Кабана не любят женщины. Так уж получилось. Он сам так говорит, и томно вздыхает при этом. По мне, так дамы в самом широком диапазоне возрастов, в основном пухленькие, с интересом смотрят на этого белобрысого крепыша.
Что они в нем находят, когда рядом присутствую я, решительно непонятно. Дуры какие-то.
Пэтому я его не разубеждаю. Ибо нефиг.
А любят его, по его же словам, только мама с сестрой. Но насчет сестры он уже не совсем уверен.
Дело в том, что недавно им досталось наследство от бабушки — старенький и уютный дом. Ветхий и аварийный, но — о чудо, в центре города, такое бывает. Дом из цельного дерева, палок и двух непривитых яблонь никому не нужен, но сам участок заставляет облизываться нуворишей.
А вот поделить наследство толком не смогли. Сестра сказала, что ей капец как нужно — она замуж вышла только что. Мама встала на ее сторону, сказав, что Кабан самостоятельный, и свою квартиру уже имеет. Кабан пожал плечами и показал график платежей по ипотеке на следующие шестьдесят восемь лет. Но женская половина не впечатлилась.
— Сестре нужней. Она только что замуж вышла. Ей личную жизнь налаживать нужно. Ей скоро почкованием размножаться.
Кабан пожал плечами и резонно заметил, что у него тоже почки есть и ого-го какие, им такие и не снились, и он тоже не прочь наладить свою многострадальную личную жизнь без единой капли любви, и что в замужестве участвуют как минимум двое. И очень хотелось бы узнать, какая доля участия в наладке жизни родственницы будет у новоявленного мужа?
На что обе взвились в воздух и из-под потолка заявили с присвистом, что нечего тут считать чужие деньги. А мама еще и добавила:
— Я тебя девять часов рожала!
Кабан пожал плечами и согласился. В этой истории он больше жалел о бабушке и детстве, проведенном в ее доме. А маму с сестрой он любил, и не жалел для них ничего. Кабан вообще нормальный пацан. Как не любить такого?
Короче, мама с сестрой продали старую квартиру(Кабана опять не спросили), и на вырученные деньги приобрели две двушки в новом районе. Одну сестре, вторую маме. В одном доме, в соседних подъездах, и окна смотрели практически друг на дружку. Очень удобно. Можно по утрам приветливо махать ручкой, а по вечерам фонарем семафорить.
Жили — не тужили. Женская мафия умеет дела ворочать.
И недавно Кабан рассказал занятную историю, почти про новоселье.
Однажды мать пошла за покупками, а после с пакетами решила зайти к дочери. Сидят, пьют вкусный черный чай со смородиновым, смородным...(или же смородливым?) вареньем.
Тут с улицы внизу какой-то кипеж. Люди галдят, большие красные машины подъезжают. Мама у Кабана опытная женщина, матерый предприниматель, сразу смекнула:
— Учения в новом районе проводят.
— Ага, — согласилась всем довольная доча, прихлебывая с блюдца.
Дальше — больше. Пожарные приступили к учениям со всей серьезностью. Встали в три машины клином, раскатали длинные и страшные, как африканские змеи, рукава гидрантов. Было видно, что готовили этих ребят без дураков, по-настоящему.
— Как им жарко, наверное, в своих костюмах, — пожалела по-бабьи пожарников мама.
— Работа такая, — важно отвечала дочь, — а зарплата у них, не то чтоб очень большая.
— Зато график удобный.
— Это да. Смотри, смотри, они и лестницу поднимают! Неужели полезут куда-то?..
Тут доча осеклась, подняв глаза. Блюдце аккуратно поставила на стол.
— Мам!
— Что? — хлопнула мама два раза тяжелыми от туши глазами.
— Ты готовила что-то? Дым из твоей кухни идет.
— Утюг! — охнула мать, — я же утюг не выключила!!!
И сорвалась вниз, в чем была, в тапочках с помпонами и с кружкой в руке.
К всеобщему счастью, все обошлось, начавшееся было недоразумение погасили вовремя, предотвратив неприятность. Маме люди в пожарных костюмах сделали выговор. А она, счастливая, благодарила спасателей и пыталась накормить их вчерашним борщом .
— Она, кстати, очень вкусно готовит, — заметил Кабан и шумно вздохнул, — надо будет заехать завтра. От дошираков уже волосы на животе курчавятся.
Это не от дошираков, хотел съязвить я, а от черных мыслей. Но почему-то промолчал.
Я вообще тогда жил в комнате в коммуналке. И об элитной прослойке с ипотекой мог только мечтать.