Знаменитая японская гравюра повлияла на многих: от импрессионистов до эмодзи.
Японская ксилография Кацусики Хокусая, известная в народе как "Большая волна", является одним из самых известных и широко тиражируемых изображений в мире. Эта знаменитая композиция встречается на всех предметах — от кружек и блокнотов до шарфов и зонтиков, и даже на клавиатуре эмодзи.
На гравюре, созданной примерно в 1830-1832 гг. в эпоху Эдо, изображены три лодки, столкнувшиеся с набегающей волной гигантских размеров, на дальнем плане - гора Фудзи. Официальное название работы — "Канагава оки нами ура", или "Под волной у Кангавы", и она является первой гравюрой из серии "Тридцать шесть видов на гору Фудзи". Она относится к стилю и традициям укиё-э — жанру японского декоративного искусства, состоящему из ксилографий и картин, на которых часто изображаются люди (часто из низших слоев общества, например, актеры и куртизанки), а также пейзажи, флора и фауна.
Ракурсы, парящие над объектом, плоские плоскости цвета, точная и четкая передача — все это характерные черты жанра, которые до сих пор остаются характерными для японской эстетики, имеющей ярко выраженный исторический характер.
Хокусай родился в 1760 г. в семье ремесленников и начал рисовать, по мнению некоторы исследователей, уже в шесть лет. В 14 лет он стал подмастерьем у резчика по дереву, а в 18 лет поступил в мастерскую Кацукавы Сюнсё, художника, работавшего в стиле укиё-э и специализировавшегося на изображении актеров, куртизанок и других распространенных в японских городах фигур.
Первая серия гравюр Хокусая, изображающая актеров театра Кабуки, была опубликована в 1779 году. Он продолжал работать в традиционном стиле до начала 1790-х годов, после чего начал экспериментировать со стилем и композицией. В частности, он стал перенимать европейские художественные приемы, с которыми познакомился на французских и голландских гравюрах на меди. Они проникали в страну, несмотря на жесткую политику национальной изоляции, которая окончательно завершилась в середине 1850-х годов.
Хокусай Кацусика — лишь одно из имен, под которыми был известен художник. В своей жизни и практике он часто менял псевдонимы, и за всю жизнь у него было не менее 30 имен (хотя использование разных имен было нетипичным для японских художников того времени). В ретроспективе эти регулярные изменения помогли ученым и историкам в кодировании периодов жизни и творчества художника. В начале XIX века Хокусай стал называться "Хокусай", и это имя осталось наиболее известным.
Даже при продолжительности творческого пути в 70 с лишним лет, деятельность Хокусая была просто огромной. По оценкам, его творчество насчитывает более 30 000 работ, включая картины, эскизы и гравюры. Хотя об истории японского искусства и траектории карьеры Хокусая можно узнать из любого количества его работ, картина "Под волной у Кангавы" продолжает привлекать внимание всего мира и спустя почти два столетия после ее создания.
Вот три малоизвестных факта об этой культовой картине.
Революция синего цвета
Одним из наиболее притягательных элементов картины Хокусая "Под волной у берегов Кангавы" является яркое и разнообразное использование синего цвета. Хотя сегодня эти оттенки не кажутся нам экзотическими и удивительными, в то время разработка стабильного синего цвета находилась на переднем крае научных открытий.
Примерно в 1705 г. швейцарский пигментщик Иоганн Якоб Дизбах, собираясь изготовить красный пигмент, случайно использовал состав, содержащий токсичное масло, созданное неудачливым немецким алхимиком Иоганном Конрадом Диппелем, с которым он делил лабораторию, чтобы сэкономить деньги. В результате получился яркий и стабильный (то есть не подверженный выцветанию и другим разрушениям) синий цвет, который впоследствии назвали прусской синью. Ранее подобные оттенки можно было получить только путем дробления очень дорогого драгоценного камня лазурита, который добывали в горах Афганистана.
Новый пигмент привел к "синей лихорадке", охватившей Европу, когда этот цвет стал использоваться во всем: в одежде, картинах, обоях. В соответствии с модой окрашивались даже чайные листья, что, как можно предположить, было крайне токсично. Только в начале 1800-х годов, когда китайский предприниматель разработал новый вариант рецепта, оттенок появился на азиатских рынках. Несмотря на то что в Японии в то время действовали жесткие правила импорта, синий пигмент вскоре появился в типографиях Осаки.
