Пост от января 2019 года.
Иван Кузнецов – о главном человеке нашего спорта в XXI веке.
Если бы про Этери Тутберидзе сняли голливудский блокбастер, он бы начинался с эпичной надписи внизу экрана – в стиле бондианы конца 90-х: «Пхенчхан. Корея. 2018-й».
Звук приближающегося поезда. Едва уловимая пауза. Ото льда веет безудержным холодом.
Чужие трибуны, судьи, всматривающиеся в мониторы, вся эта Олимпиада, где не разрешили слово «Россия». Его запретили писать без Olympic athlete from – на форме, флагах, щеках. Эти шесть букв забанили в вокале голоса, который будет петь в честь победы в женском катании.
Все застывает. Выдох – в холод врывается поток огня – это зал взрывается аплодисментами.
Евгению Медведеву трясет. Все, что происходит дальше – будто в ускоренной перемотке: она рыдает, истерит. Может, через много лет она расскажет, что чувствовала тогда – когда шла в ожидании оценок, а под руки ее вела кучерявая женщина с холодным лицом. Она вела ее в то место, которое в фигурном катании называется «уголок слез и поцелуев». Только никто в тот момент не целовался. Может, Медведева скажет, что в тот момент поняла, что проиграла. Может, что просто «накопилось это все».
Но в тот момент в адрес женщины с холодным лицом сорвались другие слова – YouTube спустя месяцы прочитал их по губам: «Вы сделали все, чтобы Алина выиграла. И в короткой, и в произвольной».
Темный экран.
То, что сказала Медведева женщине с холодным лицом – абсолютная правда. Только неполная. Мы ведь никогда не произносим полную правду. Она – неоднозначна. Мы не знаем, как жить с неоднозначностью.
В то утро в России – в запрещенном слове из 6 букв – это было именно раннее утро, страна с языческой кровожадностью примеряла на себя новые модели поведения в отношении новых героев. Одни уже принтили портрет Алины Загитовой – олимпийской чемпионки, чтобы повесить его над кроватью в знак победы над обстоятельствами, другие – делали то же самое с портретами двукратной чемпионки мира Медведевой в тех же целях, но с другим знаком: напоминания о несправедливости жизни. В том судорожном размножении принтов новых кумиров никто не заметил главного героя. Нет, не героя в смысле, что он выигрывает войны. А главного персонажа действующей сцены.
В то утро, кроме Алины, были двое – которые не проиграли. Первая – женщина с холодным лицом. О второй – чуть позже.
***
А пока – отрывок из колонки Игоря Порошина пятилетней давности. У меня он до сих пор в памяти:
«Этери покинула Америку, когда ей было 25 лет. С дочкой и без мужа. Никакими объятиями Москва Этери, разумеется, не встретила. В трех местах отказали, в другом дозволили только 1,5 часа занятий на льду. Наконец, Этери нашла пристанище на окраинном московском катке, а потом, когда все как-то склеилось с работой, ей позвонила Даниэла, Юлина мама».
В 2014-м это была красивая история успеха – о девушке, у которой сначала не получилось с фигурным катанием, потом – с личной жизнью и с Америкой, а потом случилось все, чтобы не получилось с работой. Сколько в огромной стране таких несостоявшихся фигуристок, которых сжирает повседневный быт, о которых не расскажут по телевизору, которым никогда не позвонит Юлина мама?
Тогда, 5 лет назад, это было просто «мило». Но не более чем. «Мило» – про двух девушек, Этери и Юлю, которые вопреки законам успеха, принятым в огромной стране, прорвались наверх. Хотя большинство, наверное, заметило только Юлю. В Сочи Юля затмила Этери – по-другому и быть не могло. Она, талантливая фигуристка и гениальный интерпретатор, приняла на себя всю любовную очередь из Калашникова и стала обложкой загадочного эсквайра, которым тогда было фигурное катание. У каждого из нас за этим навязчивым «мило» было не так много шансов понять, что же на самом деле случилось в 2014-м.
На самом деле в Сочи пришла эпоха Этери Тутберидзе.
И это вовсе не история, затмевающая феномен Липницкой. Это отдельная, другая история. Она даже не личная. Эта история намного больше истории одного человека. Возможно, главная история XXI века в нашем катании – про то, каким именно должен быть спорт в России.
