Анна широко распахнула ставни, позволяя свежему ветру проникнуть внутрь комнаты. Одёрнула тяжелые ткани - пусть солнце освещает комнату. Убрала многочисленные пыльные подушки и одеяла, оставив на недвижимом теле лишь одно самое толстое покрывало.
Раскрасневшаяся девушка оглядела свою работу -такое ей по душе. Шахзаде Мустафа не умер, а с ним уже обращаются, как с неживым! Отстроили ему целый склеп! Теперь пришло время вытереть пыль, а еще бы снабдить пару служанок и заставить их вытряхнуть ковры. Раз уж волею случая ей приходиться ухаживать за Шахзаде, так пусть все будет правильно. Отчего-то Анна была уверена, что Мустафа еще очнется. Она подошла ближе и впервые внимательно посмотрела в похудевшее, измождённое лицо. Несмотря на все тяготы Шахзаде, был так же притягателен.
Все это было странно, и не укладывалось в голове - служанка Хюррем присматривает за сыном Махидевран. А все началось вчера вечером...
Махидевран с ненавистью оглядела гарем. Теперь-то она увидела их истинные лица, теперь-то она знает, кто чего стоит. Кусок не лез Султанше в горло, но назло врагам и во благо себе, она должна быть сильной. С недавнего времени Султан отослал лекарей и слуг от Мустафы, и теперь за ним смотрели лишь мать и несколько преданных людей. У нее есть надежные люди, есть те, кто ее не бросят, а остальные взвоют кровавыми слезами, когда ее Мустафа очнется.
- Приятного аппетита, - послышалась над ухом Махидевран. Ей не надо было оборачиваться, чтобы понять кому принадлежит этот голос:
- Хюррем. Хотя бы здесь скорой свою радость, - прохрипела Махидевран. - Будь хоть сейчас милосердна, ведь ты же сама мать! Хотя, кому я говорю о сострадании?
- Не надо, - поморщилась Султанша и села рядом с Махидевран. - Я ничего тебе еще не говорила, а ты уже брызжешь ядом. И говоришь мне что-то о милосердии.
- Когда мой Мустафа очнется, все будет по другому, - Махидевран взглянула в глаза Хюррем и, к своему удивлению, не обнаружила в них ни капли злости. - Я запомнила всех, кто был против нас.
- Ты помнишь много зла, но не видишь добра, - возразила Хюррем. - Я… я вовсе не врал тебе. Мне жаль, что такое случилось с Мустафой.
Махидевран вновь обвела гарем безумным взглядом, и задержалась на Хюррем, особенно рассматривая ее уже округлившийся живот. Все стало понятно у тот же миг, источник ее бед, ее несчастий, как и всегда лишь она. Рыжая змея, что украла у нее любовь Султана, а теперь хочет забрать и Мустафу.
- Не ври мне! Это ты! ты настраиваешь Султана против собственного сына! - крикнула Махидевран. - Мой Мустафа! У него не осталось даже наследников, если он погибнет, то кто мне останется? О, горе мне!
Она бы крикнула еще больше, еще злее, но ее остановил странный взгляд, который бросил Лакман Ага на рыжеволосую Султаншу.
- Я знаю ты в горе, - зашептала Хюррем, - но поверь мне, я расстроена не меньше. Скорбь по Шахзаде коснулась и меня!
И снова этот взгляд Лакмана Аги, но в этот раз направленный на саму Махидевран. Что же он хочет сказать?
- В этом месте все отвернулись от нас, - прошептала Махидевран, но не кому-то конкретному, в скорее самой себе. Внезапная злость прошла, осталось лишь опустошение и боль. - Даже ухаживать за моим Мустафой некому.
- Султан забрал всех слуг? - задумчиво спросила Хюррем. Махидевран кивнула и отвела глаза. - Это не правильно. Я хочу помочь тебе. Если позволишь. У меня есть девушка, очень хорошая и порядочная - Анна. Она может помогать тебе днем.
