Как я стал конструктором. Часть 5
Созидатели и власть.
Так я, потихонечку, привыкал к конструкторским сложностям отдела. Отдел считался лучшим в институте. В конструкторской лаборатории (самой сложной, по тематике, всего института) отдела установились, еще до моего прихода, необычные правила. Любые удачи и неудачи отмечались застольем за пределами организации-на шпалах. Это железная дорога, относящаяся к предприятию. Это было что-то! Мы знали место, за колючкой, где можно было беспрепятственно покинуть территорию предприятия! Там было насиженное гнездо, где хранилось все необходимое для небольшой пирушки. Собирались там только уважаемые – умы и приближенные к ним, остальные оставались на рабочих местах и прикрывали отсутствие загулявших. Это было продумано на очень высоком уровне. Вот такое происходило в п/я в те годы. Умные головы были зависимы от руководства. Руководству было выгодно выкачивать мозги из талантливых людей, ничего им, по сути, не давая. Зато не запрещался, а даже, поощрялся алкоголизм. Раньше это у нас называлось - быть у начальства на крючке. За пьянство человека не увольняли, а только грозили увольнением и вовремя прикрывали содеянное. И волки сыты и овцы целы. Так двигался технический прогресс. Не уступая своих руководящих мест, держали талантливых работников на должностях, подобных прорабам на стройке. Без прораба-стройка станет. У всех ведущих были проблемы, связанные либо с алкоголем, либо с неустройством в личной жизни. В тоже время эти люди обладали огромной энергией созидания в необходимые периоды, что и надо было руководству. Потом наступал период депрессии, что присуще думающим людям. Часто эти люди уходили из жизни раньше других. Немногие выбивались в верхние слои руководства, а некоторых назначали для решения государственных задач, но там тоже присутствовала своя политика. Велась непрерывная борьба за участие в важнейших разработках, за получение званий, получение наград. Было так! Вовремя назначить и вовремя убрать.
Командировка в Горький
И вот в институт из министерства пришла бумага о создании технологического оборудования с целью получения изделий для передачи особо важной информации на большое расстояние с большой скоростью, без потерь и без возможности ее прослушивания. Затем пришел приказ. Бумага пришла в наш отдел и оказалась у меня на столе. Можете представить мое состояние. Сразу же у меня возник вопрос к шефу. У меня нет опыта никакого и как это в такие сроки говорил я, еле сдерживая себя от возмущения. Мы все в шоке ответил он. Я подумал, ну вот нашли меня опять - проверка на вшивость. Ощущение подставы одолевало все сильнее и сильнее. Я значит для них все еще чужак. Через какое-то время мне, Леве конструктору первой категории и еще одной сотруднице из соседней лаборатории предложили поехать в командировку в крупный институт от академии наук СССР за 500 км от Москвы. Там что-нибудь можно надыбать. Хотя мы понимали, что вряд ли нам что-то покажут это всегда утаивалось, как принято. Существовала нелегальная конкуренция и каждое предприятие искало место под солнцем, выполняя госзаказы. Нас разместили в гостинице при институте. На другое утро после приезда мы пошли на экскурсию в один из отделов института. Мы увидели, что-то похожее на токарный станок. Однако это оборудование просто стояло и не работало. На наши вопросы никто ничего не отвечал, но показали какие-то разрозненные чертежи этой установки, мы попросили сделать копии этих чертежей, но конечно, не разрешили, однако мы потихоньку, имея кальку, скопировали ряд узлов. Я по - приезду, конечно, хотел, воспользовался этим, но напрасно, пришлось делать все свое, так как вариант, как м ы не сразу поняли, уводил в ненужное направление. Там все было красивым и только. Время было упущено, но все же у них в конструкции была заложена точная механика и на многое у меня появилось вскоре правильное понимание пути для решения проблемы.
