От автора:
Все персонажи и события вымышлены, любые совпадения случайны.
Упомянутые Смотрители ни к одной из существующих религий не принадлежат.
Серафим – имя, а не чин.
Ноосфера (здесь) – всеобщее информационное поле.
Двенадцать часов до момента икс.
Сегмент ноосферы, к которому сбегались ниточки от всего живого и неживого, что использовало в мире хоть какое-то подобие речи, дрожал как в лихорадке. Дальние его уголки, как всегда, пребывали в полудрёме, принимая в основном дублирующиеся инфо-элементы попроще – от птичьих стай, жителей лесов и морских глубин, даже от ветра и поющих барханов. Центральная же часть разбухала, напитываемая всё новым некачественным материалом, поступающим от людей.
– Они там совсем с ума посходили?!
Возглас был подкреплён ударом массивного кулака по любопытной тучке, которая подплыла слишком близко. Кулак, разумеется, не встретил преграды, но тучка всё равно обиженно громыхнула для порядка и унеслась прочь.
– Что ты орёшь? – отозвался второй Смотритель.
Склонив голову набок и чуть прищурившись, он смерил друга и коллегу внимательным взглядом. Эмоции, ну надо же! Не иначе, отравился чем.
– Потому что не знаю, что делать, – признался Смотритель коммуникативного сегмента.
Он пригладил волосы и одёрнул развевающуюся тунику, пытаясь успокоиться. Ветер холодил босые ноги, в который раз возмечталось о подштанниках с начёсом, но следовало держать марку – когда-то его нарекли Серафимом, а ангелы, как известно, штанов не носят. Правда, крыльев пока не было, да ещё шести, но он не терял надежды их вырастить.
– Что делать, что делать... Снять штаны и бегать, – ворчливо сказал третий, солидного вида бородатый дядька.
Откуда он выкапывал людские поговорки, было неведомо, но любил их страстно.
– Семь раз мерить некогда, значит, разом отрежь.
Огромный топор в его руке взметнулся и упал, иллюстрируя слова.
Двое остальных Смотрителей задумчиво проводили взглядами сияющее лезвие. Гладкая рукоять вывернулась из ладони бородача, вслед топору полетели ругательства его хозяина.
– Опять! – взревел дядька и последовал за сбежавшим оружием со словами: – Ну я тебя дисциплине-то научу! Железной!
– А может, и правда проще... того? – осторожно спросил второй Смотритель.
Он знал, что его коллега благоволит людям, а потому опасался новой вспышки эмоций.
Но тот лишь пожал плечами:
– И что тогда? Стагнация? Сегмент перестанет расти.
– Но и сейчас, когда столько шлака, он не растёт, а болеет. Ты прав, надо что-то делать, но, боюсь, здесь я не советчик. Не разбираюсь в лекарствах.
Серафим потеребил в руках край белоснежной туники и тихо промолвил:
– Есть решение. Но до чего ж не хочется! Не люблю силовых методов...
***
Одиннадцать часов до момента икс.
Поход за пиццей аукнулся великовозрастному оболтусу Василию совершенно неожиданным образом.
Выход из дому не планировался, но голодное бурчание в животе недвусмысленно говорило, что деваться некуда. Вот ведь! Только-только расслабился, на диване в обнимку с ноутом угнездился, и на тебе – такой облом, кончилась жратва. Неделю не кончалась и вдруг... Мама с папой, увы, укатили в командировку, и позаботиться об ужине было некому.
Может, всё-таки обойдётся? Вася схватился за телефон, но любимый интернет-магазинчик закрыл доставку на дом. Другим торговым точкам никакого доверия – мало ли кто припрётся с заказом. Есть между тем хотелось неимоверно.
Он промаялся дотемна, но, как ни лениво было топать на улицу, пришлось-таки собрать себя в кучку и отправляться за едой лично. Бурча под нос матерную считалочку, Василий сунул ноги в старые кроссовки, накинул куртку и, прихватив кошелёк, вывалился на улицу.
Ранняя весна накрыла его сразу и целиком.
