Рано утром, ещё затемно, в Москве протяжно зазвучал набатный колокол. Люди начали собираться на площадях. Все хотят знать, что происходит. Кто-то из знатных московских вельмож начал кричать на площади:
— Люди добрые! Поляки убивают государя, царя-батюшку Дмитрия Иоанновича! Берите в руки оружие, мужики! Спасайте вашего царя!
Тут же открыли подготовленные избы-арсеналы. А в них топоров, вил и копий разных, огромное количество. Что-то загорелось за домами, нагоняя в людских сердцах тревогу. Мужики взялись за оружие. Специально подготовленные командиры разделили людей на отряды и повели их по улицам, где квартируют ныне поляки и прочие немцы. Дома, что шляхта заняла, заранее помечены белыми крестами. Всё говорит о том, что к восстанию серьёзно готовились. Начались погромы. Восставшие врываются в дома и наказывают шляхтичей. Как говорится, где поймают — там и накажут.
По некоторым данным, люди ликвидировали более пятисот только поляков, не считая иных «немцев», остальные в страшной панике сбежали из Москвы.
*
*
Руководит освободительным восстанием влиятельный русский боярин Василий Иванович Шуйский. Большинство московских бояр и знати поддерживают его.
Накануне восстания, в ночь с 16 на 17 мая 1606 года, Василий Иванович Шуйский побеседовал с начальником кремлёвского гарнизона. Предложил ему выбор: с кем ты, с православными людьми русскими или со шляхтой немецкой. Поможешь — отблагодарю, а не поможешь — накажу. И начальник кремлёвской стражи, хорошо подумав, сделал свой выбор. В день восстания он уменьшил личную стражу царя-самозванца со ста человек до тридцати.
*
Самозванный царь накрепко засел уже на российском престоле. Самозванец успел раздать государственные посты полякам и иным европейцам, совершенно пренебрегая местными правилами и устоями. Места эти, государственные, веками принадлежали русским боярам. Самозванный царь, под влиянием иностранной шляхты, вынашивает планы всех русских бояр арестовать, отстранить от власти, казнить, иных сослать. Вместо боярской Думы в России будет новый властный орган — Сенат на западный манер. И будут в нём представители западной элиты. Несколько мест, для наглядности, самозванец отдаст русским.
*
Накануне восстания, в апреле 1606 года в Москву въезжает свадебный поезд Марины Мнишек — будущей жены царя. А в нём две тысячи персон из польской шляхты. Тут и немцы и французы и поляки, прибывшие из Речи Посполитой на свадьбу царя.
Прибывшие в Москву шляхтичи начали вести себя по-свински, хуже, чем у себя дома, не соблюдают никакие нормы приличия. Берут что хотят, живут где хотят, делают что хотят.
Марине Мнишек надарили подарков из российской государственной казны на полмиллиона рублей. В Польшу отправили сто тысяч рублей. Самозванец обещал передать Польше Смоленск со всей землёю.
*
8 мая 1606 года Марину Мнишек короновали и объявили царицей всероссийской. Новая шляхетская власть задвинула русских дворян «куда-то в угол», мол, вот ваше новое место.
На свадьбе Марии Мнишек и самозванного царя центральные места занимают приезжие польские шляхтичи, причём в Москве их никто не знает, кто они есть такие. Шляхта ведёт себя вызывающе. Неуважение местных обычаев чудовищное. А поляки себя считают новыми хозяевами всей России. Это они возвели на престол царя, значит обязан он им по гроб жизни. Будет делать то, что польская шляхта ему повелит.
Свадьба гудит и гуляет который день. Самозванец объявил пир на всю Москву. А в городе творится что-то непередаваемое. Польская шляхта пьяная на конях гоняет по Москве. Зашибает людей намертво. Бухают прямо на улице, тут же блюют, пристают к людям, избивают, убивают. Войдут в любой дом, возьмут всё, что захотят, понравится какая девица — возьмут и её. На православные праздники и даты «забили». В дни когда нужно пост соблюдать, шляхта куролесит и пирует по-чёрному. Ведут себя хуже разбойников.
А тут ещё в центре Москвы публично выступил немецкий протестантский пастор. Началась программа «переформатирования» народа. Пройдёт несколько лет и православие уступит место новой вере, новой религии. Несогласных устранят физически. Остальные смирятся. А дети их, выросшие в новых условиях, воспримут новый мир как должное. Наступают последние дни России.
Можно ли было терпеть такое более? Кипит справедливое негодование в сердцах православных москвичей. И созрел среди московских бояр план восстания. Возглавил бояр самый влиятельный из них Василий Иоаннович Шуйский...
*
И в то самое время, когда мужики громили иноземную шляхту, в московский Кремль через Спасские ворота вошли двести человек хорошо вооружённых бойцов во главе с боярами. Сам Василий Шуйский впереди с саблей в одной руке и с крестом православным в другой. Немецкая стража попыталась было их остановить, началась драка, постепенно переросшая в настоящее кровопролитное сражение. Двести человек восставших смели немецких алебардщиков и начали ломиться в покои царя-самозванца. Самозванного царя разбудил его личный телохранитель Пётр Басманов.
Самозванец нехотя открыт пьяные глаза, на него смотрело испуганное лицо Басманова:
— Беда, батюшка! Бунт в Москве! Бунтовщики уже на пороге! Спасаться тебе надо!
Самозванец скривил лицо, какой ещё заговор, какой бунт. Я царь всероссийский, кто посмеет-то. Но шум, громкие крики в коридоре, звуки борьбы и лязг холодного оружия мгновенно протрезвили самозванца.
