Вера добралась до Колучино без каких либо сложностей, а монашескую одежду купила в областном центре. Носить неудобное одеяние женщина не умела. Хорошо, что в Голованово, райцентре, повстречались настоящие паломницы, добирающиеся к чудотворной иконе. Вера старалась подражать им, поэтому не выделялась из общей массы женщин в черном одеянии.
Можно было бы рассказать, как Вера обрадовалась, когда закончился ее срок заключения в колонии. Только получалось так, что радости и светлых впечатлений не случилось. Пока ехала на автобусе в областной центр, смотрела в окно, лето было в разгаре. На Уральскую природу можно любоваться. Да и долгожданная свобода, воля наконец-то сменили зону с глухими высокими заборами и рядами колючей проволоки.
Нет, Вере было уже не до свободы, не такая свобода с полями и бескрайними лесами теперь стала нужна женщине. Хотелось другого, достатка, шика и нескончаемого развлечения обязательно у теплого моря. Поэтому леса и поля пролетали мимо незамеченными. Вера ехала на дело, на свое первое самостоятельное дело, на первую прикидку.
Автобус остановился в центре Колучино, и водитель предупредил, что через два часа отправляется обратно в райцентр, так что, надо было поторапливаться. Вера прошла за своими попутчицами в церковь и старалась все делать также, как и они, но крестилась неумело - рука не слушалась, а пальцы складывались неправильно. Приехавшие паломники не торопились, оставались в Колучино до следующего дня, а кто и на больший срок. Сердобольные местные жители пускали переночевать страждущих прикоснуться к иконе, конечно не за просто так.
Служба в церкви начиналась вечером, а днем людей в ней не было, кроме приехавших на автобусе. Вера проследила за действиями женщин и тоже подошла к иконе, только специально последней, чтобы внимательно разглядеть чудо. По церкви прошелестели легкие шаги, хлопнула дверь, паломницы спешили устроиться на ночлег, пока еще были места.
Вера осторожно прикоснулась к простенькому окладу иконы, к его нижней части, и осторожно провела по некрашеному дереву подушечками пальцев, неожиданно почувствовав то ли легкое покалывание, то ли пощипывание. Словно в раме протекал ток. Первой неосознанной реакцией было отдёрнуть руку, только женщина так не сделала и еще на несколько мгновений задержала прикосновение.
А дальше произошло настоящее чудо, в что Вера никогда не верила. Темная поверхность иконы сначала посерела, потом сделалась как бы прозрачной, и на холсте проступил лик! Женщина повернула голову вправо, в сторону близкого окна, подумала, что Солнце пробилось через низкую сплошную облачность. Нет, день оставался таким же пасмурным, даже хмурым. А с иконы, нет с картины, Вера поняла это, на нее смотрело лицо мужчины! Рука сама упала вниз, и сдвинуться с места стало невозможно.
- Какой же это Николай Чудотворец? - Смогла прошептать Вера. - Показывали нам на занятиях в музее старые иконы. Совсем он не такой, другой. У этого волосы длинные, вьющиеся, лицо худое, и глаза разные, смотрят не по-человечески, одет в рубище. - Включилось запоминание профессионального художника. - Правый глаз уже, на меня глядит, а левый больше и... никуда не смотрит, как задумался тот, на картине. Не может смотреть человек одним глазом во вне, а вторым внутр себя.
Тем временем изображение мужчины начало пропадать, и его место заняло лицо женщины, неуловимое, мерцающее, то пропадающее, то проявляющееся. Оказывается оно тоже существовало, но лежало глубже под слоями краски и первым ликом мужчины.
- Богородица? - Прошептала Вера, - Тоже нет. Как же ее нарисовать? - Тем не менее образ показавшейся женщины, так и не осознанный, его нельзя было описать словами, остался в памяти. - Ее надо рисовать не думая... Девочкой я водила карандашом по листу. Картинки получались живыми. - Вспомнила Вера.