В широко раздувшиеся от неожиданности ноздри ворвался свежий запах талой воды, смешанный с родным ароматом выхлопных газов. Ласковый ветерок с энтузиазмом запустил холодную шаловливую лапу за ворот куртки, похоже, питая надежду нашарить там что-то очень интересное. Уши шевелились сами собой от необычных звуков – звона капели, писка ранних комаров и загадочного шебуршания в мусорных баках. Только знакомый шум машин, который вечно был слышен и из окна, примирял Васю с непривычной яркостью мира. Да ещё, пожалуй, темнота вокруг. Дома он частенько забывал включать свет, засиживаясь ночами за компом. Во дворе фонари тоже не горели, лишь окна домов мерцали, словно экраны мониторов.
Десять часов до...
В столь поздний час в круглосуточной пиццерии покупателей почти не было, и заказ выполнили быстро. Бережно ухватив обеими руками коробку, Василий поспешил домой. И дёрнуло же его уже у самого подъезда глянуть вверх! Запнувшись о поребрик, парень перекосился, пытаясь удержать равновесие, да так и застыл, ошеломлённо уставившись в небо.
«Я совсем забыл, как оно бывает», – всплыла в его голове одинокая мысль и зависла, мерцая, словно рекламный баннер. Там, вверху, распахнулась бесконечность, какой никогда не увидишь в интернете. Звёзды сияли и перемигивались, играя в прятки за редкими облаками, и их свет будил в душе что-то такое... такое...
В себя Васю привёл смачный шлепок и гулкое курлыканье. Вздрогнув, восторженный почитатель небес обнаружил у себя на плече «привет от птички» и коротко глянул на ошалевшего от весны голубя, что даже к ночи не желал угомониться и вовсю распевал о любви. Желание свернуть придурошному пернатому шею вспыхнуло и мгновенно угасло, сменившись смутным ощущением родства – наверняка птиц тоже потерял голову от волшебного сияния звёзд. Во всяком случае, Василий решил именно так. Посмотрев ещё раз вверх, он судорожно вздохнул, выпрямился и проследовал домой.
Семь часов до...
Пиво, выхлебанное на ужин, не давало покоя. Наружу просилось совсем не то, что было бы естественным в такой ситуации, а нечто иное, непривычное. Небольшое количество «Тверского тёмного» в сочетании с пиццей «Мексиканская» привело к странному результату. В голове до сих пор искрилась сказочная россыпь звёзд, рвалась воплотиться в реальности невиданной красоты строками. Промаявшись в постели с полчаса, Василий откинул одеяло и решительно включил ноутбук. Пальцы забегали по клавиатуре. Спать хотелось ужасно, но удивительное стихотворение, сложившееся само собой, просто требовало написания.
– Закат рыдал во тьме, и васильковых звёзд орлиные глаза вздымались холодцом, о, я люблю их издавнА... И с коньяка лимон не слазит трепетнОй... Морозы-розы, кровь-любовь, от страсти все горят, и им светло... Рифмы, рифмы, – бормотал Василий. – Кто вообще придумал, что они нужны, когда пишешь душой? Ну ладно, говорят, положено. Значит, «издавнА» – «случайнА» здесь отлично ложится. Ударение, правда, не то, но ведь искренне. А с чем бы срифмовать «светло»? О, знаю, «телО»! Свежо, оригинально, вдобавок весьма эротично. И ещё одну, вот, «уЮтится» – «крутится», и хватит. Остальное и так можно, красиво же выходит...
На полке в тёмном углу комнаты что-то беспокойно шевельнулось, завозилось сильнее, роняя на пол хлопья пыли, и вновь затихло, уснув. Или не уснув, а принюхиваясь?
Охваченный вдохновением новоявленный поэт ничего не заметил, продолжая творить.
Наконец, труд был завершён. Василий полюбовался на получившийся шедевр, одна строка выбивалась из строя, и он её подровнял, стерев два последних слова. Получилось «Колдовское веселье, рыдая слёзы».
О несогласованных предложениях или логике Вася и не слыхивал, а чувства ритма не имел отродясь. Возиться же с подсчётом размера вручную казалось глупейшим занятием – зачем, если стих явно великолепен.
– Да, а все говорят «Пушкин», «Пушкин»... А я и его почти переплюнул.
Поэту пристало быть скромным, он сказал это «почти» и улыбнулся светло. Теперь можно и отдохнуть... Но что это?