***
Фатьма ожидала увидеть брата с глазу на глаз, но в покоях Султана уже была Фирузе. Наложница смотрела на Султаншу с едва скрываемым презрением, но при этом вела себя она крайне почтительно.
- Повелитель, - Фатьма отвернулась от Фирузе. - Я бы хотела поговорить с вами о Михримах. Наедине.
- Иди, - кивнул головой Султан.
Но Фирузе не спешила. Медленно поднявшись, она так же чересчур медленно поклонилась и вышла из покоев.
Фатьма вздохнула с облегчением.
***
Султан не принимал Фирузе по ночам после объявления о ее беременности. Теперь их скрашивали другие наложницы. И вначале она почувствовала себя уязвлённой: следила за тем, кто ходит к Султану, подкупала калф, чтобы они подмешивали наложницам зелье от беременности, устрашала весь гарем, пока Нигяр однажды не сказала ей: "вы ведете себя, как Хюррем Султан!" Для Фирузе это было равносильно прилюдной порке, она не должна стать, как Хюррем, она должна быть ее противоположностью. И тогда она решила брать Султана измором и придумывать любые способы, что бы быть с ним рядом хотя бы днем.
Ей приходилось лезть из кожи вон, чтобы развлечь его, чтобы скрасить минуты вместе и у нее получалось. Более того, она и сама стала присылать к нему девушек по ночам, но только надежных и проверенных, и не более одного раза. Она умело манипулировала Султаном, то делая вид, что нуждается в сильной мужской руке, то наоборот становясь независимой и даже грубой.
И сейчас она едва могла дождаться, пока Фатьма уйдет. Сестра Султана вызвала в наложнице лишь презрение. С недавних пор Фатьма вела против Фирузе тихую войну.
Фирузе отмеряла большими шагами покои, прислушиваясь к шагам в коридоре. Как только Султанша выйдет от повелителя, ей об этом должна была сообщить Нигяр, с которой у Фирузе пусть и очень тяжело, но налаживались отношения.
С шумным топотом кто-то пробежал по коридорам. Наложница вздрогнула ожидая, что это бегут к ней, но вскоре шаги затихали.
Она слишком много вложила в эти отношения, она слишком близка к власти, она не может так просто отдать Султана! В своих мечтах и чаяниях она уже видела себя валиде. А может быть даже руководительницей империи - первая женщина-Султан.
- Госпожа! - голос Нигяр вырвал Фирузе из мечтаний. - Фатьма Султан ушла.
Фирузе не побежала к Султану. Хотя у нее и был припасен новый повод для встречи с ним. Здесь нужна выдержка, и хотя ей очень хотелось, узнать, что Фатьма наплела ему, Фирузе взяла себя в руки и решила дождаться вечера.
- Ты же знаешь, пока ты беременна мы не можем проводить ночи вместе, - сказал вместо приветствия Султан, когда Фирузе пришла к нему в покои уже во мгле.
- Но я пришла не за этим Повелитель! - захлопала глазами Фирузе. - В моих покоях так холодно, что я все дрожу. Можно ли мне переночевать у вас? Лишь одну ночь, согреваясь даром вашей любви!
Султан улыбнулся и кивнул. Очередная победа - отметила про себя Фирузе.
- Фатьма Султан пробыла у вас так долго, - Фирузе закуталась в плед и прижалась к Султану. - Она не утомила вас?
- Она моя сестра, и всего лишь заботиться обо мне, и благополучии династии. Ты знаешь это самое важное, - Сулейман погладил Фирузе по животу. - Скоро и наш ребёнок станет частью великой династии Османов. Лишь об этом мне напомнила Фатьма.
- Повелитель, но вы и так благородны! Ваша милость к Михримах Султан безгранична, а ведь она не только… ой, - Фирузе зарделась и украдкой посмотрела на Султана. - Простите.
- Что ты хочешь сказать, Фирузе?
- Я не хотела говорить, но Повелитель… я не могу молчать о столь непристойном поведении. Поговаривают, что Михримах Султан обращалась с мужчинами в замке! Встречалась с ними с глазу на глаз!
