Задумывались ли вы, почему все отсталые страны перенаселены голодными людьми? И в этих странах процветает культ секса и насилия?
Проблема в перенаселении биороботами, которых женщины рожают без остановки. А ведь этих биороботов нужно кормить. Но сами себя прокормить они не могут, ожидая подачек от "спасителей". И таким "спасителем" для всего мира биороботов стала Россия.
"С учетом того что РФ всегда была и остается надежным партнером, готова обеспечить мир необходимым объемом продовольствия, наша страна готова в ближайшие 4 месяца безвозмездно поставить беднейшим странам до 500 тыс. тонн зерновых", — заявил министр сельского хозяйства РФ Дмитрий Патрушев в октябре 2022 года.
Зачем это России надо? Полагаю, чтобы направить оружие, созданное когда-то Западом против России, против самого Запада. Все эти народившиеся в отсталых странах биороботы сегодня штурмуют Запад, устраивая там постоянные ночи разбитых витрин и горящих машин. Они даже до финской границы добрались, говорят не без помощи российских спецслужб. Недаром министром сельского хозяйства стал сын директора ФСБ.
Куда девать весь этот избыток зерна, который заставили выращивать Россию и Украину для того, чтобы они кормили своих зомби-роботов? Не хватает у нас ртов, чтобы все это съесть самим. А количество урожаев увеличивается с каждым годом и увеличивает численность населения отсталых стран, которое лавиной хлынуло на Запад.
Неожиданный поворот для тех, кто мечтал из России сделать "банановую республику". Конечно, условно "банановую", так как без бананов прожить можно, а вот без российского сырья - нет.
В России большинство женщин понимают, что только осознанно созданная семья способна воспитать осознанных людей, которые сумеют сами о себе позаботиться.
Недавние дебаты по поводу абортов, предотвращающих беременности, возникающие в результате насилия, говорят о том, что есть силы, которые не отбросили надежду сделать из России "банановую республику".
Иерей Филипп Ильяшенко, клирик храма святителя Николая Мирликийского в Кузнецкой Слободе призвал россиянок отказаться от абортов, даже если женщина забеременела путем изнасилования.
Священник отметил абсолютную беспомощность находящегося в утробе матери плода и отсутствие у него шансов выжить в сравнении даже с новорожденным.
— Независимо от того, как зародилась жизнь, отбирать ее нельзя, — считает Ильяшенко.
В случае, если у женщины нет средств на содержание ребенка, ей помогут государство и церковь, заверил он. Это предложение вызвало бурю эмоций у опрошенных «Курсом дела» челябинок.
Вот ответ одной из них:
— Что несет в себе это насильственное семя? Психиатрическую патологию? Шизофрению? Склонность к насилию и убийству? Церковь к чему призывает? Размножать насильников и убийц? Разумная, думающая и грамотная женщина вряд ли пойдет на этот шаг.
Ссылка
Хорошо, что у нас остались думающие женщины.
А насчет того, что "помогут государство и церковь" у меня большие сомнения. Нет, конечно они помогут, только как?
Вы когда-нибудь слышали о проекте «Деревня SOS»? Это проект, созданный немецкими нацистами после Второй Мировой. Детей сирот собирают в одной деревне, и создают семьи, где детей воспитывают только женщины. Отец в этой деревне один - обычно священник, которого все зовут отцом или батюшкой. Первоначально этот проект был связан с так называемой «евгеникой». В этих деревнях происходил отбор детей по их способностям, соответственно каждой группе детей давалось соответствующее воспитание. Что-то вроде «Азазель» Б.Акунина.
Но со временем этот проект превратился в воспитание порноартистов. Сталкивалась с этими организациями в нулевых. Они существуют и до последнего времени. Вот скриншот их страницы.
Встречалась с женщиной, которая устроилась туда работать несколько лет назад, но быстро сбежала из этой обители мрака.
Все делается под прикрытием «христианских ценностей». Эти организации существуют за счет пожертвований. Вбейте в поисковик «деревня sos» и вы получите уйму историй о спасенных детях с просьбой о пожертвованиях. Лишь единичные сайты расскажут вам правду.
Например, в этой статье от 2017 года. Возможно, сегодня что-то и изменилось в России. Но, например, на Украине неизвестные люди, пользуясь хаосом в стране, постоянно насильственно изымают детей из семей. Для чего?
