой начинается болотистая тундра. На краю "ступеньки" — полоска поросшего благородными грибами леса, скрывающего промысловые избы.
На вершине крутого подъема на высокий берег к избам — поклонный крест. Подниматься к нему без полезной ноши нельзя — обязательно нужно прихватить хотя бы дровину.
Избы поморов крепкие, но максимально компактные и невысокие — никакого сравнения с гигантскими поморскими домами на "материке".
Тут укрывались от непогоды и занимались промыслом предки наших поморов. Конечно, со временем конструкции обновлялись и перестраивались, строились новые избы неподалеку — у каждого помора должна была быть своя промысловая изба. Некоторые избы, разбросанные по побережью на десятки километров, используются и по сей день — кто-то из поморов проводит в похожих постройках летние отпуска, кто-то продолжает как встарь — например, ловить осенью рыбу всю на зиму. Вместе с тем, все больше местных жителей предпочитают избы поближе, в устье Мезени.
Избы оборудованы нехитро, но со всем необходимым, включая запас разнообразного провианта на несколько месяцев в хозяйственных постройках. Это не простые предосторожности. Тут говорят, едешь на море на день, бери всего на неделю. Едешь на неделю — бери на месяц. Погода тут главнее человека, диктует свои условия — шторма на Белом море не редкость, а данность. Димон рассказывает, что однажды застрял с клиентом где-то на краю света на целых два месяца. При том что ехали они на две недели. Вынужденное выживание было комфортным наличие заранее оборудованных изб в нужных местах позволяет при необходимости и перезимовать, особенно, если с тобой Помор. Да что там, вкусное и разнообразное меню — спутник любого выживания по-поморски.
Наш выезд — рекреационный, в облегченном варианте. Жить можно в избе, рядом даже есть деревянный туалет, но мы выбрали вариант с палатками прямо на пляже. Набор кемпингового снаряжения — столы, кресла и так далее мне сказали оставить в машине. Используя загодя припасенные под бревнами арматурины, Поморы быстро натянули тент. Поддон, бревна — и вот готово уютное место для того, чтобы смотреть на продолжающийся отлив. Вода тут уходит, буквально, на километры, происходит это практически незаметно.
За приготовление пищи отвечают поморы. У нас первая задача — искупаться, измазаться в потенциально целебной глине. Белое море прогревается не выше 12%, но на прибрежной отмели не вода — парное молоко. Вот только идти дальше песка не стоит, если не ищете острых ощущений. Вскоре под ногами начинает хлюпать глинистый ил, невероятно вязкий и липкий. Отмыть от его брызгов объектив фотокамеры и ручку гоупрохи мне не удалось до сих пор. Если шли в кроксах, то прощайтесь с ними, или готовьтесь немало поработать руками в грязи.
Выбравшись из ловушки, можно попытаться отмыться на отмели, но вода уже куда-то деласть. Благо, у нас есть душ беркут и пресная вода. Откуда она берется? Из болота. Прямо в нем прорублен своеобразный колодец диаметром пластикового ведерка. Вода из болота с коричневым оттенком, с песочком, но на деле абсолютно чистая — обеззараженная болотными микроорганизмами.
На ужин у нас поморский борщ на костре и запеченая камбала. Ее, в разновидности камбала-ерш (Hippoglossoides platessoides), предстояло поймать старым поморским методом — используя небольшую сеть — бродец.
Для ловли бродцом два рыбака идут по отмели на мелководье, собирая в сеть, как в карман, взлетающую со дна с песчаным вихрем, улепетывающую камбалу. Поначалу мне очень хотелось принять участие в ловле, но уже на преодолении илистого участка стало ясно, что вода холодная. Куда я полез, я же не настоящий помор! Замерзать не хотелось, и дойдя до рыбаков мы побрели обратно. При этом поморы спокойно зашли в воду с голыми ногами, но холодно им не было. Тем временем ил, покинутый водой, уже прогрелся на солнце, и идти было комфортно — главное, не угодить в глубокую ловушку, способную легко засосать ногу по колено.
Пойманную рыбу грузят в заплечный ящик — кузов, или короб. У всех поморов они одинаковые — советские, алюминиевые. Уникальные, легкие и невероятно выносливые изделия, вмиг заменившие у охотников и рыбаков самодельные кузова, выпускал цех № 40 легендарной "Звездочки” — центра атомного судостроения тогда еще СССР. Конверсионный продукт получился на славу.