Интуиция
Именно чутье и только оно меня спасало от длительных поисков нужных вариантов будущей конструкции. Я уже ничего не видел, что происходит вокруг. Шеф конечно, мне помогал, но все не шло. Не шло именно в чертежах. Так я очень долго мучился над станиной будущего изделия, осваивал чертежи будущей литой конструкции. Изучал конструирование под ред. Орлова. Считать было просто некогда-только интуиция, и я ей доверялся. Лева, который много лет занимался литьем порой посмеивался над моими изысканиями. Делал мне какие-то замечания и предлагал посчитать что-то. Он был слишком категоричен и порой предрекал мне худшее. Это все не будет работать, говорил он частенько. Больше никто не вмешивался в мое пространство и это было хорошо. Народ меня стал жалеть, начальник лаборатории всячески оберегал меня от всего происходящего. Многие вещи я начал понимать. Пришло время, когда я начал заниматься разработкой общего вида. Сначала прорисовки отдельных узлов и сложных деталей, литых корпусов и др. и тут же это вносилось в общий вид, который вел я сам. От общего к частному и наоборот. Если узел, после всяких проработок был готов, он отдавался на создание сборочного чертежа и деталировку. Я должен был все это объяснять конструктору первой категории Кольке или Свете и частенько, по несложным деталям и простым узлам, старшему технику Наташе, которую пригласил из предыдущей организации. Все общались по именам, и никто меня не называл с отчеством. Это только потом я понял почему.
Колька
Колька был не глупый малый, а больше хитрый малый. Меня он недолюбливал и это было взаимно. Грин! Зайди в цех - тобой интересуются. Грин! Начальник отдела тебя требует. При этом всегда усмешка на лице и такой хитрющий взгляд. Как я в такой момент ощущал выражение приближенный к императору. Да! Непосредственный начальник Боря был для меня именно императором. Откуда Кольке все было известно про всех. А как он лихо пользовался слабостями шефа, выгораживая его очень умело и, спасая от неприятностей. Боря частенько запивал свои горести в семье, неудачи на работе и Колька был рядом. Колька всегда был рядом с ним и пользовался большим доверием шефа. У Бори была любимая женщина, как я узнал, потом и Николай спасал шефа от слишком назойливой жены. Все знали об этом, но только не я.
Мучения с опытным образцом
Все чертежи, без всякого нормоконтроля, что запрещено, за моей подписью, подписью шефа, нач. отд. подписывались у Директора института. Директор подписывался на главном (первом) листе обшей сборки установки. Подпись была в левом, верхнем углу листа. Подпись с припиской «Срочно в работу!» Шокировала всех. Это значит, зеленая дорога и все остальные дела отодвигались в сторону. Другие ведущие почувствовали некую обиду. Я становился в этот момент, как в армии, командиром этого всего беспредела - они же старики, а я новобранец. Фактически назначился главным конструктором опытных образцов и их должны было быть два, без приказа по институту. Но главным перед министерствами был директор института. Помню эти взгляды непосредственного окружения то ли зависти, то ли сочувствия. Все понимали, что дело тухлое, но спущенное из МЭПа и МЭМа. Короче страна ждет и опять надо кого - то обгонять или догонять. Мне стало жутко, и я запаниковал. Скрыть состояние свое я не мог и шеф это понимал. Конечно, мы собрались на шпалах, и ставил я. От этого не уйдешь. Тебе доверили, и мы тебя поздравляем, но без нас тебе не справится-обращайся! Я понял, что за этим кроется.
После этих слов я резко почувствовал, что в поле я один-одинешенник, и никто мне не поможет. Так оно и было. У всех были свои проблемы, да и шеф как-то отошел-видимо выжидал. Я порой делился о своих делах, и он сочувственно объяснял с кем и как себя вести. Это уже было много для меня.
