Британская группа, которая незаметно для многих изменила 80-е. Неловкое, неамбициозное, выпустившее всего один альбом, трио, все же оставило огромный след, оказав влияние на Stone Roses, а также на всю хардкор-сцену округа Колумбия. Коллектив пересматривает свою историю, а Ги Пиччотто из Fugazi объясняет его влияние
Сет Лоринци, The Guardian
Гитарист Generation X, Боб «Дервуд» Эндрюс создал один из самых ярких и острых риффов эпохи панка. Но в конце 1979 года, после ухода из группы, он складывал стулья после боксерских поединков на арене Уэмбли за несколько фунтов в вечер, и его следующее музыкальное предприятие, Empire, едва не обернулось огромным коммерческим провалом.
Тем не менее, Эндрюс в конечном итоге вдохновил некоторых из величайших артистов, когда-либо выходивших из американского андеграунда, в том числе Fugazi и Генри Роллинза, своим единственным альбомом Empire «Expensive Sound». Шедевр ясности и сдержанности, он восхваляется многочисленными поклонниками, среди которых также Джонни Марр из The Smiths и Джон Сквайр из Stone Roses, как один из лучших «потерянных альбомов» пост-панка. Самое примечательное то, насколько извилистым был путь к этому признанию.
В Generation X Билли Айдол и басист Тони Джеймс были авторами песен и стратегами, а Эндрюс и барабанщик Марк Лафф — всего лишь 17 и 18 лет соответственно — наемными работниками. Эндрюса выманили из его хард-роковой группы Paradox неделей ранее, подстригли и вытолкали на сцену. «Я мало двигался из-за страха, — говорит он о первом выступлении Generation X, — и из-за того, что волосы после стрижки все еще лежали у меня на спине и шее!»
Ко второму альбому группы «Valley of the Dolls» дисбаланс сил перешел все границы. По словам Эндрюса, Айдол и Джеймс были полны решимости контролировать общения с прессой, не разрешая ему давать интервью и раскрывать свою любовь к группам-динозаврам, таким как Deep Purple. «Я просто подумал: неужели я настолько заменим? Я решил, что выйду и посмотрю».
Ссылаясь на плохие продажи альбома, лейбл Generation X позволил Эндрюсу и Лаффу расторгнуть контракты. По иронии судьбы, работа Эндрюса по расстановке стульев была чем угодно, только не разочарованием: «Я никогда в жизни не испытывал такого облегчения. Я был свободен и финансово обеспечен; мы получали всего лишь 30 фунтов в неделю в Generation X. Это не было похоже на то, будто я покинул Foo Fighters».
Более того, Эндрюс услышал в своей голове новый звук. Если «Valley of the Dolls», спродюсированный Яном Хантером из Mott the Hoople, был глэмовым, шапкозакидательским альбомом, то теперь Эндрюс смотрел внутрь себя. «В 1979 году [я и Лафф] придумали совершенно другой способ работы в Generation X», — говорит он. — «Я не уверен, что двоим другим это понравилось или было оценено. Поэтому мы взяли те риффы, которые играли на одной струне, и сделали их еще более пространными и минималистичными».
Поначалу амбиции дуэта были скромными: «Мы собирались стать инструментальной группой; я был бы похож на Хэнка Марвина». Но как только он начал слышать тексты и вокальные мелодии, Эндрюс понял, что ему нужно петь. Взяв на вооружение мягкого басиста Саймона Бернала, трио репетировало на кухне его родителей, «пока соседи не написали заявление о запрете». К августу 1980 года они проработали достаточно песен Эндрюса, чтобы записать альбом и начать выступать вживую.
Минималистское звучание Empire противоречило всем современным тенденциям: новому романтизму, синти-попу и новой волне британского хэви-метала. А Эндрюс, по его собственному признанию, выглядел неподходящим фронтменом: «Я хотел заставить себя чувствовать себя неловко, я всегда так делал. [Но] аудитория может понять, когда вы стесняетесь или чувствуете себя неловко, и это заставляет их чувствовать то же самое».
