В "Законе Божием" вообще говорится о том, что причащаться желательно один раз в пост и не реже раза в год.
Как же все-таки правильно поступать, чтобы не было смертного греха?
Что касается "Закона Божьего", то это синодальная практика дореволюционного периода, которая свидетельствует об оскудении веры. Поэтому революция возникла не на пустом месте, если бы народ причащался часто, с любовью и вседушно, то они были бы защищены от атеистической пропаганды.
Раз в посты и раз в году - это, чтобы не умереть.
Хорошо ли это? Хорошо и раз в жизни причаститься: Мария Египетская причастилась два раза в жизни. Бывает, что Церковь "ловит" человека буквально на выходе из жизни, напутствуя его на смертном одре. Наверное, человеку достаточно и этого, чтобы соединиться со Христом и войти в рай посреди мук на болезненном одре, превращающемся в одр смертный.
Но если говорить о норме, то есть Поместное определение Соборов, вошедшее в книгу правил, где человек, не причащавшийся три недели подряд, сам себя исключает из мистической принадлежности к телу Церкви. Если говорить о святоотеческом понимании Литургии, присутствие на ней предполагает и Причащение.
Просто стоять на обедне и молиться - это уже новейшие практики.
Чтобы не утруднить свою жизнь высотой требований, которые мы пока нести не в силах, то надо взять за правило не навязывать всем людям один и тот же норматив частоты.
Смириться с тем, что в Церкви, как в ковчеге, спасается всякое животное: и маленький хомячок, и большой слоник.
Есть те, кто причащаются каждую неделю, другие причащаются раз в две-три недели, горя верой и желанием, некоторые раз в месяц-два, а некоторые и в год. Есть и те, кто спасутся, причастившись на смертном одре. Надо привыкнуть к тому, что есть разные образы жизни, и под всех подстраивается Господь.
Мы все очень разные, и Господь не гнушается подстроиться под каждого.
Общим для всех должно быть то, чтобы причащаться не по закону: две недели прошло, значит, пора идти.
Причащаться надо так, как мы садимся есть: имея голод и жажду. Мы не в тюрьме и не в армии, мы должны есть, когда голодны.
У человека должен быть голод Божественных Таин - я должен хотеть причащаться, должен ощущать себя умирающим, не причащаясь, чувствовать тоску и жажду Святых Христовых Таин, зная их силу и действие.
Только по этому мы узнаем их божественную природу. Завалите мой стол любыми яствами, но мое сердце жаждет иного Тела и Крови.
У человека должна быть жажда Причащения, он должен идти в Церковь, как с мороза в теплую комнату, стремиться в нее для евхаристической встречи со Христом.
При таком желании можно говорить о сроках и количестве. Количество определяется образом жизни.
Например, девствующий человек, не совершающий смертных грехов, ничем не ограничивается.
Замужняя женщина, делящая ложе с мужем, уже имеет ограничения. Человек может болеть и причащаться не иначе, как призвав священника к себе. Человек может жить далеко от храма. Образ жизни формирует частоту причащения.
Очень трудно определить общую норму причащения в силу разности наших жизней. Постепенно частота должна увеличиваться. Жажда Причастия должна пробуждаться по мере церковной жизни. Если человек десятилетиями живет в Церкви, а причащаться он привык два раза в год, и больше ему не хочется, то я бы сказал, что это странно. Желание должно разгораться по мере духовного роста. Если ты вкушаешь Святые Дары, ты чувствуешь их сладость и действие на себя.
Причащаться нельзя, когда человек ведет откровенно греховный образ жизни без всякого желания каяться.
В таком случае Причастие может сжечь человека, потому что то, что лечит, то и убивает.
Средневековые врачи справедливо говорят, что не может быть лекарством то, что не может отравить.
Вопрос дозировки и правильного употребления и есть вопрос различия яда и лекарства.
Точно так же Святые Тайны являются лекарством для кающегося и огнем пожигающим - для грешника. Если человек есть и пьет, не думая менять себя и не имея внутри себя покаянного помысла и горького вздоха о себе, то он ест и пьет себе суд, который рано или поздно взорвет его изнутри.
Дерзкий причастник будет наказан. Удерживающей рукой здесь являются совесть и страх Божий.
Верующий человек и колеблется между двумя этими крайностями. Большинство людей, живущих церковной жизнью, влекутся одним и удерживаются другим.
Сердце влечет их ко Христу, но гиря на ногах - страх причаститься недостойно, принять их в суд себе.
Быть достойным причастником вообще нельзя, нельзя заслужить себе право законно и праведно, основательно и безгрешно есть Тело Сына Человеческого и пить Его Кровь.
Достоинствами здесь являются именно страх и любовь к Господу. Бесчувствие к Причастию - это признак недостоинства.