Эйс Фрейли, «человек тридцать три несчастья». Образец рок-звезды. Вот еще один случай из его жизни:
«Это случилось на День Матери(8 мая). По дороге на ужин, я зашел в аптеку, чтобы забрать рецепт, и следующее, что я помню было то, что меня заковали в наручники и увезли Федеральные агенты из Westchester County Jail по контролю за наркотиками. Попасть под арест в пятницу означало, что я могу провести весь уик-энд за решеткой. Судьи и окружные прокуроры не любят работать по выходным.
Меня посадили в камеру №27, и это было мистикой. Двадцать семь всегда было моим счастливым числом—я родился 27-го в конце концов. Я слегка труханул по тому, что у меня не было при себе наркотиков. В камере я пытался казаться спокойным и собранным, но в реальности у меня началась паника. Я решил прилечь и попробовать уснуть, но вскоре меня разбудил охранник, светя фонариком в мою камеру.
“Эй, Эйс, - сказал охранник со смехом, “как концерт?”
Я пытался игнорировать его, но это длилось всю ночь, и я не сомкнул глаз.
К утру у меня появились симптомы абстиненции и я начал буянить. Но потом я вспомнил, что если застрять в тюрьме и закатить истерику, то тебя могут посадить в камеру для буйных.
Гораздо безопаснее быть под присмотром медперсонала, который раздает лекарства заключенным и следит за тем, чтобы никого не убили. Вот что я сделал: я впал в истерику, кричал матом, плакал умоляя о помощи и говорил, что хочу умереть. По правде говоря, я просто понтовался. Я представлял себя Джеком Николсоном в фильме "Пролетая над гнездом кукушки ". Который инсценировал свою шизофрению, чтобы спокойнее провести время в психушке. Конечно для Джека все сложилось не так хорошо как для меня, но все таки.
В итоге я оказался в криминальный блок. И это был совсем не "Кантри Клуб". Скорее, это был уменьшенный и более жуткий вариант того места, где я только что был—с одним существенным отличием. Со мной в одной камере была толпа психов и суицидников. Меня бросили в камеру с тремя черными парнями. Здесь я был, падшей рок- звездой и мошенником-психом, окруженный вполне законными психами и душевнобольными! Они все знали кто я —охранники, заключенные и медперсонал, при этом они не испытывали ко мне никакого сострадания.
«Видишь это?» сказал мне охранник, указывая на дверь лифта. «Ты можешь выйти от сюда, или на своих двоих, или вперед ногами. Решать тебе, говнюк» В полдень, наконец-то, начали раздавать лекарства. Я уже извелся, поскольку мое тело жаждало наркотиков. В конце концов я добрался до прилавка, где медсестра протянула мне бумажный стаканчик с двумя маленькими таблетками тарахтящими внизу. Ну капец! Вот облом! “Бенадрил? И это все? Гребаный Бенадрил?! Какого черта я должен с ним делать?!”
“К сожалению" - ответила сестра. “Это лучшее, что мы можем выдать без рецепта, а врачи уже все ушли домой на выходные. Вам придется подождать до понедельника. У нас нет ничего сильнее”.
Я не мог в это поверить! Я был полностью раздавлен, лучше бы я остался в своей камере №27. Здесь у меня не было никаких лекарств, чувствовал я себя как кусок дерьма и был заперт в клетке с тремя типами, которые выглядели так, будто они хотели меня поиметь.
Днем, ко мне пришел мой «отец-в-законе» Винни, и я помню, как сказал ему: «Пап, ты должен вытащить меня отсюда». «Мы пытаемся, Пол» - сказал он. «Но ты должен потерпеть. Держись. Жанетт (жена) сильно беспокоится за тебя».
В тот вечер, после ужина, когда нас всех вернули в камеру, я услышал заговор своих сокамерников которые решили надрать мне задницу. Они говорили достаточно громко, чтобы их услышать. Я думаю, они хотели напугать меня до усрачки. Я постарался взять себя в руки и сказал себе: "Если они попытаются завалить меня, я буду уворачиваться!"
Я решил завязать разговор с черным парнем, который был старше остальных и, казался менее буйным. Ему было где то за сорок, в то время как остальным было лет по двадцать.
Я смекнул, что если скорешусь с ним, это мне поможет избежать кипиша. Оказалось, что он тоже был отцом маленькой девочки, и мы поделились несколькими историями о наших детях. Он был таким же наркоманом, и по мере того, как мы разговаривали, у меня появилось ощущение, что он сочувствует моей ситуации.
Ночная смена после ужина, принесла мне второй проблеск надежды, в виде женщины-офицера, которая случайно оказалась другом детства моей жены. Ее звали Кэти, и ей я поведал, что со мной случилось, и она была обеспокоена. Она пришла, чтобы помочь. Разговор с ней поднял мне настроение. Вот оно. Еще один визит от моего ангела-хранителя. Кто-то, точно наблюдает за мной с верху. Ну или мне так кажется.
К сожалению, она мало чем могла помочь мне. Протокол диктовал ей отвалить и не проявлять ко мне особого сочувствия.
Около 10:45 вечера, один из охранников пришел и объявил, что вырубит свет через пятнадцать минут; это означало, что все выходы будут заперты на ночь. Мое сердце начало биться. Я свернулся калачиком на койке, пытаясь сохранять спокойствие. Я думал только о выживании в ту ночь, и я начал молиться. Я начал считать минуты, готовясь к неизбежному. Меня охватило ощущение полной безнадежности. После двух минут взаперти, я услышал голос. «Пойдем, Эйс». Я сел на кровати, в полной растерянности. Я не мог поверить своим ушам! «Куда пойдем?» «За тебя внесли залог. Ты выходишь. Шевелись»
Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Почти чудо. Я встал на трясущихся ногах и под насмешки окружающих поплелся за охранником. У меня было странное ощущение, как будто я был частью какого-то кино или чего -то в этом роде. Я забрал свои вещи и вышел из тюрьмы на стоянку. Когда я увидел Винни и Жанетт в ожидании рядом с машиной у меня вырвался вздох облегчения. Оказалось, что дедушка Жанетт Джо, был вице-президентом правсоюза и он позвонил знакомому местному судье, чтобы тот встал с кровати, подписал необходимые для меня бумаги и внес залог».