Вася нахмурился. Чего-то явно не хватало. В задумчивости он глянул в темень за окном и уставился на запылённое стекло. Дождь снаружи чертил каплями восклицательные знаки...
Поэт хлопнул себя по лбу – ну конечно, совсем забыл о препинаках! – и полез в интернет искать, где их продают. Самостоятельно их ставить он не умел категорически.
Пять часов до...
Сайт магазина «Грамотей» был украшен радугами, по которым стройными шеренгами маршировали буквы и знаки, а на заднем плане романтично покачивались пальмы на фоне ядовито-синего моря. Волны то и дело подскакивали вверх, и на пенных гребнях высвечивались слоганы: «Наши запятые – самые запятатые запятые в мире!», «Наши двоеточия беспрекословно выполнят команды «стоять» и «лежать», «Наши...».
Мускулистый мачо латиноамериканского вида протягивал сложенные лодочкой ладони прямо к зрителю. Оттуда торчали какие-то хвостатые закорючки, подозрительно похожие на насекомых.
Василий заколебался – как эстет, он восторгался рекламой, а как житель многоэтажки – опасался тараканов с доставкой на дом. Но текст в окошке «Ворда» выглядел без знаков препинания жалко и сиротливо. Невольно представилось, как буковки с надеждой всматриваются в горизонт, а потом надежда гаснет-гаснет, и вот они уже рыдают от безысходности и невозможности правильно прочитаться. Вася содрогнулся от сочувствия к ним и решительно нажал «Купить», а потом «Оплатить». Бонусом ему предложили глагольные рифмы, которые он с негодованием отверг. Поэт он или не поэт?! Настоящий талант должен уметь слагать стихи из того, что у него внутри, а с глагольными рифмами-то кто угодно сможет...
Четыре часа до...
Заказ приехал быстро. Подписав квитанцию, Василий благоговейно принял в руки корзиночку с напёрсток величиной и малюсенькую коробочку, при виде которой он машинально спросил:
– А палочки?
Тут же мысленно хлопнул себя по лбу – это ж не упаковка для лилипутских суши! – но курьер только плечами пожал:
– Внутри, конечно.
Понимая, что чего-то не понимает, заказчик нетерпеливо вскрыл коробочку. Внутри действительно оказались палочки – крошечные, мельче любой иголки. А ещё точки, отдельно, в соседней ячейке.
Покивав курьеру, Вася захлопнул за ним дверь и восхитился:
– Вот это сервис! Что значит профессионалы-филологи, восклицалки так аккуратненько расчленить! Ну, дело за малым...
Он перевернул ёмкость над клавиатурой, с интересом пронаблюдал, как точки и палочки исчезают меж клавишами, и перевёл взгляд на свой текст. Потом помотал головой, потёр лицо ладонями и посмотрел вторично.
Первое, что бросилось в глаза – тире, которые извивались и ползали по экрану, словно червяки. Попытка хотя бы согнать их пальцем в один угол не удалась, и они явно покушались на его потрясающий стих.
Вася торопливо набрал номер магазина «Грамотей»:
– Здесь какие-то тире!
– Здравствуйте. Назовите, пожалуйста, номер вашего заказа, – отозвался невозмутимый девичий голосок.
– Двенадцатый! Где мои восклицательные знаки?
– Как где? Доставлены. Курьер только что вернулся, погодите... Да, говорит, вас всё устроило, в квитанции расписались. Заказ номер двенадцать, всё верно.
– Верно?! – возмутился Василий. – Вместо восклицалок какая-то фигня!
– Наши восклицательные знаки качественные! – оскорбилась диспетчер.
– Да не восклицательные знаки! – взвыл Вася. – А эти грёбаные тире!
– Тире? Тире не наши. Мы ими не торгуем. Паразиты, знаете ли, размножаются бесконтрольно, – отозвалась собеседница.
– И-и... что мне теперь делать? – растерялся поэт. – Они же мне все файлы попортят, как вирусы прям...
– Ну что вы. Попробуйте согнать их в угол, к корзине.
– Не сгоняются, – Вася в сотый раз провёл пальцем по экрану.
– А вы их остриём, – посоветовали ему.