Технолог Володя
Настал самый сложный период – вести изделие в опытном цехе с оборудованием высшего класса. Больше всего я запомнил работу с технологом Володей. Это был технолог от бога. Володя поначалу отнесся ко мне недоверчиво, но понятно новенький. Постепенно мы стали почти друзьями. Он понял, что порученная мне работа сложная, да и сроки на все нереальные. Сроки, практически невыполнимые и я попал в сложное положение и мы с Володей стали думать, как упростить, как выполнить. Я встал на роль технолога, а он конструктора. От него тоже требовалось многое для того, чтобы изготовить хорошо и вовремя. Человек он был очень скромный и интеллигентного склада. При разговоре как-то всегда наклонял голову то к одному то к другому плечу, что означало раздумье и сомнения. Разговаривал всегда тихо. В какой-то момент я понял - ему стало интересно! Всю предыдущую работу он называл рутинной. Нам обоим стало интересно и ведь задача до сих пор, ни кем не решалась, а вдруг у нас получится. Я нашел хорошего помощника. Володя прекрасно знал возможности оборудования опытных цехов. Стали заказывать метал – заготовки и прочее. Литьевые заготовки для будущих станин станков, так он называл именно станков. Я смирился с этим, я понимал, что такое станина, например токарного станка. Это, как фундамент дома. На одном из московских заводов точного литья, заказали 10 заготовок, что намного больше чем требовалось. Их отлили, привезли и бросили во дворе в снег. Я был ошеломлен, но все это было правильно - так снималось внутреннее напряжение в заготовках - естественным путем. Потом это должно подвергаться механической обработке на строгальных, фрезерных и координатно - расточных станках, и при этом, не должно быть никаких поводок от влияния оставшихся напряжений. Я усердно следил, чтобы слой снимаемой рассыпчатой чугунной стружки был многократным и тонким. Все должно быть точненько и неспешно, а хотелось спешить. Я по - ходу разбирался в работе различного станочного оборудования. В это время, многие рабочие мне беспрекословно подчинялись и ошибиться мне в своих указаниях было нельзя, но я слушал, что мне кто-то сверху все подсказывает и дело медленно шло, но шло как надо. Володя порой приходил и также следил за процессом, но увидев меня, улыбнувшись приветливо уходил – это подбадривало. Документация, которая не касалась механики разрабатывалась также по выданным мной исходным данным в соответствующие отделы. Возникало много вопросов, но все как-то решалось. Мне помог опыт работы в предыдущих организациях, но все же многое было в первый раз и учился по ходу.
Колобок
Наконец вся документация по механике, электрике, электронике и оптике были переданы в цеха опытного производства. Началось изготовление.
Среди бригады слесарей – сборщиков был один выдающийся человек за его походку звали колобком.
Он был маленького роста и по длинному цеху не шел быстро, а как бы перекатывался и меня иногда удивляло его неожиданное появление в самый подходящий момент. Он как то незаметно подкатывался в нужное место в нужный момент и часто с одним и тем же возгласом - помните в фильме «Не пойдет». Это меня раздражало, но до определенного момента.
Я так и запомнил его колобок, хотя звали его Анатолий. Как мне рассказали, он работал на предприятии, где чуть ли непосредственно им руководил в какие-то периоды С.П. Королев. И сюда, как и многие другие был принят как в момент уволенных большого количества людей после смерти С.П.
Так вот при любой просьбе к колобку следовало выражение, будет ли перцепция (от лат. perceptio — «восприятие»).
Но пока шло изготовление и колобка я не касался. Мне надо было бывать, теоретически одновременно, в нескольких местах производство нельзя было останавливать. В отдел прибегал лишь вздохнуть, как раздавался звонок и провозглашалось Юра тебя вызывают в разметочную или в заготовку или зайди к электрикам. Это вначале. Потом я просто не уходил с производства, а там раздавалось откуда-то типа подойди на координатно расточной участок или зайди к токарю Иванычу, что-то там с сильфоном не получается. Был такой случай. Токарь- мастер старой закалки, показывая чертеж мне пояснял с хитрой улыбкой из под усов, что не получится в сильфоне выполнить толщину стенок гофров в 0.1 мм. Я не сдавался и просил делать по чертежу. Вы понимаете (он мне уважительно на вы) это ведь не металл, а мыло, как я поймаю такую точность, у меня станок бьет в одну десятку (0,1мм.). Я понимал, что по паспорту станка так и есть, но чувствовал, что сможет сделать. Я предлагал давайте пробовать прорежет, будем увеличивать толщину. Я знал станок токарный работал токарем, но про это молчал. Я отходил в сторонку, не мешая, но все же поглядывал. Стало получаться не сразу, но потом. Как он это делал для меня тайна. Это ведь были еще 80-е. Сейчас это все запросто, а тогда это было сенсацией. Сразу скажу, что я им доверял, и они меня поддерживали. Я объяснял, зачем это и как это важно получить такую эластичность сильфона в работе. Эти рабочие, как бы участвовали вместе со мной в творческом процессе изготовления важного изделия.