Наверное время вышло, и картина снова потемнела, а потом сделалась непроницаемо черной, пришла в свое обычное невидимое состояние.
- Пора идти, - прошептала Вера, и на улице послышался сигнал автобуса. - Неужели два часа прошло?!
Обратно Вера ехала в подавленном состоянии, не вполне владея собой. Наверное первый раз женщина усомнилась в задуманном деле, не веря ни в Бога, ни в чертей, ощутила, что заглянула в запретное, вообще не предназначенное для человека.
- А какой размер у картины? - Все же подумала Вера, - не успела ее измерить.
И тут же картина всплыла в памяти, причем не в церкви, а в пространстве, без какой либо опоры, парящая и немного покачивающаяся. Как будто не ветер, а колыхающееся пространство не оставляли ее в покое. И всплыли цифры - высота, ширина.
- Губы у мужчины вроде тонкие и плотно сжаты, - продолжила художница. - И насмешка, что ли, есть в этих губах?
Показалось лицо мужчины, его нижняя часть, действительно с тонкими и плотно сжатыми губами. Ну и так далее. Вот только женщина продолжала мерцать, но как рисовать ее, Вера уже знала.
- Что мне делать? - Спросила художница, задала пожалуй самый важный для себя вопрос. Но ответа не пришло, а картина растаяла.
На обратном пути Вера все же обратила внимание на край, по которому ехала. Он ей не понравился, причем как художнику, быстро наскучило однообразие. Такой пейзаж можно было нарисовать один раз, а Вера уже это сделала в своем воображении.
- Ну как съездила? - Спросил Федор Веру, когда та вернулась.
- Хорошо, - ответила женщина, не сказав про свои сомнения.
- Сможешь такую же картинку нарисовать?
- Смогу. Только это будет простая картина, никакая не чуднАя икона.
- Закрасить черной краской мешковину, вот и картина готова, - усмехнулся Федор. - Размеры удалось снять?
- Удалось. То полотно возьмем, а мою картину вставим.
- Замок там новый на дверь не поставили?
- Вот на замок не посмотрела. - Вера пожала плечами.
- Ладно, на месте разберусь...
- Тебе же еще не скоро на волю.
- А мне что-то завидно стало. Ты вольная птица. А я? Сиди тут, срок мотай?! Нет, пожалуй я пораньше подорву.
- Ну, как знаешь, - вынужденно согласилась Вера.
В воровском мире жили по понятиям. Если она сама о деле разговор завела, да еще обещала картину нарисовать, то обещание следовало выполнять. Обман карался строго, и не зависел от личных отношений даже между близкими людьми. Кстати, а можно ли было назвать Федора и Веру близкими людьми? Вопрос становился все более острым.
- Картину быстро намалюешь? - За время отъезда Веры Федор сделался грубым, прежний характер грабителя, даже беспредельщика брал свое.
- Несколько месяцев надо. - В задумчивости ответила Вера.
- Я думал от силы день, два. Завтра красишь, послезавтра сохнет, и айда отсюда.
- Настоящую картину нарисую, без обмана будет. Когда свет из окна упадет, и Николу станет видно, и Богородицу.
- Хочешь, чтобы подмены не заметили?
- Так и будет, - уверенно ответила Вера, очнувшись от задумчивости, преследовавшей ее после откровения у картины. - "Почему она вдруг мне показалась, открылась вся, полностью? Никому такое не удавалось!" - Вот, что теперь мучило художницу.
- Тогда и не спохватился никто? - До Федора начало доходить задуманное Верой.
- Из-за картины нас искать не будут... Только твой побег... Может подождешь. А я сама картину подменю, в столицу съезжу, продам, бабки заработаю... - Вера окончательно вернулась к реальности, прогнала тревожащие мысли.
- Я тебе тогда зачем нужен? Там столичных фраеров хватает.
- За базар отвечаю! - Вспылила Вера. - Говорила уже!
В тот день разговор на этом и закончился.
1 глава, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 55
________________________