– Остриём? – он задумчиво уставился на палец. – А-а... у меня нет острия.
– Какой же формы у вас курсор? – удивилась девушка.
– Ах, курсор!
Василий бросил трубку и схватился за мышь.
Три часа до...
Справиться с непрошеными гостями получилось не сразу, но в конце концов все до единой тире оказались в корзине. Мстительно усмехнувшись, Василий нажал «Очистить корзину» и обозрел экран. Красота, даже точек никаких... Кстати, а куда они делись, шли ведь в комплекте?
– Шли, шли, да все вышли, – буркнул он себе под нос. – Ладно, надеюсь, хоть запятые не бракованные.
Поднёс к уху корзиночку и слегка потряс, потом приподнял крышку...
Запятые оказались солидными, увесистыми. Под их тяжестью хлипкая упаковка не выдержала. Вместо того, чтобы аккуратно, по нескольку штук, планировать вниз, все знаки вывалились разом. Вася только ахнуть успел, когда они исчезли в щёлках между клавишами. Отшвырнув корзинку и тихо матюгнувшись, он с опаской посмотрел на экран.
Стихотворение выглядело своеобразно. Мало того, что запятые рассыпались совершенно произвольно там и сям, места им явно не хватило и кое-где они растолкали буквы, вклинившись в середину слов. Попытка их переставить провалилась – Василий запоздало вспомнил надпись на чеке «Гарантия три года». Промелькнула мысль о ноже – отскрести намертво прилипшие знаки, – но он отогнал её прочь. Тире – курсором, а запятые чем?
В углу на книжной полке снова кто-то завозился, шумно, почти не скрываясь, но увлечённый проблемой Василий не обратил на это ни малейшего внимания. Безрезультатно потыкав в запятые остриём курсора, в отчаянии он снёс весь текст, потом набрал заново – упрямые препинаки оказались всё там же.
Пришлось снова браться за телефон.
– Халтурщики! – заорал Вася в трубку. – Я саморасставляющиеся запятые заказывал, а вы чего мне впарили?
– Здравствуйте. Назовите, пожалуйста, номер вашего заказа, – послышалось в ответ.
– Двенадцать! Сами не знаете, кому только что брак доставили?
– Что вы так нервничаете, не тринадцать же, – чуть более живо ответили ему. – Вот, у нас отмечено: «Запятые доставлены».
– Ага, доставлены! И расставлены. Как попало! – Василий в очередной раз провёл пальцем по экрану. – Монитор мне попортили, неустойку кто платить будет? Встретимся в суде.
– Запятые испортили монитор? – удивилась диспетчер. – Не может такого быть, они качественные. И потом, вот ваша подпись в квитанции, значит, претензий нет. Проверьте, наверняка все по местам.
– По местам, да не по тем, – Василий вздохнул. – Ну ладно... Тогда хотя бы подскажите, как избавиться от ваших запятых?
– О! Мы можем предложить вам специальную жидкость для выведения запятых. Имеется пугательная, убивательная и соус-замазка. Какую берёте? – осведомилась девушка.
Вася представил, как после пугательной знаки разбегаются по углам...
– Убивательную! – решительно сказал он.
– Ваш заказ принят. Доставка в течение тридцати минут...
Покупатель собрался нажать «Отбой», но диспетчер бодро продолжила:
– За повторный заказ в нашем магазине вам положен подарок – рекомендованные лучшими филологами прекрасные розги и варенье для эротико-филологической игры «Кнут и пряник», скидка тридцать процентов. Также предлагаем профессионально подобранные стоп-слова для этой игры.
Тридцать процентов скидки прозвучали соблазнительно.
– А... стоп-слова – это какие? – осторожно уточнил Василий.
– Труднонаписуем... э... труднонаписываемые. Ну, например, пока ваш партнёр не произнесёт верно по буквам слово «ещё», вы можете продолжать забаву.
– И-с-ч-о, – задумчиво сказал покупатель.
Диспетчер хихикнула:
– Не угадали. Думаю, вам лучше приобрести комплект вместе со словами. Цена небольшая, а удовольствие незабываемое. И вы помните про крупную скидку только для вас?