— Кто посмел? — глаза самозванца сделались огромные и круглые по рублю.
Самозванец вскочил с постели, наскоро надел на себя, что успел. Схватил алебарду.
— Я буду отбиваться. Меня им не взять. Я им не Бориска, — закричал самозванец.
А дверь в покои уже ломают топорами. Щепы летят в разные стороны. Кричат что-то за дверью, а шум такой, что и не разобрать чего хотят.
Басманов у двери покоев громко крикнул, да так, чтобы его услышали там, за дверью:
— Чего хотите, ироды, не отдам вам царя-батюшку.
За дверью на секунды стихло, затем кто-то крикнул из-за двери.
— Вора и самозванца Гришку отдай нам, а сам живи.
Затихло всё. Ждут ответа за дверью.
Басманов с самозванцем переглянулись.
— Озолочу... — прошептал испуганно самозванец.
— Беги, царь, через окно беги, я их задержу.
Самозванец бросился к окну, отворил его и вылез наружу. Дверь продолжили ломать, а вскоре и выломали вовсе. В спальню ворвались восставшие. И что они видят. В покоях посреди комнаты стоит один Басманов с ножом в руке и более никого.
— Где самозванец, уйди с дороги, непутёвый. Али вора защищаешь и шляхту чёрную? С дороги!
Понимая, что выхода у него нет, Басманов в отчаянии с ножом в руке бросился на одного из восставших и был зарезан боярином Татищевым.
А самозванный царь, — вор и расстрига Гришка Отрепьев, попытался было пройти по карнизу и уйти по крыше, но не удержался и упал на каменную брусчатку. Лихо ударился самозванец, бежать не может, но в сознании. А здесь внизу уже стрельцы собрались. Обступили самозванца. Ничего не понимают стрельцы, что происходит?
— Я помазанник божий, сын самого Иоанна Грозного! Спасайте меня, стрельцы, от заговора лютого! — взмолился самозванец. — Всех вас боярами сделаю, дворянское звание дам каждому из вас, только спасайте от заговорщиков проклятых! Всё имущество мятежников ваше будет! Вот вам крест!
Ни каждый день раздают стрельцам дворянские звания, да ещё и боярами сделает нас царь, думают стрельцы, надо спасать. Ни о каком самозванце они и слыхом не слыхивали. Присягали царю Дмитрию Иоанновичу, так вот он, перед ними и помощи у них просит. Как не помочь и не защитить царя. И стрельцы грудью встали в защиту царя-самозванца. А в это время восставшие во главе с Василием Шуйским уже спустились из покоев вниз. Вышли на площадь к стрельцам.
— Вор это! Вора защищаете, стрельцы! Отдайте самозванца и сами на нашу сторону переходите. Али не видели, что шляхта ненавистная в Москве вытворяет.
Стрельцы колеблются. Иные стрельцы о восстании не помышляли и не знали, и конечно, они на стороне народа православного. Но сомневаются стрельцы, всё же они должны охранять законного царя. А по их мнению, Дмитрий Иоаннович и есть законный царь.
Кто-то из стрельцов крикнул. Пусть пошлют за матерью царя. Пусть мать царя прибудет и скажет: сын это её или нет.
Тогда восставшие решили пойти на хитрость. Они согласились на это «справедливое условие». Иван Голицын якобы уехал за Марфой Нагой, — матерью Дмитрия Иоанновича. Но не доехал до неё, вернулся и объявил, что мать Дмитрия Иоанновича Марфа Нагая сообщает, что сынок её родимый Дмитрий погиб в Угличе, а на престоле ныне вор и самозванец. А признала она его давеча из-за страха лютого и по бедности своей. Потом, позже, она так и скажет, что не сын это её. А сейчас некогда за ней ехать.
Стрельцы уже по-другому посмотрели на «царя». Обманывал нас, гад. И начали его избивать. Сорвали с него царские одежды. Одели в холопские лохмотья.
— Не царь ты нам более. На том и порешим, братцы.
Отволокли стрельцы вместе с восставшими боярами самозванца в какое-то подсобное помещение. Подошёл к самозванцу здоровенный детина Григорий Валуев. Приставил к груди вора и самозванца аркебузу. Улыбнулся Валуев, смотрит по сторонам, спрашивая бояр:
— Только прикажите.
Кто-то из бояр дал отмашку.
— Благословляю я польского свистуна, — произнёс Валуев и выстрелил самозванцу в грудь в упор.
Ненависть к самозванцу и его своре так сильна, что тело самозванца растерзали на куски. Мне неизвестен факт того, что тело самозванца сожгли, зарядили в пушку и выстрелили, возможно, это художественный вымысел.
Новый царь — Василий IV стал поистине спасителем России. Иначе быть бы матушке-России провинцией Польши и Запада на веки вечные. В эти дни решалась судьба России, быть ей далее или не быть.
Однако расправа над самозванцем Лжедмитрием стала страшной ошибкой Василия. Самозванца нужно было судить прилюдно. И казнить прилюдно, чтобы вся Москва видела. А так его вроде убили, а позже скажут, что и не убили вовсе, а чудом он спасся. Как говорится, засекайте время, когда появится новый самозванец. Совсем скоро появятся сразу семь самозванцев и все «чудом спасшиеся» дети русских царей. Начнётся долгая гражданская война. Но это уже другая история, дорогие мои товарищи...
Следующая статья