Спорт в России, который позволит людям, не имеющим большого спортивного (советского) прошлого, быть одними из лучших в своем деле. Спорт, который рождает успехи, в натуральность которых веришь. Искренний спорт.
Многие из вас не любят 15-летних фигуристок – но давайте хотя бы сегодня оставим душные разговоры про незрелое и неженское катание. Успех в таком возрасте никогда не бывает фейковым. Это демонстрация таланта и ничего больше. В том числе, демонстрация таланта людей, которые прикладывали к этому успеху руку.
Тренер, которая открыла Медведеву и Загитову. Невероятная история Этери Тутберидзе
Так вышло, что талант для большинства людей – самое болезненное проявление социальной несправедливости. Липницкая ведь не была готовой фигуристкой, когда Этери ее взяла. Она долго и упорно работала с этим талантом и довела его до вершины. И, как показала жизнь, смогла повторить успех. Спустя 4 года.
Задумайтесь, сколько тренеров ассоциируются только с одним спортсменом. Сколько из них так и останутся брюзжащими устройствами ностальгии?
Милая история Этери стала большой историей в тот момент, когда она изобрела:
• двукратную чемпионку мира Евгению Медведеву;
• олимпийскую чемпионку Алину Загитову;
• чемпионку мира среди юниоров Александру Трусову, первой в истории прыгнувшей четверной прыжок на международных соревнованиях;
• чемпионку России с двумя чистыми программами, одна из которых включала в себя четверной лутц – Анну Щербакову;
• победительницу юниорского финала Гран-при Алену Косторную.
Ни одна из этих фигуристок, начиная с Липницкой, не была для Этери второстепенной. Ни у одной из них не было программы, которая выглядела бы в стиле «извините, не было времени – у меня Загитова». Ни у одной из них не было хореографической неряшливости и безвкусицы. Ни одна из них не была плагиатом, дешевым ремейком другой – они все остались разными и яркими – ровно такими, какими и должны быть люди.
Вероятно, это не только заслуга Этери, но и Даниила Глейхенгауза – хореографа группы Этери. Но она нашла такого человека. Такого человека не нашел, например, Алексей Мишин – именно поэтому Плющенко катал «Бандитский Петербург», Эдвина Мартона и прочее «без разницы, как звучит – главное, чтобы не отвлекало от прыжков». В каждой программе девушек Этери – музыкальные акценты, высказывание, история. То, что выводит фигурное катание за рамки спорта.
И что самое добивающее: все это на одном катке. Каждое утро юные девушки катаются с теми, кто их лучше. Липницкая каталась с Медведевой, Медведева – с Загитовой, Загитова – с Трусовой, Щербаковой и Косторной. Они все выросли с этим паническим ощущением «она лучше меня, если я расслаблюсь, меня обыграют». Хотя, наверное, бывало и «она лучше меня, я должна взять чем-то другим».
Действующая олимпийская чемпионка на этом катке разучивает четверной флип. Двукратная чемпионка мира уезжает в Канаду – ради нового олимпийского шанса – и ей плевать на то, сколько безмозглых ханжей и домохозяек назовут ее предательницей. Девушка с хронической анорексией еще несколько лет будет бороться за шанс кататься и побеждать. Все они, с этого катка, будут рвать до последнего.
***
– Молодые девушки делают прыжки лучше, чем парни. Почему мы до сих пор развиваем парней в сторону четверных, а девушек – нет, если многие из них лучше?
– А вы не боитесь травм? Вы ведь одна из первых тренеров, кто учит девушек четверным.
– Боюсь. Но я стараюсь следить за тем, чтобы они не прыгали слишком много.
– Вы ограничиваете количество прыжков?
– Конечно.
– Бывает такое, что вы их останавливаете, а они хотят прыгать еще?
– Да, иногда. Они выглядят сильно расстроенными, если заканчивают не на хорошем. Они хотят еще.
В этом интервью репортеру ISU на финале юниорского Гран-при Ванкувера – вся Тутберидзе. Женщина, которой не так давно доверяли тренировать 1,5 часа в день, на одном катке создала то, чего в России порой тысячи не могут сделать годами – конкурентную индустрию мечты.
Модель, вознесшую наверх немецкий футбол, американский баскетбол и канадский хоккей. Но больше всего это напоминает англо-американскую музыку 80-х: Depeche Mode, Prince, U2, The Smiths, Lou Reed. В музыке ведь нельзя сказать «их альбомы не сформировались». В музыке самовыражение сильнее барьеров.