Вряд ли сборщики пожертвований на бедных сирот озабочены судьбой детей, им важно в будущем получать с этих детей прибыль.
История создания этих деревень началась в послевоенной Австрии. Казалось бы, война давно закончилась, почему деревни существуют до сих пор? Может потому, что кто-то призывает бездумно рожать от кого угодно и сколько угодно?
Транснациональная благотворительная организация «Детские деревни — SOS», созданная в конце 40-х годов в Австрии Германом Гмайнером, сегодня присутствует в 134 странах на всех континентах. В общей сложности в мире работают более 550 «Детских деревень — SOS» и еще более 1500 различных программ и проектов помощи детям в трудных жизненных ситуациях и при профилактике социального сиротства.
В России система «ДД-SOS» действует с 1995 года. Первая деревня была построена в Томилино на средства международного комитета SOS-KinderDorf. Затем пришли «SOS — Детские деревни — Норвегия» (SOS — Children’s Villages — Norway). Этот гуманитарный благотворительный фонд также проводит программы помощи приемным родителям и социальным работникам в получении навыков работы с детьми, потерявшими родителей, то есть внедряет собственные методы работы и, разумеется, ювенальной юстиции. «SOS — Детские деревни — Норвегия» и российский комитет «Детские деревни — SOS» совместно построили семейные детские дома в Кандалакше (Мурманская область). В 2010 г. «SOS — Детские деревни — Норвегия» была исключена из реестра Минюста РФ, но фонд продолжил финансировать детские деревни. В основном за счет иностранных фондов живут в России «ДД-SOS» и сейчас.
В общей сложности в год российской организации ДД-SOS поступает от 300 до 530 миллионов рублей, из которых доля иностранного финансирования составляет существенную часть, хотя можно проследить динамику снижения доли прямых иностранных инвестиций в процентном соотношении за последние годы. Так, доля иностранных пожертвований снизилась с 72 % в 2009 году до 42 % в 2016-м, но в 2015 году, например, количество пожертвований увеличилось с 306 до 526 миллионов рублей.
В целом из отчетов видно, что хотя доля иностранного финансирования и уменьшается, на место иностранцев приходят российские корпорации, зачастую имеющие иностранный капитал, в любом случае ориентированные на Запад и активно продвигающие западные ювенальные технологии. Яркий пример — Благотворительный фонд Елены и Геннадия Тимченко, не только финансирующий детскую деревню в Ленинградской области, но и включившийся в идеологическую, по сути, деятельность.
Сейчас Children’s villages International активно продвигают идею сбора данных, способных оценивать наиболее уязвимых детей, «чтобы ни один ребенок не был исключен из глобальных статистических карт». Буквально то же самое мы слышали недавно из уст председателя Наблюдательного совета Фонда Тимченко Ксении Франк (см. статью В. Родионовой в № 255 нашей газеты). То есть кем-то ставится задача глобального контроля над всеми детьми мира, а решается она через систему «Детских деревень — SOS».
От себя добавлю, что эти Тимченко и Франк являются родственниками и очень богатыми людьми, совладельцами крупных российских компаний.
Ксения Франк родилась в 1985 году. В 2009-м окончила Эдинбургский университет. С 2011-го входит в совет директоров «Трансойла», с 2016-го через компанию «Кордекс» владеет 12,5% акций АО «СОГАЗ». Входит в наблюдательный совет семейного благотворительного фонда и фонда «Нева», базирующегося в Женеве. Замужем за Глебом Франком.
В сети интернет всё заполнено благожелательными отзывами о детских деревнях. Но что стоит за красивой витриной, если информационное содержание в отзывах почти нулевое? В самом деле, не считать же информацией яркие цветные фото с улыбающимися детьми и игровыми площадками, оборудованными по западным образцам? При том что такие важные для понимания происходящего вещи, как принципы отбора детей и сотрудников, педагогические основы воспитания, нравственные основы, которыми руководствуются воспитатели, ценности, прививаемые детям, — это всё остается за скобками рекламных материалов.
