19-й век для России прошел под знаком выбора пути. Идти ли России путем Западно Европейских государств и принимать ими выработанные каноны государственных учреждений, экономических и общественных отношений, развития науки, образования, искусства..? Либо идти своим особым, славянским путем, который определялся идеями православия, самодержавия и народности.
Но помимо всех разногласий между западниками и славянофилами, так тогда назывались две ведущие силы обозначившие выбор русского пути, было одно общее дело, над которым они трудились не покладая рук и не склоняя голов. Этим делом было развитие русской Словесности. Творилось оно посредством вошедшего в силу общественного, непререкаемого авторитета - печатного слова. Об этом мало говорят, но издание газет, журналов и книг объединило все народные творческие силы. Книгопечатание 19-го века, превратившее камни в хлебы, стало пищей читающей публики. Книги превратились в 19-м веке в предмет общедоступный, служащий делу всеобщего про-свещения.
Книга, оживающий предмет в руках читателя, который мог, прикоснувшегося к её тайне человека, унести в другие миры , как коверсамолет, этот эффект можно назвать пост-сказочным!
Можно было бы привести рассказ Ф. М. Достоевского, как он промечтал всю свою молодость с "книгой", об этом можно прочесть в его фельетоне "Петербургские сновидения в стихах и прозе", и это был типичный случай. Так книжная империя начала расширяться и захватыватывать Времена, Пространства и Умы.
В 19-м веке не цари восходили на престолы в разных странах, на престол взошла Книга. И с нею личности, которые наполнили её своим творчеством! Их узнавали, их неназойливую проповедь полюбили, их поднимали на пьедесталы, потому что их живые Слова пробуждали ото сна и заставляли живее биться сердца.
О значении печатного слова хочется напомнить именно сейчас, когда оно переживает кризис, вызванный цифровизацией и переносом слова на цифровые носители.
Все это общие мысли и предисловие к одной из многих подобных историй, произошедших в 19-м веке, во время первых лет правления Александра 2-го, в годы подготовки и осуществления крестьянской реформы 1861 года. История эта произошла в журнале "Современник", наиболее полно отражавшем надежды и чаяния нарождавшейся новой свободной России; после 2-х веков крепостнических порядков. Сотрудники "Современника" печатали публицистику и критику на злободневные темы, печатали близких по духу писателей, и хотя они в общественно политических обзорах не могли высказываться свободно, в подцензурной прессе, их злободневную остроту заменяла литературная критика.
И разнообразная художественная литература того периода давала бльшие возможности высказаться критике и о важнейших вопросах общественной жизни, о художественных достоинствах литературных произведений.
Имя одного такого писателя, звезда которого, именно в это время достигла зенита, часто упоминал "Современник", это был Иван Тургенев.
В мартовской книжке журнала "Современник" появилась статья Николая Добролюбова "Когда же придет настоящий день", посвященая разбору романа Тургенева "Накануне", незадолго перед этим напечатанном в другом журнале, "Русском вестнике". Надо сказать, что статья молодого критика была известна Тургеневу до появления её в печати, она ему не понравилась и он просил внести в неё существенные изменения. Иван Сергеевич расчитывал на понимание, поскольку обращался к друзьям в журнал, сотрудником которого так же являлся. Но статья в виду её важности была напечатана без изменений.
Вот как рассказывает в воспоминаниях об этом происшествии сотрудник, критик, а после осуждения Н. Г. Чернышевского и член редакции журнала, Григорий Захарович Елисеев:
"...Статья (Добролюбова, N.N.) была преисполнена похвалами прежней деятельности Тургенева; равно не выказывалось ни малейшего сомнения и в том, что Тургенев может исполнить именно то, что желает в данную минуту, по мнению критика, русское общество. Скорее можно было думать, что самим этим указанием на потребность того, что нужно обществу в данную минуту, критик хотел заохотить Тургенева взять на себя эту работу. Одним словом статья Добролюбова не продставляла Тургеневу ни малейшего повода для " casus belli" против "Современника".
Вот несколько отрывков из этой статьи.
"В течение того периода времени, - писал Николай Александрович Добролюбов, - пока рисовались перед нами все эти просвещенные поборники истины и добра, красноречивые страдальцы возвышенных убеждений, подросли новые люди, для которых любовь к истине и честность стремлений уже не в диковинку.
В голове и сердце нашего бездействующего общества за это время накопилось так много прекрасного; в существующем порядке дел замечено так много нелепого и бесчестного, что число людей, сознающих себя выше действительности, растет с каждым годом так, что скоро, пожалуй, все будут выше действительности.
Кажется ясно, что нам нужны теперь не такие люди, которые бы ещё больше возвышали нас над окружающей действительностью, а такие, которые бы подняли нас или нас научили поднять самую действительность до уровня тех разумных требований, какие мы уже сознали."
Двадцатичетырёхлетний критик Н. Добролюбов знал, что благодаря 6-ти тысячам экземпляров журнала его слова разнесутся по всей России и он, так же знал, что его слова будут восприняты читающей публикой, как древнеевангельские апокрифы для первых христиан! Сравнение это не для пущего эффекта произнесено, просто таково было доверие у читателей к печатному слову.