Единственный сингл Empire, «Hot Seat / All This Things», был выпущен в апреле 1981 года на крошечном инди-лейбле, а месяц спустя последовал полноформатный альбом «Expensive Sound». В качестве графического дизайнера Эндрюс выбрал нестандартную обложку с небольшим количеством идентифицирующей информации. «Я был очень наивен и немного смущен. Я даже не записал свое имя как певец».
Немногочисленные рецензии были весьма язвительными; разочарованный недостаточной самоотдачей Бернала, Эндрюс выставил его после всего лишь четырех выступлений. Группа прошла через серию изменений в составе, но безуспешно. Несмотря на талант и панк-родословную, казалось, что над Империей зашло солнце.
Но группе, оплеванной дома, удалось отправить своего рода семя через Атлантику. Оно осело в Вашингтоне, округ Колумбия, где панк-сцена дышала на ладан.
Несколькими годами ранее бескомпромиссный бренд хардкор-панка – Minor Threat, The Faith, Void и другие – прославил округ Колумбия. Но когда основные группы распались, а концерты стали всё более жестокими, агрессия хардкора зашла в тупик. Отвечая на вопрос об этом времени, вокалист Minor Threat Иэн Маккей вспоминает: «Распад The Faith стал огромным событием. А сцена просто… какая-то отстойная. Это было удручающе, многие люди спасались. У нас были эти встречи на тему, "что мы будем делать?"»
Музыка Empire предлагала другой подход. После того, как владелец музыкального магазина Скип Грофф вернулся из Лондона с копией 7-дюймовой пластинки, такие артисты, как Майкл Хэмптон и Крис Болд из Embrace, обратили внимание на резкий, прямой и, прежде всего, эмоционально уязвимый звук. Пластинка взволновала сплоченное панк-сообщество.
Но по-настоящему игла опустилась через год или около того, когда промо-копия «Expensive Sound» появилась в недолговечном пригородном музыкальном магазине. Во время своего единственного визита молодой панк по имени Ги Пиччотто выиграл приз. «Он выглядел настолько минималистичным, что я не был уверен, что это настоящий релиз, но внутри были песни с сингла и несколько классных ксерокопированных промо-листов, так что я рискнул», — говорит он сейчас. Он отвез его прямо в Dischord House, базу одноименного панк-лейбла округа Колумбия. — «В ту минуту, когда мы услышали первую песню, мы были просто потрясены».
Тогдашняя группа Пиччотто, Rites of Spring, соединили интенсивный эмоциональный катарсис с взрывным панковским фоном; сегодня их одноименный альбом 1985 года многие называют началом эмо. К тому времени, когда два года спустя он присоединился к Fugazi, Пиччотто полностью поглотил «Expensive Sound». Слушая недавно альбом со своей женой Кэти Уилкокс из Bikini Kill, Пиччотто изо всех сил пытался услышать его влияние. «Она такая: "О чем ты говоришь? Это похоже на Fugazi!" И вдруг впервые я смог это расслышать. На самом деле это имело гораздо более прямое влияние, чем я полагал. Это была часть моей души, понимаешь?»
После того, как Empire распались, Эндрюс сформировал неорокабилли-группу Westworld, добившись неожиданного успеха в Британии с хитом «Sonic Boom Boy» в 1987 году. В середине 90-х он сделал еще один противоречивый поворот с Moondogg, электронной поп- и рок-группой. В настоящее время он ведет себя скромно, проживая за пределами национального парка Джошуа-Три в Калифорнии, но он далеко не бездействует: ранее в этом году он выпустил «Derwood and the Rat», совместную работу с Рэтом Скэбисом из Damned, задуманную как следующий альбом Empire.
Хотя «Expensive Sound» уже переиздавался четыре раза, включая прошлый год, Эндрюс до сих пор практически не осознавал воздействия группы. Когда ему рассказывают о его влиянии на панк-сцену округа Колумбия, он выражает в равной степени недоумение и гордость: «Если бы я услышал, как ты это говоришь, я бы сразу подумал, что ты говоришь о ком-то чертовски крутом, о ком я никогда не слышал!» — отвечает он. — «Одиннадцать песен этого альбома были первыми, которые я когда-либо писал. Я чувствовал себя так, словно вырвался из ужасной ситуации, в которой находился. Это было очень оптимистично — и я думаю, что каким-то образом это чувство передалось в записи».