На русском языке серьезных исследований этой транснациональной организации нет, но есть опубликованная в 1992 году книга Елены Брусковой «С миру по шиллингу». В середине 70-х проживающая с мужем в Австрии внештатный корреспондент «Комсомолки» Елена Брускова позвонила в редакцию и сказала, что хочет написать об австрийском педагоге Гмайнере и о придуманной им особой системе семейного воспитания сирот — «Детской деревне — SOS». Тогда еще сработала здоровая реакция, и редактор удивился: «Лена, ты с ума сошла! Какой-то австрияк, бывший солдат вермахта, какие-то одинокие мамы-католички, и все эти деревни существуют за счет благотворительности... Да кто ж такое напечатает?»
Опубликовать в отечественной прессе статьи о Германе Гмайнере и о его «Детских деревнях — SOS» Елена Брускова смогла лишь в конце 80-х, когда наш иммунитет уже был отключен и шел процесс разрушения советского государства. В книге, во-первых, не скрывается факт того, что основатель и основной руководитель этого проекта Герман Гмайнер прошел всю войну, вплоть до мая 1945 года в рядах вермахта в ранге унтер-офицера. Заметим, что в обязанности этого состава вермахта входило не только умение выполнять все функции своих подчиненных, но и навыки управления десятками человек в бою. Подавляющее большинство унтер-офицеров получали звание только после специальной подготовки, продолжавшейся в течение шести месяцев, и сдачи ряда зачетов. Большое внимание уделялось их идеологической обработке. В соответствии с теоретическими постулатами нацистов, им внушали идеи о расовом превосходстве немцев над другими народами, о необходимости приобретения нового «жизненного пространства» для Германии, о непобедимости Вермахта.
На других языках все-таки можно найти более интересные исследования.
Так, например, профессор современной истории Инсбрукского университета Хорст Шрайбер, член общества Михаэля Гайсмайра, опубликовавший немало исследований, касающихся выявления связей с нацистами самых разных организаций и фирм, профсоюзных и женских объединений, а также исследований об истории антифашистского сопротивления в Австрии, в 2014 году провел тщательное изучение организации на предмет применения насилия. Его книга называется «Принуждены к молчанию». То, что он обнаружил, довольно сильно расходится с тиражируемой о системе «великого Гмайнера» информацией и заявленными ценностями.
Вот что Хорст Шрайбер сообщает об атмосфере в первых «ДД-SOS» в Австрии.
«ДД-SOS» были задуманы Германом Гмайнером как система, альтернативная государственной системе воспитательных сиротских домов, что в послевоенные годы было актуальной проблемой. Новизна идеи заключалась в том, что детей как бы «усыновляла» (на самом же деле — просто брала под опеку, и это — принципиальный момент!) одинокая женщина, незамужняя или вдова. Несколько таких женщин составляли деревню, а руководил процессом мужчина, главный по деревне или «дорфляйтер», который должен был решать чисто мужские задачи: снабжение, ремонт, сложные воспитательные вопросы. Дорфляйтер же поддерживал связь непосредственно с руководителем, то есть с Германом Гмайнером. Получалось, что такая система призрения детей решала сразу две социальные проблемы: содержание детей и предоставление женщинам работы (хоть и за весьма скромную оплату) и важной социальной роли.
Изначально детские деревни создавались как крайне жесткая структура, в которой от женщин ожидалось полная покорность дорфляйтеру. Проживали SOS-семьи в построенных за счет пожертвований домах, принадлежащих частному фонду. На роль SOS-мам отбирались одинокие женщины-католички, воспитанные в строгих патриархальных правилах и привыкшие к тяжелой работе, практически дающие обет безбрачия. Отбор производился персонально среди девушек и молодых женщин, имевших в послевоенной Австрии наименьшие шансы выйти замуж, — батрачек и незаконнорожденных. Любое проявление индивидуальности у женщин рассматривалось как нежелательное. Супруг как воспитатель просто не предусматривался. Модель «ДД-SOS» вообще и ее нижнее звено — отдельная семья — матерецентричны. Никакого педагогического образования для этих женщин не требовалось и не предполагалось. Даже наоборот, предпочтение отдавалось «природному материнскому инстинкту».