Появление синего цвета имело такие же последствия, как и в Европе: художники широко использовали этот цвет, в том числе и Хокусай. Японцы называли его "беро" — производное от голландского "Berlyns blaauw", что означает "берлинская лазурь" (Нидерланды имели специальную льготу на торговлю через порт в Нагасаки). Научно-исследовательская группа Метрополитен-музея провела спектроскопический анализ музейного издания "Под волной" с острова Кангава и обнаружила, что вместо того, чтобы полностью перенять новый для того времени синий оттенок, печатники тщательно наслаивали его на более традиционный пигмент из растения индиго, который имел более стальной оттенок.
В результате было решено, что в первый проход печатается смесь берлинской лазури и индиго, а во второй — чистая берлинская лазурь, чтобы получить более нюансированный эффект. В результате мы видим то, что видим сегодня: динамичную волнистость синих оттенков на поверхности воды, передающую мощное ощущение движения.
Изначально гравюра не считалась "искусством"
Считается, что первоначально было напечатано 1 000 экземпляров картины "Под волной у Кангавы", а всего было изготовлено около 8 000 экземпляров. Однако эти гравюры, как и укиё-э в целом, не считались в Японии "высоким искусством". Они были дешевы в производстве и продаже и рассматривались скорее как коммерческий дизайн. Поэтому за многими гравюрами изначально не очень хорошо ухаживали, большинство из них были повреждены или просто выброшены. По оценкам специалистов, из тысяч первоначально выпущенных оттисков до наших дней дошли лишь сотни. Еще больше усугубляет ситуацию тот факт, что деревянные блоки обычно использовались до выхода из строя, а значит, на более поздних изданиях гравюры имеют следы износа и повреждений.
Настроения, не связанные с искусством, не менялись до тех пор, пока в 1859 г. Япония не открыла несколько своих портов для других стран, после чего волна укиё-э и других видов японского искусства хлынула в другие страны мира. Увлеченные этими произведениями, они стали популярным сувениром и предметом экспорта, что привело к возрождению интереса к этой отрасли. Несмотря на то, что эти ксилографии считались грубым видом искусства, на Западе их эстетика была воспринята как квинтэссенция японского искусства. Это представление сохраняется и по сей день.
Одержимость укиё-э и, в частности, картиной Хокусая "Под волной Кангавы" не ослабевает. В начале этого года на аукционе Christie's New York превосходная копия этой картины была продана за 2,76 млн. долларов, что значительно превышает первоначальную цену, равную недорогой порции лапши.
Международное влияние
Приток японского искусства, ремесел и других культурных ценностей в Европу в XIX веке оказал огромное влияние, приведя к появлению так называемого "японизма" — французского термина, обозначающего повальное увлечение всем японским в западном мире. Влияние этого увлечения широко прослеживается в творчестве импрессионистов: например, Клод Моне изобразил традиционную японскую одежду и веера на картине своей жены под названием "Камилла Моне в японском костюме" (1876). После переезда в Живерни в 1883 г. он добавил в свой сад японский пешеходный мостик, который стал украшением многих его картин.
Вдохновляясь именно ксилографиями, Мэри Кассатт создала серию офортов, в которых использовала схожие цветовые поля, линии и перспективу, как это видно на ее картине "Материнская ласка" (1890-91 гг.).
Недавнее исследование картины Хокусая "Под волной у берегов Кангавы" и ее влияния позволило связать это изображение с другим произведением, претендующим на звание самого известного в мире: "Звездной ночи" Ван Гога (1889). О том, что Ван Гог был коллекционером и поклонником японских гравюр, известно давно, но в 2018 году Мартин Бейли, специалист по Ван Гогу и корреспондент Art Newspaper, опубликовал статью, связывающую эти две культовые работы.
Бейли цитирует письма художника своему брату Тео и отмечает параллели в богатом использовании синего цвета и закрученных композициях. Он предполагает, что знакомство Ван Гога с художником укиё-э и его работами послужило вдохновением и, возможно, сыграло важную роль в завершении работы над "Звездной ночью".
Текст: Вероника Никифорова
Понравился текст? Поддержите нас лайком ❤️
Подпишитесь, чтобы не пропускать новые посты❗️
Больше интересных материалов - в нашем телеграме