К слову сказать, оба ведущих сотрудника журнала, и они же редакторы, были воспитаны в семьях церковнослужителей, глубоко верующие их отцы и матери дали им хорошее домашнее образование, оба по 3 года проучились в духовных семинариях. Им самой судьбою было предуготовлено следовать, как их отцы, по пути духовного служения. Но, два этих необыкновенно развитых и талантливых человека избрали другой род служения для пользы человечества. И это служение было тоже духовным, таково было веление времени: впитанная ими христианская нравственность послужила основой их материалистическим, философским и мировоззренческим взглядам. Этими главными людьми в "Современннике" были Н. Г. Чернышевский и Н.А. Добролюбов. Кроме того, ещё два критика, часто печатавшиеся в журнале, были: бывший семинарист Максим Антонович и бывший профессор семинарии Григорий Елисеев (которого мы цитировали выше).
Удивительно сознавать, что для 60-тидесяти милионной России середины 19-го века, было достаточно нескольких литературно-художественных журналов, тиражами, в среднем, 5 тыс. экземпляров, чтобы произвести культурный переворот. Так и было в эпоху, ставшую для нас классической. Печатное Слово определяло умонастроение общества, его ждали, его ценили, ему верили. Поэтому, даже небольшое искажение истины, считалось событием унижающим человеческое достоинство. За это могли вызвать на дуэль или сослать в Сибирь, в случае оскорбления членов царствующей фамилии.
В романе "Отцы и дети" Тургенева сцена вызова на дуэль и сама дуэль, между представителем аристократического дворянства Павлом Петровичем Кирсановым и нигилистом Евгением Базаровым одна из самых ярких . Можно сказать, что Иван Сергеевич Тургенев написал образ дворянина-аристократа с человека, которого он прекрасно знал, то есть с себя. И надо отдать должное писателю №1 образ выведен с большой долей самоиронии. Этот образ -двойник в конце романа уезъжает на ПМЖ в Германию туда же в конце жизни уехал и сам оригинал, можно сказать, что И. С. Тургенев предсказал свое будущее.
Итак, роман "Отцы и дети" расценивался "современниками", как ответ на статью Добролюбова, в котором Тургенев вывел "героя нашего времени", к изображению которого молодой критик хотел приохотить мэтра. Так сложилось в советском литературоведении, что герой романа "нигилист" Базаров оценивался, как один из первых представителей демократической молодежи, или революционной молодежи; ниспровергатель устоев царского режима и крепостнической помещичьей идеологии. Но совсем иначе Базарова оценивали "современники", он был воспринят, как породия на молодого человека, студента разночинца начала 60-х годов 19-го века. Именно, базаровским нигилизмом Тургенев давал "сдачи" Добролюбову за печать в журнале статьи "Когда же наступит настоящий день"! Именно, так и было, это утверждает в воспоминаниях Г. З. Елисеева о том шоке, который произвел на "современников" роман "Отцы и дети".
"Картина нарисована была очень ловко!... Теперь вина "Современника" для всех стала ясна. Он занимается приготовлением из учащейся молодежи для общества балбесов... Нравственная репутация у.чащейся молодежи в общественном мнении вдруг страшно упала, так как молодые люди почти поголовно, огулом были зачислены в нигилисты. И когда весной 1862г. случился страшный пожар, уничтоживший Апраксин и Щукин дворы, молва не усомнилась признать виновниками этого пожара нигилистов. Они, дескать, жгут города. Газеты и журналы, передавая это голословное обвинение молвы, не сочли себя обязанными решительно и категорически отразить эту бессмысленную клевету. Таким образом tacito modo пожар точно и действительно был признан делом нигилистов, и вместе с этим закрыт был на восемь месяцев "Современник", а бывший руководитель его немедленно заключен в крепость. Всем этим как будто в самом деле подтверждалось то, что "Современник" занимался приготовлением из учащейся молодежи нигилистов - людей, способных на всё, на самые преступные дела, как поджоги и т.п.
Вот какое страшное, если не прямое обвинение, то подозрение в нашем обществе могло возникнуть из такой пустой вещи, как красиво написанная легкомысленным человеком повесца, и какою оно тяжестью обрушилось и на ни а чем неповинный журнал, и ... тем более на ни в чем неповинную учащуюся молодежь, и, наконец, также на неповинную ни в чем либеральную партию".
Образ нигилиста Базарова ( нигилист - слово и определение придуманное Тургеневым, от латинсконо "нихель": ничто) был написан мастерски и, видимо этот герой был узнаваем в жизни, но доведенные до гротеска черты нигилиста Базарова произвели отрицательную реакцию; этот образ отпечатался в сознании читающей публики, как образ разрушителя. Поэтому в своих воспоминаниях Елисеев пишет, что печатное Слово произвело прямое влияние на ход значимых для культурной жизни России событий.
Вот вам "химическая" реакция горения (в 1862 году горели многие российские города) произошедшая от "искры" печатного Слова, и силовая "реакция" (в первом значении этого слова) самодержавной власти Романовской России.
Имея в виду современные конспирологические теории можно задаться вопросом: что было первично, пожары - возмущение общественности против радикалов - реакционное действие властей против последних; или, желание властей убрать радикалов, критикующих самодержавные порядки - спровоцированные поджоги - возмущение общественности и реакционные действия властей. Для нашего времени такая постановка вопроса совершенно разумна. А для середины 18 века причину реакции было разумно видеть в "печатном Слове", как говорится, почувствуйте разницу!