SOS-матери были завалены работой. Первое время на каждую мать приходилось по девять детей, и лишь спустя несколько десятилетий эта нагрузка сократилась до 4–6 человек. Современный термин-приговор югендамтов Германии и Австрии (надзорных органов, куда входят и органы опеки) по отношению к не справляющимся со своими обязанностями родным матерям — «перегрузка» — сегодня может использоваться уже и при наличии одного ребенка. При наличии девяти эта «перегрузка» запрограммирована. Что могла дать такая SOS-мать девятерым детям? Но будем считать, что в послевоенное время особо выбирать не приходилось. Хотя нельзя не подчеркнуть, что советская система детских домов, столкнувшаяся с еще более массовым сиротством в те же годы, была организована на совершенно иных и несравненно лучших педагогических принципах, то есть уточним: это именно вопрос идейных ориентиров.
Шрайбер приводит воспоминания детей, которые относились к пребыванию в детских деревнях как к способу выживания, но об установлении полноценного эмоционального контакта с воспитательницами речи не было. В книге можно найти немало примеров того, как детям-подросткам отказывали в продлении пребывания в деревне, как они по достижении совершеннолетия оказывались в буквальном смысле на улице — без жилья и работы, и «матери» либо относились к этому спокойно, либо не имели возможности ничего изменить, поскольку их мнение не принималось к рассмотрению ни дорфляйтером, ни более высоким руководством «Детских деревень — SOS». Автор приходит к выводу, что дети там не воспитывались, а просто содержались — у матери-SOS на иное не было времени. Позднее в детских деревнях появились квалифицированные психологи, врачи, педагоги, призванные в случае необходимости помогать матери осуществлять воспитательные функции.
В книге описаны также случаи сокрытия сексуальных домогательств к воспитанникам, в том числе со стороны известного в городе человека, жена которого работала секретаршей в SOS-деревне. Дело, несмотря на явные доказательства преступления, замяли, и оно не получило хода даже на уровне центрального управления деревнями в Австрии.
И такие случаи не были единичными. На философию SOS-деревни сильно повлиял доктор Франц Вурст, которого позднее уличили в массовом насилии физического и сексуального характера: в клинику, где он работал, детей из детских деревень отправляли нередко. На жалобы детей внимания попросту не обращали, а изнасилованным девочкам внушалось, в первую очередь SOS-матерями, что они сами несут свою часть вины за произошедшее (мол, соблазняла мужчин своим присутствием). При этом нельзя забывать, что у детских деревень была мощная религиозная основа, а католические священники были глубоко интегрированы в создание деревень, поэтому описанные мерзости выглядят особенно циничными.
Вопрос отбора детей в деревни тоже представляет интерес. Идея альтернативной системы предполагала, что дети будут расти в среде, близкой к естественной, где есть мать, братья и сестры, дом, деревня. Брать туда предполагалось детей до 12 лет, и они могли оставаться в деревне только до совершеннолетия. От детей старше возрастом и детей, которым требовалось только временное пребывание, принципиально отказывались. Дети, предназначенные для воспитания в SOS-семьях, «не должны были требовать постоянного присмотра и ухода и не должны были нуждаться в специальных методиках развития, а также не должны были иметь особенностей или нарушений поведения» — то есть, попросту говоря, они должны были быть физически, психически и умственно здоровы. Еще более попросту — нужен был «отборный материал», не доставляющий хлопот.
Кого могли вырастить эти деревни и куда девались дети из этих деревень? Выброшенным на улицу девочкам ничего не оставалось, как идти на панель, а мальчикам пополнять банды националистов. Вспомним сколько лет после войны наши войска гонялись за "лесными братьями" на Западной Украине и в Прибалтике.
В течение 1944−1958 годов от рук «лесных братьев» в Литве погибло более 25 тысяч человек, из них около 23 тысяч — литовцы. Для сравнения: общие потери НКВД за весь послевоенный период составили около 8 тысяч человек (из них 4 тысячи — на Западной Украине).
Деятельность антисоветских вооружённых формирований в Прибалтике можно разделить на следующие этапы:
- 1944—1947 гг. — этап наиболее активной вооружённой борьбы с советской властью — «открытая фаза»;
- 1952—1959 гг. — этап угасания вооружённой борьбы.
- 1960—1978 гг. — этап гибели в боях последних партизан, не сложивших оружие и продолжавших вооружённую борьбу.
К моменту прихода Н.Хрущева начался этап угасания вооруженной борьбы. Почему? Может потому что Хрущев пошел на сделку с Западом?