Про крупную скидку Василий помнил, но, услышав цену, почесал в затылке и закруглил разговор.
Варенье ему и мама сварит, причём совершенно бесплатно, а розги... Он представил, как бегает по квартире от папы, который требует от него слова «исчо» по буквам и демонически хохочет... Хотя нет, там же что-то про эротику было...
Два часа до...
Жидкость для выведения запятых оказалась выше всяких похвал. Не успел поэт брызнуть на клавиатуру из мини-баллончика, как проклятые закорючки посыпались прямо с экрана. Василий брезгливо смёл их на листочек бумаги и отправился на улицу, к мусорным бакам. Не оставлять же эту гадость в доме до утра.
Потопав ногами, чтобы распугать гипотетических крыс, он выбросил завёрнутые в бумажку знаки, торжественно помахал им рукой и двинулся к подъезду. Звёзды по-прежнему сверкали в небе, но теперь к ним присоединилась ещё и луна – огромная, круглая, словно кнопка на системном блоке, и такая же серебристая. Только кнопка подсвечивалась синеньким, таким домашним и уютным цветом, а эта сияла нездешне холодно, словно НЛО или... или...
Подбирая сравнения, Василий добрался до квартиры и бросился к ноутбуку. Каким наивным, совсем детским виделось ему теперь сочинённое давеча стихотворение. Не так, не так надо. Рифмы – зачем рифмы? Писать, как звучит душа – вот главное!
Поэт работал, не поднимая головы, до самого утра. Лишь с рассветом он расправил затёкшие плечи и скользнул удовлетворённым взглядом по получившимся неровным строчкам. Чего-то не хватало... Спохватившись, он навёл курсор на серединку и тюкнул пальцем по клавише с запятой. Честная одиночная препинака гордой закорючкой встала точно между подлежащим и сказуемым.
– Вот оно! Точно! Идеально.
Василий улыбнулся и с чувством выполненного долга отправился спать, забыв выключить ноутбук. В окне текстового редактора маячили восемь строк без рифмы, ритма и логики. У читателя они вызвали бы массу эмоций, основной из которых было бы, увы, отнюдь не восхищение талантом.
Едва успев нырнуть под одеяло, Вася счастливо засопел в подушку. На книжной полке в углу что-то шевельнулось...
Внушительный справочник по русскому языку, оскалившись всеми страницами, грозно навис над безмятежно дрыхнущим поэтом. Ощутив смутное, иррациональное беспокойство, тот приоткрыл один глаз, но проснулся не до конца и, зевнув, перевернулся на другой бок. Однако мысль, что просто приятный сон сменился кошмаром, не подтвердилась. Увесистая книга с размаху шмякнула Василия по макушке.
«Добро пожаловать в реальный мир», – пронеслось в голове. Сам же реальный мир для него, да и не только для него, с этого момента несколько изменился.
Момент икс.
По городам и весям в ночи летел зловещий шорох страниц, порой слышались вскрик или ругань, реже – удивлённый возглас или даже весёлое аханье. Одно за другим зажигались окошки. Познать, что ученье – свет, предстояло многим...
Утро Василий встретил за зубрёжкой теории стихосложения. Морщась, будто жевал лимон, он пытался уместить в не привыкшей к учёбе голове закономерности поэзии. Отвлечься и передохнуть было невозможно – затаившаяся, как перед прыжком, книжка тут же начинала угрожающе щериться страницами.
***
Смотрители ноосферы переглянулись.
– Что ж, это должно помочь, – вздохнул Серафим.
– Да, круто ты с ними, – ухмыльнулся второй. – За матерщинников тоже возьмёшься? Язык уродуют...
– Не хочется, – признался первый. – Они порой ошеломляющие конструкции изобретают, коммуникацию обновляют.
– А сегмент твой от этого растёт? Не лихорадит его? – прищурился его друг и коллега.
– Ох, лихорадит. От их изобретений кого угодно залихорадит. Но до чего ж я не люблю силовых методов...
Двенадцать часов до момента икс.
Подписывайтесь на наш канал, оставляйте отзывы, ставьте палец вверх – вместе интереснее!
Свои произведения вы можете публиковать на Синем сайте , получить адекватную критику и найти читателей. Лучшие познают ДЗЕН!