Колониальные войны – тема не слишком хорошо знакомая широкому кругу читателей. Во всяком случае, в общем курсе истории среднеобразовательных учреждений её касаются вскользь. Жаль. Во-первых, увлекательное чтиво, не хуже приключенческих романов в духе «Одиссеи капитана Блада» и «Наследника из Калькутты». Во-вторых, освежает взгляд на процессы проходившее в Старом Свете.
Колониальные войны можно подразделить по географическому принципу: «атлантические», «тихоокеанские» и «карибские». При таком разделении ясно видны те ресурсы, за которые сражались великие европейские державы. Мы сосредоточимся на войнах карибского бассейна. Даже без углублённого анализа понятно, что войны в этом регионе велись преимущественно из-за двух продуктов – какао и табака. Вернее, за контроль над экспортом этих сокровищ в Старый Свет, что обеспечивало экономическое и политическое главенство не только в «Индиях», но и в Европе. Конечно, сегодня нам может показаться странным, что из-за таких продуктов – прямо скажем, не первой необходимости, серьёзные люди, устраивали бодрую резню, брали в осаду города, с упоением топили суда друг друга и прочее, и прочее.
Тайну эту открывают цифры: к началу 17-ого века Венесуэла экспортировала 19.5 тонн табака в год, львиная доля этого объема уходила голландским, французским и английским контрабандистам, которые скупали табак по 8 реалов за килограмм, а в Европе продавали по 100 реалов за килограмм. К первой четверти 18-ого века объёмы производства табака выросли до 267 тонн в год, при этом на внутренний рынок уходило 42 тонны. Какао к тому периоду превратилось в настоящее золото: венесуэльское какао сорта Чуао стоило даже на внутреннем рынке до 1000 реалов за 1 арробу (11,5 кг). И кто же имел с этого самый жирный бакшиш? Точно не Испанская Корона. Такая вот парадоксальная ситуация сложилась – Испанская Империя приобрела самые обширные территории в Новом Свете, от Аргентины до Флориды, в тот момент также принадлежавшей Испании, но пенки с этого богатства снимали англичане, французы и голландцы.
Само собой, напряжение росло. Сложно придумать, такую расправу, которую бы не учинили друг над другом конкуренты по экспорту какао и табака, попадись один другому в руки. Собственно, именно такой креатив в конкурентной борьбе и стал поводом для одного из крупнейших военных конфликтов карибского бассейна колониальной эпохи.
Как дело было
Одним погожим днём 1731 года испанское патрульное судно береговой охраны «Изабелла» повстречалось у побережья Флориды с английским торговым судном «Ребекка». Капитан «Изабеллы» Хуан Леон Фандиньо остановил англичан и осмотрел трюм их корабля. Обнаружил он, само собой, какао, табак, индиго и оленьи шкуры. Видимо, капитан «Ребекки» - Роберт Дженкинс, не был достаточно убедителен в объяснениях происхождения этого груза. Товары были конфискованы, а сам Дженкинс привязан к мачте корабля, после чего капитан Фандиньо одним уверенным взмахом сабли отрезал Дженкинсу ухо, сопроводив это воспитательное действие наставлением:
«Посмотри и передай своему королю, что и ему я сделаю то же, если он вновь повторит подобную дерзость».
Под «дерзостью» имелась в виду контрабанда. На тот момент Испания разорвала торговые отношения с Великобританией, после Англо-испанской войны 1727-1729 гг. До того между державами существовала договорённость о том, что англичане могут вывозить из испанских колоний не более 500 тонн товаров в год. Очевидно, Дженкинс (в числе многих прочих) пренебрегал этими условиями и до 1727, и после 1729, с негласного одобрения монарха и парламента.
Дисциплинированный капитан Дженкинс подобрал отрезанное ухо, положил в банку со спиртом и отправился домой. Случай, передать послание Георгу II представился спустя 7 лет. Выступая перед палатой общин в 1738 году Роберт Дженкинс рассказал всё без утайки о том досадном эпизоде у берегов солнечной Флориды и продемонстрировал своё отрезанное ухо. В тот момент в английском парламенте активно действовала «партия войны с Испанией», лидеры которой подхватили и раздули этот эксцесс, напирая на оскорбление королевской особы и угнетение испанцами английских мореходов. Были они столь упорны, что фактически вынудили тогдашнего Премьер министра сэра Роберта Уолпола объявить Испании войну, в 1739 году.
Вот так вот, отрезанное ухо капитана, на которого всем было начхать в течение 7 лет, зажгло один из самых длительных военных конфликтов колониальной эпохи. Два века спустя Уинстон Черчилль следующим образом прокомментировал этот эпизод:
«<…> ухо Дженкинса потрясло воображение общественности и стало символом всеобщего возбуждения. Было ли это действительно его собственное ухо и потерял ли он своё ухо действительно в ходе испанского обыска, так и осталось невыясненным, однако влияние этого сморщенного объекта оказалось невероятно велико».
Кстати говоря, дела у этого ничего не примечательного морехода резко пошли в гору после выступления в Палате общин. Сначала Дженкинс был назначен капитаном одного из судов Британской Ост-Индской компании, потом получил должность главного комиссара по делу о коррупции против губернатора острова Св. Елены, т.е., с 1741 по 1742 год, фактически, управлял островом. Совпадение? Не думаю!