Правку в чертежах делал по месту, причина была зачастую пустяковая и частенько рабочий просил упростить свои возможности и я разрешал, но в меру. Расписывался тут же никто не ждал. Все это на бегу. Я начал осваивать и понимать такие вещи как:
тиристорные электроприводы постоянного тока, электромагнитные муфты, бесконтактные датчики, безлюфтовая механические передачи, сильфонная механика, оптико-механические приборы для высокоточных измерений размеров изделий и отклонений от геометрической формы и много другое.
Сборка изделия и конфликты.
Руководство опытных цехов торопилось собрать изделие, как всегда взяв обязательство перед дирекцией института. Оно в целом не отвечали за работоспособность изделия, а отвечали разработчики (стрелочником был я). Даже изделие будет неработоспособно оно собрано в сроки и изготовители все валят на других. Так частенько и бывало. Помню, как после шабровки будущей станины (ручная полировка рабочих поверхностей станины) я требовал неоднократных метрологических измерений для подтверждения параметров, например по горизонту.
Обращаясь к начальнику цеха, пытался объяснить ему, почему нельзя начинать сборку не замерив станину. Владимир Григорьевич, если фундамент у будущего дома кривой, то дальше все пойдет криво и дом будет разрушаться, пойдут трещины может не сразу, потом в любой момент это вам понятно! Здесь то же самое! От неровной поверхности все жесткие вертикальные и горизонтальные узлы будут неработоспособны. Что ты мне тут говоришь орал он на меня это не токарный станок высокой точности. Владимир Григорьевич требования к изделию по геометрии очень высоки, а значит, к изделию должны предъявляться требования на порядок выше. Дайте мне бригаду сборщиков под руководством Колобка. После долгого шумного разговора он согласился, но с угрозой, что за все будешь отвечать. На следующее утро Колобок уже стоял передо мной и хитро так улыбался, предчувствуя мою просьбу. Он все понимал, но ждал моей просьбы. Толя я вот что хочу! Что сегодня хочет наш основной –вопрошал он! Я понимаю, что после шабровки и рихтования станины ты все проверил и наверняка не плоскостность всех посадочных мест на уровне! Толя заулыбался. Юрок все как в аптеке! Толя верю тебе, но все же, сколько по диагоналям! А сколько надо? Толя! Надо ноль! Толя все понимал. Помню как утром, чем-то укрытая, станина будущего изделия лежала на огромном разметочном столе. Колобок начал расставлять по всей поверхности плиты магнитные стойки для проверки горизонтальности с помощью индикаторов уровня. Стали мерить. Все мешало и шум работающего оборудования, и громкие разговоры. Любая соринка на поверхности от пыли. Померили и все было не плохо это бы и годилось и можно было бы собирать дальше, но не в этом случае. Конечно, нуля по диагоналям не было расхождения шли в 01-03мм. Замеры были неоднократные по времени и по разным местам, Отклонения при измерении могли быть по разным причинам все же температура окружающей среды и многое другое. Все же металл, а не гранит. Я знаю, что делают из гранита он не реагирует на колебания температур. Ну что Юрок спросил Колобок пойдет, доволен! Нет Толя это теперь я скажу, помнишь как там «сомневаюсь я, однако, что эта штуковина пойдет». Колобок подумал и сказал, а это будет, показывая пальцами размер. Ведь из г…..на конфетку хочешь получить. Перцепция Толя, будет! Приходи завтра Юрок уже день рабочий закончился. Все оставили на ночь, предварительно чем - то укрыли плиту.