По мнению историка Александра Пыжикова, сегодня необходимо раздвинуть рамки понимания хрущевской оттепели, чтобы осознать происходившие тогда глубинные изменения в советском обществе, найти новый механизм, характеризующий эпоху Хрущева, объясняющий ее историческую обреченность. Таким механизмом, считает историк, был украинский фактор. «Мы совершенно не замечаем, что именно при Хрущеве началась украинизация советской партийной верхушки», — отмечает Пыжиков: в то время произошла не просто очередная смена элит, а полное переформатирование стиля управления страной и внутриэлитных отношений.
Начавшаяся при Хрущеве и оформившаяся уже при Брежневе «оголтелая украинизация» советской элиты была вовсе не случайным явлением, а проявлением закономерности российской истории, которая на протяжении многих веков, начиная с церковного раскола XVII века, была «замешана на украинском вопросе».
Против России использовали био-оружие, о котором сегодня не принято говорить - это не столько бактериологическое оружие, сколько заселение России биороботами, которые должны плодиться и размножаться, как насекомые сжирающие все вокруг. Возможно из личинок этих насекомых вылупятся прекрасные «ночные бабочки», которые будут разжигать мужскую похоть и создавать иллюзию о доступности всех женщин. Но, несмотря на прекрасную наружность, они так и останутся паразитами, способными откладывать только яйца, из которых вылупятся прожорливые гусеницы, подтачивающие родовые корни человечества.
Любой человек, выросший в полноценной семье, где есть преемственность поколений, знает насколько важны родовые корни - по-современному генетические корни. Этих генетических корней напрочь лишены воспитанники деревень-SOS, как впрочем и советских детских домов. Разница между ними только в идеологическом программировании, которое легко стереть любым другим программированием.
Если кто не знает, в постсоветское и перестроечное время преимуществом при назначении на должности директоров школ, и различных других общественных заведений, пользовались выходцы из детских домов или дети таких выходцев. С их помощью и доламывались остатки русской генетики.
Ребенок, воспитанный без базовых родовых принципов, легко будет ломать любые принципы, в угоду личного обогащения. Если даже он создаст свою семью, он будет всеми силами стремиться обезопасить своих детей материально, так как сам испытал страх, оказавшись на улице без материальной поддержки родителей. Ради этой материальной безопасности своих детей он может легко принести в жертву безопасность других детей, ведь он хорошо усвоил в детском доме принцип "каждый сам за себя".
В результате, он не сможет дать своим детям ничего, кроме веры во власть денег. Получив эту власть, дети безродных нуворишей считают, что они по праву рождения оказались на вершине общественной иерархии, являются элитой общества, которой позволено все. Принципы родового воспитания, основанного на мудрости предков, для них отсутствуют.
Конечно, я не говорю обо всех воспитанниках детских домов. В некоторых из них генетические корни рода сохранились, но им пришлось пройти через множество испытаний, прежде чем избавиться от генетики прожорливых насекомых, привыкших жить роем.
Захватчиков, пришедших уничтожать древние роды, жившие на территории России, называли иродами - "иными родами". Эти ироды обосновались на захваченной территории и воздвигали памятники матери "рода иных" - "родине", которая почему-то все время или зовет в бой, или оплакивает погибших детей. Какое-то расщепление сознания у этой матери. Не хочешь оплакивать своих детей - не зови их на войну.
Но, судя по тому, что элитные дети этой матери не плохо зарабатывают, как на войнах так и на слезливых спекуляциях о жертвах этих войн, у этой «матери» дебет с кредитом хорошо сходятся. Считать деньги она умеет. Поэтому расщепление сознания не у нее, а у тех, кто ведется на ее призывы рожать новое пушечное мясо, которое нужно сначала кормить, чтобы оно выросло и дало потомство, а затем посылать на убой, чтобы из осиротевшего потомства создавать новое пушечное мясо. Конечно, на пушечное мясо пойдут не все. Кому повезет с интеллектом, тот попадет в элиту.
Но почему-то эта программа, так хорошо действующая в банановых республиках, вдруг застопорилась в России. Может потому, что русские женщины начали осознавать что с ними и их детьми делают благочестивые проповедники? Ведь одним воспитанием матери из ребенка не сделать человека. Нужна еще и генетическая наследственность отца.