Продлилась «Война из-за уха Дженкинса» до 1748 года. По датам войну можно разделить на два больших периода: с 1739 по 1742 – горячая фаза, в это время война разворачивалась исключительно в карибском бассейне, и с 1742 по 1748 – в этот период и Великобритания, и Испания включаются в войну за Австрийское наследство и конфликт приобретает трансатлантический характер.
Пару слов о названии. «Война из-за уха Дженкинса» - название, принятое в британской историографии. Видимо, таким ироничным наименованием англичане хотели прикрыть целую серию позорных поражений, чреду военных неурядиц и провалов. Чего стоит одна только осада Картахены 1741 года, в ходе которой британская флотилия из 186 кораблей и 27000 военных, моряков, наемников и добровольцев потерпела поражение от испанского гарнизона в 4000 ополченцев и 6-ти линейных кораблей. Кстати, в числе английских наемников был многочисленный отряд колонистов из Вирджинии под предводительством Лоуренса Вашингтона – сводного брата Джорджа Вашингтона.
Конечно, эта осада – самый яркий пример поражения превосходящих сил англичан, не говоря уже о том, что осада 1741 года была третьей по счёту. Но столь же бесславно закончились и атаки на венесуэльские порты Ла Гуайра и Порто Кабейо. В счёт англичанам можно записать разрушение панамского города Портобейо и ближайшей к нему крепости Сан Лоренцо, да ещё, пожалуй, относительно успешную блокаду Кубы, но тоже с оговорками.
Справедливости ради стоит сказать, что и для Испании эта война не стала победоносной, несмотря на успешную оборонительную тактику, залогом удачи которой была активная шпионская деятельность при дворе британского монарха и заблаговременное оповещение о планах англичан. Кроме того, испанцы уверено чувствовали себя и на вне факультативных занятиях по морскому бою. По статистике, составленной англичанами, на 1741 год британские корабли совершили 231 успешную абордажную атаку на суда испанского флота, у испанцев таких атак 331. При этом каких-то значимых завоеваний или привилегий Испанская Корона не получила.
Чтобы понять, почему так вышло давайте вновь обратимся к названию войны, на этот раз принятому в испанской историографии. В испаноязычных странах она называется «guerra del Asiento» - «Война за оседлость» или «Война за место жительства». Однако, в данном случае asiento – вполне конкретный юридический термин, означающий разрешение на торговлю в испанских колониях и ввоз африканских рабов. Так что англичане бились не за территории, а за признание их права на торговлю. А для этого вовсе не обязательно осуществлять захват земель, достаточно перекрыть противнику поток товаров, что достигается простым морским грабежом. Впрочем, и в этом они не сильно преуспели, несмотря на то, что подтянули значительные силы из индийского флота и устраивали рейды и налёты в лучших традициях «пиратов Карибского моря».
Как бы то ни было, война за Австрийское наследство, отвлекла внимание противоборствующих держав и к 1742 году военные действия на Карибах фактически остановились в мёртвой точке. Была амбициозная попытка английского флота снарядить экспедицию к Тихоокеанскому побережью, которую возглавил командор Джордж Ансон. Но и эта экспедиция кончилась ничем, если не считать ограбления небольшого перуанского порта Паита и смерти трети экипажа эскадры от заболеваний.
Словом, и англичанам, и испанцам стало понятно, что фронт в Новом Свете пора сворачивать, а весь оставшийся запас энтузиазма обратить на войну за Австрийский престол. Первая попытка заключить мирный договор произошла в августе 1746, в Лиссабоне. Не удалось. Король Испании Филипп V взял да и помер, а его первый сын Фернандо VI имел слишком большие претензии на итальянские территории, составлявшие часть Австрийской монархии. На такие уступки англичане пойти не могли и державы ещё два года просуществовали в состоянии войны. Как таковых военных операций в Карибском бассейне не проводилось, так что английские моряки могли с полной отдачей предаваться пиратству, а испанцы с не меньшим задором ловить их и вершить возмездие. Благо военное положение позволяло не затягивать это дело в процессуальной части. А в 1748 году был подписан Второй Ахенский мир, война за Австрийское наследство была окончена, вместе с ней и Война из-за уха Дженкинса. В результате державы условились, что восстанавливается довоенный статус кво, все остаются при своих.
В сущности это означало, что англичане возвращают себе право на ограниченную торговлю в испанских колониях, продолжают пиратствовать и возить контрабанду, а испанцы налаживать торговые пути, охрану и строить нормальный управленческий аппарат в колониях. Правда, тут есть один нюанс. В ходе войны за Австрийское наследство по шапке сильно получили голландцы, да и французы претерпели, а значит в деле пиратства и контрабанды в Карибском море у англичан фактически не осталось конкурентов. Контрабанда буквально хлынула в Европу. По факту единственными поставщиками колониальных товаров стали англичане. В частности, табак и какао поступали в Англию, Францию, Швецию, Голландию, Данию, Германию и Россию через английский флот.
Да-да, Пётр I приучал столбовое дворянство Руси-матушки и собственную дворню курить венесуэльский табачок и пить венесуэльское какао. Но контрабанда – дело опасное, пресловутый капитан Дженкинс не даст соврать, и англичане не были бы англичанами, если бы ставили все деньги на незаконный трафик товаров. Дальновидные обитатели fuckin’ island более чем за сто лет до описанных событий провернули финт, сыгравший роль мирового значения в обороте табака и табачных изделий. О чём расскажем отдельно.