- Тебе не пристало распространять гнусные слухи. Михримах оступилась, но лишь из-за любви к матери - нахмурился Султан и отстранился. - В остальном я уверен в своей дочери.
Он тяжело поднялся с кровати и подошел к камину, чтобы собственноручно подкинуть несколько поленьев. В последние несколько месяцев Султана одолевала хандра и апатия. Он чувствовал, что его некогда могучее тело все больше подводит его: он все чаще мерз, меньше ел, и уже не так тяготел к любовным утехам.
- Конечно, все из-за ее матери! Хюррем очень негативно влияет на них, - со знанием дела сказала Фирузе. Не было такого случая, чтобы она упустил возможность выставит Хюррем в самом невыгодном свете. - Хорошо, что она перестала докучать вам.
- Хорошо? - изогнул Боброва Султан и сел за стол. Дрожащими руками он взял золотой перстень, над которым сейчас работал, и стал примерять ограненные камни разных цветов. - Я скучаю по нашим с ней вечерам. Нам было о чем поговорить. С первой же нашей ночи я знал, что она навсегда останется в моем сердце. Такой любви я еще не испытывал.
Фирузе никак не показала бушующую в ее душе бурю, как он может вспоминать о Хюррем?
- И все-таки, мой Повелитель, проведайте Михримах Султан. Для собственного успокоения. И ей будет отрадно.
- Обязательно, как выдастся свободное время.
- Нет, нет! Зачем ждать? Езжайте завтра же вечером. Это будет чудесное время!
Это и вправду было чудесное время, когда и Рустем Ага собирался навестить Михримах. Вчера вечером Джамиля пришла в покои к Фирузе заплаканная, с посеревшим лицом.
- Фатьма Хатун все-таки увидала, как ты ешь с ее тарелки? - засмеялась наложница увидев служанку.
- Нет, Госпожа, - обиженно буркнула Джамиля..
- Я не со зла! - продолжала посмеиваясь Фирузе. - Мне ты можешь сказать, что случилось.
- Рустем Ага…
- Опять он? Сколько можно…
- Он хочет поехать к этой убийце! Его даже это не останавливает! - Джамиля вновь начала плакать.
- Любовь дело такое, - лениво протянула Фирузе, но тут же встрепенулась. - А когда?
- Через день, вечером! Он уже сообщил всем во дворце, что уедет по неотложным делам! Что ему эта Султанша! Лучше бы, она тогда сгорела. Нужно было подкинуть больше поленьев, или поджечь несколько штор, а не одну.
- Было бы не плохо, - задумчиво произнесла Фирузе. - Но у меня, кажется, есть другой способ избавиться от нее.
И теперь лишь оставалось отправить Султана во дворец к Михримах в нужное время. И кажется Фтрузе благоволил в удача:
- Ты права, - согласил Султан и в уголках его глаз появилась сеточка из морщин. - Я поеду к ней завтра. Она моя дочь, чтобы не совершила. Не следует откладывать это.
В неспешных разговариваю прошел вечер. Воздух загустел, а небо почернело. Давно стих шум посуды. Голоса служанок были уже не слышны. В коридорах редкой тенью бродили сонные стражники.
- Думаю, Фатьма Султан слишком много тратит на свадьбу! Много золота! И гостей может быть меньше, - Фирузе говорила уже десять минут подряд, а молчание Султана воспринимала, как добрый знак: он слушает ее, он согласен. - Но в тоже время, смотря на эти хлопоты, я не могу не думать о… нашей свадьбе?
Фирузе напряженно ждала ответа, но услышала лишь тяжелое дыхание. Султан спал.
«И сколько он уже спит? Похоже, он не слышал ни единого моего слова!» - зло подумала Фирузе. В этот момент Султан вздохнул особенно глубоко и на выдохе произнес: "Хюррем".
Фирузе стоило больших сил, чтобы не разбудить Сулеймана. Подумать только, он видит ее даже во сне! Пора пришла действовать более активно, и избавляться от этих змей. Но начать стоит с Фатьмы, она знает слишком много.