Реакция Этери на «удержать в юниорах» – это почти что идеология.
– Вы что, не могли Алину подержать еще год-другой в юниорах? – спросила Медведева, выйдя с олимпийского льда.
– Женя, ты что? У всех должны быть равные шансы, – ответила женщина с холодным лицом.
Сравните это, например, с тарасовским «Я бы запретила участие юниорок в чемпионате России. Зачем устраивать стресс Загитовой и Медведевой»?
С течением времени на поверхность всплыло главное. Этери Тутберидзе – полная противоположность таких, как Тарасова. Хотя именно Татьяна Анатольевна пафосно, как и многие люди, воспитанные идеологией СССР, часто напоминает о справедливости. Только вот их справедливость распространяется на идейно близких и попросту любимых, а фразы «удержать в юниорах», «запретить» и «не допустить» не имеет никакого отношения к подлинной справедливости – той, где всем дают равные шансы. Где лишь талант – и только он, не имя, не титулы, не связи, не выслуга лет – определяет, кто сильнее.
Когда вы видите, как Тутберидзе получает от президента Орден Почета, вспоминайте, пожалуйста, что она – одна из немногих, кто дошла до него таким путем. Кто в 25 лет тренировал непонятно кого на заброшенном катке на окраине Москвы. Чьих спортсменок мочат изо всех утюгов, обвиняя то в неженственном катании, то лицемерно заботясь о «здоровье будущих матерей», то фальшиво прикидываясь эстетами.
Вспоминайте, что она сама никогда не пыталась закрыть или убрать с дороги так, как пытаются убрать ее – ведь весь ее успех в беспощадной конкуренции.
Вспоминайте, что у этой женщины, как и у тех, кто олицетворяет ее успех, в начале пути не было ничего, кроме таланта. И она, безоружная, побеждала и продолжает побеждать – будто назло.
Вспоминайте, когда кажется, что все против вас: талант – порой самое сильное оружие.
Вы ведь часто ассоциируете успех в России с жульничеством, лояльностью, пустым патриотическим трепом, правильными заявлениями. Именно поэтому в той колонке Порошина так много звучало выражение «американская история успеха». Оно закрепилось исторически – как символ восхождения с самого низа до вершины. Нам не хватало этой истории в России.
Вот она. Наша рок-индустрия. Ее зовут Этери Тутберидзе. У нее бесконечно холодное лицо. Как тот лед в Пхенчхане.
Знаете, как звучит полная правда, если бы у Медведевой хватило смелости ее произнести после того проката?
«Вы сделали все, чтобы Алина выиграла. И в короткой, и в произвольной. Но вы сделали все, чтобы победила и я. Вы сделали все, чтобы я могла сидеть здесь, в этом углу, после олимпийской произвольной в Пхенчхане, в считанных баллах от золота, в статусе двукратной чемпионки мира. Просто вам все равно, как зовут человека, который выиграет Олимпиаду».
Этой сценой закончился бы блокбастер. Но Медведева не сказала этого.
***
Под лавиной тех эмоций, захлестнувших февральским утром большую страну, многие не заметили, как главную победу одержали не Алина и Этери. А кто-то еще.
Кто-то, чье имя мы произносим всю ночь в моменты счастья, когда гуляем на Никольской и отхлопываем пятаки прохожим – таким же переполненным счастьем людей. Кто-то, чье имя намного больше имен разных людей.
У этого имени 6 букв. Которые запретили на Олимпиаде.
История Тутберидзе – даже не про то, каким должен быть спорт в России. А какой должна быть в идеале вся Россия, если она хочет побеждать. Она должна воспроизводить таланты, но не связывать надежды и победы с кем-либо конкретно. Должна быть машиной, как любая крупная и успешная индустрия. Как немецкий футбол больше Оливера Кана. Как музыка больше любого композитора. Она должна быть про искренний спорт.
И пусть равные шансы чаще всего означают ноль шансов для кого-то конкретно. Пусть она будет безразличной к личному счастью каждой спортсменки – порой такова цена ее победы. У всего есть цена. Большинство рок-исполнителей 80-х, делая счастливыми толпы, были глубоко несчастными людьми.
Победившая Россия должна быть холодной, как лицо Этери Тутберидзе. Тогда нам будет тепло.
Однажды мы поймем, как жить с этой неоднозначностью.