Жесткий корпус из подвергнутого химическому оксидированию алюминиевого сплава АМГ-5М кузов сохраняет рыбу, грибы или ягоды нетронутыми, кузов можно использовать как стол, стул и так далее. Прочное крепление плечевых лямок. Примечательно, что такие кузова еще выпускаются, как и запчасти к ним. Есть несколько размеров, и производство продукции с разным брендированием — свой дизайн короба можно заказать. Заводская гарантия от коррозии — невероятные для нынешних "поделок" 25 лет. Сделано в СССР! То есть, в России. Впрочем, у поморов старые советские короба ценятся выше новых. Исторически короба выпускались разных цветов, часто окрашивались уже владельцами в желаемый цвет по мере износа краски. Кузов — вещь личная и кастомизация тут вполне уместна.
Приготовленная на костре свежепойманная камбала оказалась невероятным деликатесом. Просто вода, рыба, и немного соли, скромничает Помор. Такой еды не предложат в ресторане. Не отстает во вкусовом торжестве и поморский борщ.
На вопрос про рецепт Димон разводит руками — борщ как борщ, только поморский, с добавлением того, что есть под рукой. В нашем случае — мясо лося и свежие грибы. "Когда мы хотим покушать вкусно, мы кушаем вкусно", объясняет Димон.
Поморские щенки, тем временем, приступают к первым в своей жизни серьезным тренировком. Они со смешным лаем карабкаются вслед за умной полуторогодовалой Пулей наверх по крутому подъему. Часть щенков потом остается в лесу, теперь им предстоит самим найти спуск к морю. По очереди они выходят из леса, первый, самый умный, находит спуск. Еще один отважно ломится напрямки, по пути пролетая несколько метров по воздуху с приземлением на склон. Последний щенок долго не решается на спуск, и за ним приходится идти. Такие тренировки помогают щенкам занять правильное место в упряжке.
Глядя на море в течение дня, быстро понимаешь, почему оно Белое. Пастельные краски рассвета и заката тут непривычные и запоминающиеся.
Тихий, безветренный вечер, ужин у костра на пустынном морском пляже, где за десятки километров ни души, и без малейшего шанса на сигнал сотовой сети.
Семь задорных щенков хаски хотят, чтобы их погладили. Что может быть круче для расслабления и реабилитации после выживания в городских джунглях?
Что-то подобное я ощущал на необитаемом острове в крошечном архипелаге в океане в 40 километрах от северного побережья Суматры. Все почти один в один, даже сосны над головами напоминают пальмы.
Бесконечная черника вместо кокосов и мелкая камбала вместо крабов и илистых прыгунов. Добраться до поморских краев все таки проще и быстрее, да и загранпаспорт не нужен (туристу достаточно обычного погранпропуска).
Время на необитаемом берегу летит быстро и незаметно, неторопливый отлив сменяется быстрым и безжалостным приливом. Ночь в палатке под нежное движение волн очень комфортна.
Идиллия рушится наутро — голос волн становятся громче и грубее, палатка сотрясается от порывов ветра. На море разыгралась непогода, и поморы говорят, что нам нужно уходить. Погода будет портится, усилится волнение, и путешествие за несколько десятков км на следующей, вечерней воде может быть небезопасной. В темноте в штормящее море — не лучшая идея даже без детей и семи щенков… Доводилось попадать в шторм на той же Суматре, на утлом судне, и это было действительно на грани.
Обратно уходим уже по кромке сильного дождя, чуть-чуть обгоняя облака. Идем с высокой скоростью прямо поперек волн, алюминиевый корпус "Казанки" то и дело содрогается от жестких ударов о волны. Но наш курс стабилен. В устье Мезени волнение чуть меньше. Над кромкой воды летят большие изящные цапли.
О былом развитии края свидетельствуют остатки уникальных артефактов — деревянных причалов и набережных.
Вскоре прибываем в деревню, где оставили машины. Теперь едем по сделанной из дерева дороге в наш удивительный гостевой дом, более всего напоминающий музей.
Но об этом — в одной из следующих историй. А пока отмечу — даже путешествуя с маленькими детьми, можно посетить крутейшие и абсолютно дикие места нашей страны. Если, конечно, с тобой пара поморов и семь щенков хаски.
Ну а теперь вам слово, уважаемые читатели. Хотели бы повторить такое путешествие? Делитесь опытом, и ссылками на свои приключения в диких местах!
